– Come la partita si e conclusa? (Как закончилась игра? ит.) – наконец тихо произнес Забини.
– Я проиграл все, mon cher. Tu n’es plus la, et prit avec lui ma chance. (Ты ушел, и забрал с собой мою удачу фр.).
Снова наступила тишина, и было слышно только потрескивание огня в камине. Впервые за годы их дружбы между парнями встала стена отчуждения и повисло неловкое молчание.
– Я не смогу жить без тебя, Драко, – тяжело вздохнув, прошептал Блейз, приподнимая голову, и с болью посмотрел в глаза своего любовника. – Нет ничего более ужасного, чем одиночество среди людей. У меня никого нет, кроме тебя. Ты самый дорогой и близкий мне человек. Без тебя моя жизнь потеряет смысл.
Несколько бесконечно долгих мгновений слизеринцы молча смотрели друг на друга. Губы Блейза, такие чувственные и манящие, были так близко, что Драко не удержался от внезапного порыва и припал к ним в долгом поцелуе. Забини крепко обхватил его за шею, в исступленном отчаянии прижимаясь всем телом к любовнику. Он чувствовал, как возбуждение охватывает его, кровь быстрее побежала по жилам, а безумное, всепоглощающее желание начало разливаться по телу горячей волной.
– Tu cri, ma belle-Duc? (Ты плакал, мой прекрасный герцог? фр.) – на миг оторвавшись от страстных губ чувственного итальянца, тяжело дыша, прошептал Драко.
– Mi fa male, il mio angelo biondo chiaro (Мне больно, мой белокурый ангел ит.). Я плачу, потому что слезы - это слова, которые сердце не может произнести, – покрывая поцелуями лицо Малфоя, как одержимый, зашептал Забини, – Я очень боюсь… Чего боюсь? Не знаю… Я не могу уже контролировать себя… Сегодня в казино я чуть не сорвался… Но я знаю только одно – я должен слышать твой прекрасный голос, целовать твои белокурые пряди, ощущать удары твоего сердца, которое бьется в унисон с моим, когда мы становимся одним целым, чувствовать твое дыхание на своей коже… Мне это необходимо, я уже не могу без этого… Я вдыхаю твои вздохи, я глотаю твои крики, я знаю только одно – я нужен тебе, а ты мне… Мне больно без тебя, Драко… я задыхаюсь… Пока тебя не было, вся моя кровь застыла во мне, сердце перестало биться и только прислушивалось, не идешь ли ты, мой любимый. Я умру, если ты меня разлюбишь, слышишь, мой прекрасный принц?
– Прости, что причинил тебе страдания, Блейз, я не хотел, чтобы все вышло так, – с болью в голосе взволнованно произнес Малфой.
Драко слегка лихорадило от растущего возбуждения, он чувствовал озноб, а тело покрывалось то холодными мурашками, то горячим потом. Он сжимал в объятиях трепещущего любовника, а его запах и нежные, но страстные губы, жадно целующие его, сводили с ума. Малфой словно потерял рассудок, ему безумно захотелось в этот миг безраздельно обладать Блейзом Забини, заставить его кричать и извиваться от ласк. Сейчас он забыл о Гарри Поттере и обо всем на свете, и хотел своего любовника, как никого и никогда в жизни. Руки от волнения заметно дрожали и пальцы путались от нетерпения в пуговицах камзола. Не в силах больше сдерживаться, Драко рванул ткань на груди флорентинца, разрывая на нем одежду. Со сдавленным стоном он припал к шее Блейза, обжигая ее своим горячим дыханием, и принялся с одержимостью сумасшедшего покрывать поцелуями так, что у юного герцога захватывало дух. Затем Малфой спустился ниже, целуя грудь Забини и обводя языком сосок, облизывая и слегка покусывая его до приятной боли. Флорентинец сладострастно прогнулся, громкий протяжный стон вырвался из его груди. Его глаза сверкали в сумраке спальни, сердце колотилось со страшной силой, дыхание было сбивчивым, а губы что–то беззвучно шептали. Это было безумие, которого им хотелось, и которого им было мало.
