Драко, наконец, нашел в себе силы подняться с кровати и направился в ванную комнату. Сейчас ему безумно хотелось принять душ, чтобы упругие струи воды смыли с его тела всю эту мерзость – слюну, сперму, пот, шампанское. Одного очищающего заклинания было недостаточно, и только контрастный душ мог привести его в норму и дать ощущение чистоты и свежести. Оставив своего любовника увлекательно общаться с зеркалом, ибо им было о чем поболтать, Драко зашел в ванную комнату и прикрыл за собой дверь. Он оказался в просторном помещении, стены которого были отделаны редкими породами темно–зеленого мрамора, увешаны картинами и зеркалами в золотых рамах. Одну из стен украшало полотно с весьма вольным сюжетом – на морском берегу лежал красавец–тритон, а склонившаяся над ним златовласая русалка с полной грудью самозабвенно делала ему минет. Это фривольное произведение искусства было подарком Блейза Забини, но из–за откровенно порнографического сюжета Драко вынужден был повесить картину в ванной комнате, чтобы она случайно не попала на глаза декану, который вел аскетичный образ жизни, в итальянской живописи не разбирался и к подобным вещам относился с осуждением.

Ванная комната Драко Малфоя была обставлена с той же роскошью, что и апартаменты. С потолка свисала великолепная люстра из горного хрусталя с многочисленными горящими свечами. Посередине располагался небольшой прямоугольный бассейн из белого мрамора, по краям которого было около десятка золотых кранов, украшенных самоцветами и драгоценными камнями. Домовые эльфы следили за тем, чтобы в любое время суток бассейн был готов к использованию. Из одного крана вырывались розовые и голубые мыльные пузыри размером с мячи, из другого текла густая, белоснежная пена и казалось, что на нее можно лечь, как на пуховую перину, и уснуть. Третий кран испускал душистые лиловые облака и они медленно расплывались над самой поверхностью воды. Еще из одного крана вырывалась легкая струя, вся из пузырьков, которая, едва касаясь воды в бассейне, тут же взлетала в воздух и на мгновение застывала высокими арками. Кроме бассейна, у стены напротив входа размещалась огромная мраморная ванна, до краев наполненная горячей ароматизированной водой с плавающими лепестками роз, от которой поднимался благоухающий пар и разноцветные мыльные пузырьки.

Драко с большим трудом поборол искушение нырнуть в пену бассейна или погрузиться в благоухающую ванну, понимая, что если он это сделает, никакая сила не заставит его подняться и отправиться на занятия. Преодолев соблазн, Малфой зашел в душевую кабину, открыл кран и холодные струи воды полились на его тело. Драко закрыл глаза, с удовольствием ощущая, как вода смывает с его кожи не только грязь, но и усталость, наполняя тело свежестью и бодростью.

Дверь в ванную комнату тихо приоткрылась и на пороге появился обнаженный Блейз Забини. Он не спеша подошел к краю бассейна и нырнул в густое разноцветное облако пены, поднимающееся над поверхностью воды. Пузырьки и радужные брызги, сверкающие при свете люстры, метнулись к потолку, пламя на свечах затрепетало, а русалка на картине, на мгновение оторвавшись от огромного, покрытого венами члена тритона, приподняла златовласую головку и весело хихикнула. Забини несколько раз переплыл бассейн туда и обратно, затем вылез и, стряхивая разноцветные хлопья пены с тела, направился в душевую.

– Настроение такое непонятное… То ли секса хочется, то ли… а, нет, всё-таки, секса, – промурлыкал он, обнимая своего любовника за плечи, и нежно поцеловал его в щеку. – Тебе сделать массаж, mio amato? (мой возлюбленный ит.) – поинтересовался итальянец.

– Почему-то я не сомневался, что ты мне это предложишь, – с улыбкой отозвался Малфой, не открывая глаз.

– Какая проницательность, – чувственно прошептал Забини, прижимаясь к своему любовнику, и пощекотал языком мочку его уха. – Io ti voglio. (Я хочу тебя ит.)

– Ты же плакал, что у тебя, pardon, очко болит, – ехидно напомнил Драко.

– Ну, некоторый дискомфорт в том месте еще ощущается, но ебаться хочется так, что зубы сводит, – в свойственной ему манере заявил Забини.

