Перевернув Гарри на живот, Драко вошел в него сзади. Вид ягодиц, колыхающихся от мощных ударов, прибавил дополнительной остроты и так обострившимся до предела ощущениям слизеринца. Анус принимал член Малфоя без натуги, свободно и легко. И опять началась бешеная гонка – гонка за сердцебиением, неровным дыханием, приближающимся оргазмом. Драко с остервенением вдалбливался в своего любовника, со слизеринца летели брызги пота, сердце работало на пределе возможностей, а Гарри лишь безучастно двигался вместе с ним. Кончив еще раз, Малфой упал на Поттера, продолжая кусать и обсасывать кожу плеч и шеи, лизать его щеку.
Пролежав на своем бесчувственном партнере несколько минут, Малфой медленно приподнялся, хватаясь руками за стенку перегородки душевой кабинки. Слизеринец сам держался из последних сил и был на грани потери сознания. Он отлично понимал, что если это не прекратить, следующего оргазма он не переживет, сердце не выдержит такого бешеного ритма и он станет одной из жертв «хрусталя». Простояв под ледяной водой минут десять, парень немного пришел в себя, с трудом обтер мокрое тело полотенцем, оделся и медленно, еле передвигая ногами, направился на выход. Потом вдруг остановился, размышляя над чем–то, вернулся и подтащил тело бесчувственного любовника под струи брызгавшего душа, чтобы Гарри под потоком ледяной воды быстрее пришел в сознание. После этого Малфой покинул раздевалку, понимая, что бросив Поттера в таком состоянии, он поступил как последняя сволочь, но он ничего больше не мог сделать для гриффиндорца.
========== ГЛАВА 13 Конфуз ==========
Гарри пришел в себя, лежа на кафельном полу душевой под струями холодной воды. Из–за одурманенного наркотиком сознания он весьма смутно припоминал подробности того, что с ним произошло, но острая, пульсирующая боль между ног сразу расставила все на свои места. Тело было покрыто синяками и ныло, как после тяжелой физической работы, а поврежденный жестким проникновением анус горел огнем и сильно саднил. Поттер попытался приподняться, но ноги задрожали, он неловко поскользнулся на мокром кафеле и упал на пол, застонав от боли. Между ягодиц в области заднего прохода болело невыносимо, видимо Малфой порвал ему очко, когда трахал. Гарри подумал о том, что надо бы глянуть в зеркало и рассмотреть, что там стало с его многострадальной жопой, но он вспомнил, как увидел в зеркале свой растерзанный анус, и страх лишил его желания оценивать масштаб ущерба, который нанес Малфой его здоровью. Гриффиндорец с содроганием вспомнил, в какую дыру с окровавленными краями превратилось его очко, и побоялся снова увидеть этот кошмар, подтверждением которому служила пульсирующая боль, нестерпимо жгущая задний проход. Но, несмотря на то, что все тело ломило, а очко было порвано, Поттер снова испытывал какое–то противоестественное желание. С ним творилось что–то необъяснимое, он никогда раньше не ощущал такого сексуального возбуждения, казалось, что гормоны будто взбесились, а семенники интенсивно вырабатывали сперму, яйца снова были твердыми, а член призывно торчал. Перед глазами всплывали обрывочные видения из переплетенных тел, напряженных лиц и жадных рук. Гарри переживал испытанные страсти и хотел еще. Он лежал на холодном, мокром полу душевой и чувствовал, как его яички будто бы наливаются расплавленным свинцом. Резкое сексуальное возбуждение, охватившее его снова, давало о себе знать и ему необходимо было опять разрядиться. Парень ощущал, как его пах всё сильней и сильней наливается нестерпимой болью от распухающих с каждым мгновением яиц. Кроме этого Гарри почувствовал, что желудок как–то уж очень злобно заурчал, слегка вздувшийся живот начало скручивать спазмами и появился острый позыв к испражнению. Переборов боль, Поттер потихоньку на четвереньках дополз до унитаза, приподнялся, хватаясь и удерживаясь за край, и опустился на толчок. Из жопы с громким звуком тут же вышел воздух и полилось жидкое дерьмо. Гарри, не обращая внимания на начавшийся понос, раздвинул ноги пошире и, одной