Губы и руки Малфоя находились как будто везде. Языком он выводил влажную дорожку на теле Забини, от соска к пупку, украшенному крупным бриллиантом, с которым Драко всегда так любил играть, покусывая его губами. Затем белокурый красавец начал жадно покрывать нежными поцелуями живот своего прекрасного любовника, поспешно расстегивая ширинку на брюках, и вскоре стянул их с бедер Забини и швырнул на пол. Блейз в свою очередь помогал раздеваться Малфою, раздирая на нем рубашку, и исступленно принялся целовать его грудь, а затем, лишившись всей одежды, снова упал на кровать, подставляя себя всего сладким ласкам возлюбленного. Время перестало существовать для двух слизеринцев, реальность была размыта нежными и страстными прикосновениями, единственное, что ощущали в этот момент юные любовники сквозь небывалое блаженство – это всепоглощающую волну возбуждения и страсти, которая застилала их разум, превращая в обезумевших от похоти самцов. Их ласки были горячими и нежными, быстрыми и изводяще медленными, настойчивыми и отстраненными.
– Ti amo, mio Drago (Я люблю тебя, мой дракон ит.), – срываясь на стон, исступленно шептал Блейз. Его руки бессознательно комкали меха, а бедра сводила судорога. – Ti amo…
Ладонь Малфоя легла Забини на живот, скользнула ниже, на лобок, затем пальцы обхватили торчащий от возбуждения и слегка подрагивающий член. Дыхание итальянца сбилось, парень похотливо прогнулся, широко раздвигая бедра. Драко, склонившись над своим любовником, стал покрывать легкими поцелуями его грудь, чувствуя, как сердце разрывает ее изнутри, затем принялся ласкать плоский живот, начал гладить и вылизывать бедра, то окаменелые от напряжения, то расслабленные от истомы, приближаясь все ближе и ближе к члену и яичкам. Слегка сжимая и перекатывая их в ладони, ни на миг не прекращая свои ласки, Малфой подобрался к ним ртом и стал облизывать со всех сторон. Проведя языком по уздечке, он погрузил головку внутрь рта, одной рукой продолжая ласкать мошонку любовника, а палец другой руки уже полностью погрузился в его анус. Забини громко застонал, его талия прогнулась, посылая попку навстречу, ноги разошлись в стороны, стараясь сделать проникновение более глубоким, а движения стали порывистыми и беспорядочными. Его уже заметно трясло, а тело покрылось капельками пота. Малфой принялся вылизывать член итальянца, поспешно двигая по нему взмокшей ладонью, облизывал и слегка покусывал головку, другая же рука в этот момент массировала сфинктер, растягивая его пальцами во всех направлениях. Забини лихорадило от перевозбуждения, он громко стонал, комкал руками меховое покрывало и изгибался всем телом, а Драко, не останавливаясь, ласкал его, заставляя уже кричать от наслаждения и страсти. Язык блондина путешествовал по члену чувственного итальянца, то вылизывая головку, то щекоча уздечку, а затем принялся ласкать промежность и розовую дырочку ануса. Малфой, продолжая облизывать промежность своего любовника, захватил ладонью его мошонку и начал нежно перебирать перекатывающиеся яички, затем провел по ним языком и принялся посасывать, как большую конфету, каждое яичко по отдельности, доставляя себе и своему партнеру потрясающее удовольствие. Руки Блейза, до этого судорожно комкавшие песцовое покрывало, метнулись к белокурой голове любовника, пальцы зарылись в роскошных прядях, лаская их. Сдавленный стон вновь вырвался из груди Забини, когда язык Малфоя проник вглубь его ануса, а пальцы сжали яички.
Потеряв счет времени, слизеринцы с безумной страстью наслаждались каждым мигом этой близости. Малфой чувствовал, что оргазм Забини уже близко, и ускорил движения языка и пальцев, погружая их поочередно на всю длину. Они оба любили такие интимные ласки – трахать друг друга языками, вылизывать анусы и доводить друг друга до полного исступления. Блейз выгнулся, почувствовав, как руки Драко развели его ягодицы насколько возможно широко. Язык снова оказался возле горячей дырочки, шевелясь и делая круговые буравящие движения, и опять проник глубоко внутрь. Сладкая истома начала разливаться от анального отверстия по всему телу. От охватившего его экстаза сначала только ноги, а потом все тело юного герцога начало судорожно подергиваться. Сладостная пытка повторилась вновь, и Блейз почувствовал, как волна оргазма начинает подниматься все выше и выше. На миг Драко прекратил свои изысканные ласки, чтобы продлить сладкую агонию любовника, а потом его язык, длинный и сильный, пощекотав Блейза между ягодицами, прошелся вокруг анального отверстия и быстро, неотвратимо, как скользкая и в тоже время шершавая змея, снова проник глубоко внутрь. Глубину проникновения Блейз уже не почувствовал, но сладостная волна создала ощущение полного входа этой змеи в его задний проход. Забини даже не заметил, как громко закричал от этого безумного наслаждения, выгибаясь всем телом.