– Ты не перестаешь меня удивлять, Блейз. Вчера за вечер тебя оттрахали все парни, присутствовавшие на вечеринке, а мой член был в твоей заднице всю ночь. Ты когда–нибудь будешь удовлетворен, твою мать? – искренне поинтересовался слизеринский принц.

– Вряд ли, mio Drago (мой дракон ит.). Ты же знаешь о моей гиперсексуальности. Некоторые считают, что сатириазис - это расстройство психики или болезнь, которая передается по наследству. Так что мое повышенное половое влечение досталось мне от великих предков.

– Может, тебе таблеточек каких–нибудь попить? Ну, или клизму, например? – сочувственно предложил Малфой. – Ты бы к Снейпу обратился, mon cher.

– Наследственность не просрешь, так что клизма не поможет, мой юный проктолог, но я бы не отказался, чтобы ты мне вставил. Поиграем в доктора-маньяка и маленькую нимфетку? – оживился Забини, однако, не получив отклика от своего любовника заняться ролевыми играми, Блейз продолжил изливать свое горе. – Моя гиперсексуальность - это еще одно проклятие нашего рода и с этим невозможно бороться. Даже после вечеринок, которые мы устраиваем регулярно, мне все еще хочется трахаться. При сатириазисе секс становится основной жизненной целью. У меня в крови всегда много гормонов и их уровень очень быстро восстанавливается после семяизвержения, поэтому я вновь и вновь испытываю потребность в сексе.

– А ты не пробовал использовать пиявок во время стояка? – с ехидством поинтересовался Драко. – Может быть они снизят твой уровень гормонов? Или, в крайнем случае, засунь себе в задницу какую–нибудь штучку и не вынимай ее.

– Знаешь, Малфой, если твоему папаше не удастся пристроить тебя в Министерство, из тебя выйдет отличный лекарь, этакий доктор-смерть. Твои радикальные методы лечения гарантированно обеспечат стопроцентный летальный исход всем твоим пациентам, – смеясь, ответил Блейз. – Сажать пиявок на хуй, это, по-моему, запредельный садизм, такого я не ожидал даже от тебя, мой юный инквизитор. К тому же к пиявкам я испытываю патологическую брезгливость, такую же, как ко всем гриффиндорцам. А вот на счет кое-какой штучки в заднице, это очень своевременная постановка вопроса, – промурлыкал Блейз на ухо любовнику. – И у тебя как раз есть такая штучка, которая мне сейчас необходима. Драко, хватит уже стебаться, трахни меня.

– Нет, Блейз, не сейчас, – ответил Малфой. – Я не могу, ты мне за ночь все яйца высосал, похуже сотни пиявок. Мои семенники, в отличие от твоих, не так бешено работают, поэтому у меня теперь неделю не встанет после этой вечеринки.

– Я думаю, что мы сможем решить эту проблему, ведь у нас есть волшебный белый порошок, – продолжая искушать своего любовника, прошептал Забини и принялся похотливо тереться своим телом о тело Малфоя.

– Нет, не сегодня, – ответил Драко, продолжая принимать ласки Блейза.

– Io voglio (Я хочу ит.), – томным голосом произнес Забини.

– Va te faire foutre (Поцелуй меня в задницу фр.), – слегка отстраняя его, с улыбкой ответил Малфой. – Трахни себя сам.

– Пошляк, – надул губы Забини. – Ну хотя бы pompino (минет ит.), mio biondo chiaro angelo (мой белокурый ангел ит.), для тебя пустячок, а мне приятно.

– «Помпино» попроси у нее, – ехидно ухмыляясь, ответил Драко, кивнув в сторону картины. Русалка снова хихикнула, призывно облизнула губы и устремила на двух красавцев–слизеринцев сладострастный взор, но в этот момент тритон схватил свою пассию за волосы и прижал ее личико к своему паху.

– Ты жестокое, бессердечное чудовище, Малфой, за что я только тебя люблю? – гнусаво произнес Забини, наблюдая, как тритон на картине откровенно имеет в рот свою очаровательную любовницу. Блейз взялся рукой за эрегированный член и принялся мастурбировать.

– Говорят, все итальянцы любят блондинок, – предположил Драко, также с заинтересованностью наблюдая за действом, разворачивающимся на полотне. – Он когда–нибудь кончает? – поинтересовался Малфой. – Или у него тоже хронический сатириазис и это вечный отсос?