рукой поддерживая крупные яйца и сжимая их в ладони, второй принялся неистово дрочить разбухший член, закрыв глаза от напряжения. Сидя на унитазе и исторгая из себя дерьмо с остатками спермы Малфоя, Поттер онанировал, вспоминая недавние невероятные события, которые произошли с ним. Он так часто мечтал об этом, каждую ночь мастурбируя под одеялом, и представлял что когда–нибудь это произойдет в реальности, и вдруг сбылись его самые сокровенные фантазии. Он даже не мог предположить, что это случится здесь, в магическом мире, где отношение к гомосексуализму было крайне негативным и за подобные наклонности можно было оказаться в Азкабане. Долгими одинокими ночами, испытывая сексуальный голод на протяжении уже нескольких лет, Поттер, вызывая в своем воображении самые сладострастные, развратные и непристойные картины соития, неустанно думал о том, что когда–нибудь у него будет секс с парнем. Ему хотелось сосать мужские члены и трахаться в жопу, но Гарри понимал, что здесь, в магическом мире, и тем более в Хогвартсе, его запретные мечты неисполнимы, и все надежды реализовать их он возлагал на то время, когда вернется к Дурслям на летние каникулы. Он много раз мечтал о том, что на пару дней поедет в Лондон, где обязательно с кем–нибудь познакомится и сумеет воплотить в жизнь свои самые сокровенные и грязные фантазии. Литтл Уингинг слишком маленький, провинциальный городок, в котором все как на ладони, Лондон же манил Поттера огнями своих гей–кварталов и ночных клубов. Он неоднократно видел в выпусках новостей репортажи о гей–парадах, которые проводились в столице, и мечтал о том, что когда–нибудь у него появится возможность увидеть все это не по маленькому телевизору, который находился на кухне в доме Дурслей, а своими глазами.
Гарри даже вообразить не мог, что все его самые запретные фантазии будут реализованы в школе. Об отношениях между мужчинами здесь не принято было говорить, об этом стыдливо умалчивали, гомосексуализм считался извращением и серьезным преступлением, за которое раньше карали смертной казнью, а сейчас отправляли в тюрьму. По школе иногда гуляли пикантные сплетни про некоторых студентов, в основном иностранцев, в частности про Забини, и вечеринки, которые он устраивал. На самом же деле те, кто эти сплетни распускали, сами не имели доступа на эти закрытые вечера, и все сводилось только к домыслам и слухам. Сами же слизеринцы особо не распространялись о том, чем занимались в своих мрачных подземельях. Гарри вполне допускал, что манерный засранец Забини трахается с парнями, но чтобы Драко Малфой был гомосексуалистом, Поттер не мог вообразить даже в самых невероятных фантазиях. Но, тем не менее, сейчас, когда он сидел на унитазе в спортивной раздевалке, у Гарри в сознании снова всплыло все произошедшее только что между ним и хорьком. Его школьный соперник и враг внезапно стал его любовником. Поттер терялся в догадках, вычислил ли его Малфой и догадался о его нетрадиционной ориентации по его поведению, или все произошло случайно, но теперь Гарри знал одно – он должен выяснить свои отношения с Драко и сделать все, чтобы их связь продолжилась. Несмотря на то, что секс доставил ему много неприятных и болезненных ощущений, и сейчас очко продолжало пульсировать и саднить, но он никогда еще не испытывал такого наслаждения и таких многочисленных оргазмов. Поттер безумно хотел, чтобы это повторилось вновь. Сейчас детские обиды, злость, противостояние со зловредным белобрысым хорьком отошли на второй план и казались какими–то несерьезными и незначительными, за один миг все резко изменилось, и теперь он страстно желал близости с Малфоем. Поттер поймал себя на мысли, что внезапно Драко стал ему не только симпатичен и даже не просто пробуждал желание. Гарри на миг стало страшно от этого открытия, даже в мыслях он испугался, что вдруг может испытывать к Малфою не просто плотское желание, а что–то большее – чувство, которое захватывает человека полностью, всерьез и надолго, то, что подчиняет все тело и разум - любовь.
