Гарри Поттер старался принимать душ после того, как из раздевалки уйдут все. Душевых кабинок там практически не было, а имелись только небольшие перегородки, отделявшие моющихся друг от друга. Поттер стеснялся других парней и чувствовал себя очень неловко, когда они начинали разглядывать его член. Гарри с детства ненавидел пристальное внимание, которым был окружен с того самого момента, как попал в магический мир. Сначала все пялились на его шрам, когда же гриффиндорец вырос и из щуплого ребенка превратился в парня с хорошей спортивной фигурой, ребята с нескрываемым интересом и завистью начали таращиться на его член. Несмотря на то, что сам Поттер был небольшого роста, почти на голову меньше своих сверстников, он являлся обладателем великолепного органа совокупления, что делало его особенным по сравнению с большинством его ровесников. Но при том, что у Гарри был длинный член с массивной головкой и крупные яйца, которыми гордился бы любой взрослый мужчина, Поттер до сих пор оставался девственником и гасил свою сексуальную напряженность банальным онанизмом. Даже по–настоящему дрочить он научился не сразу. Поначалу, лет с двенадцати, Гарри просто терся членом о постель, представляя половой акт с девушками, но в воображаемом акте почему–то всегда присутствовали мальчики, его школьные друзья. Тогда еще юный гриффиндорец не знал, что наличие в фантазиях парней свидетельствует о не совсем стандартной сексуальной ориентации. Когда же Поттер стал догадываться, что с ним что–то не так, то был шокирован открывшейся ему правдой. Со временем в те моменты, когда Гарри занимался самоудовлетворением, ему все чаще и чаще стали приходить в фантазиях образы парней, его сверстников. Безумно хотелось потрогать их члены, поласкать яички, покрытые еще небольшими зарослями волос, гриффиндорец мечтал взять в рот и почувствовать на вкус мужское семя. Он все чаще ловил себя на том, что засматривается слишком долго на мальчишеские промежности, пытаясь под выпуклостями брюк угадать очертания гениталий сокурсников. Гарри это сильно тревожило, в конце концов этот нездоровый интерес могли просто заметить окружающие. Со временем для него самого уже не было секретом то обстоятельство, что его тянет к парням, хотя одна только мысль о том, что это может стать известно широким массам, приводила в ужас. В голове живо возникали картины катастрофы в случае огласки этого увлечения, поэтому приходилось держать ухо востро. Но игра гормонов все более заметно сказывалась на деятельности головного мозга, а стояк в штанах почти не проходил. Особенно трудно приходилось в спортивной раздевалке, во время переодевания. Иногда, после тренировок по квиддичу, когда кто–то из игроков его команды полностью обнажался или просто случайно демонстрировал через слишком широкие трусы член или яички, ответной реакцией Поттера на это зрелище становилась его собственная эрекция. В такие минуты она становилась просто неуправляемой, и парень даже не знал, куда деваться из спортивной раздевалки. Из-за этого тренировки по квиддичу всё больше и больше походили на какую-то пытку. Положение усугублялось и тем, что размер члена Гарри, нежданно-негаданно для него самого, оказался значительно больше, чем у сверстников. Из-за этого над ним уже не раз завистливо и цинично посмеивались товарищи, которым случалось увидеть мужское достоинство Поттера. Но они еще не видели всей мощи его возбужденной плоти, и Гарри со страхом мысленно себе представлял, как над ним будут глумиться все, кому не лень, узнав, что у него встает на голых парней. Тренировки по квиддичу все чаще становились дополнительным испытанием для напряженных нервов Поттера. Оказавшись в своей постели, он долго терзал член, не желающий успокаиваться, и забывался только ближе к рассвету на мокрых от пота и спермы простынях, балансируя где–то на грани сна и яви из–за настойчивых видений, состоящих исключительно из голой мужской натуры.
Очень часто, как это случается в компании подростков, начинались разговоры про девчонок. Парни друг перед другом хвастали своими сексуальными подвигами, которые на самом деле оказывались враньем. Поттер очень не любил эти разговоры, так как все еще оставался девственником и хвалиться ему было нечем, более того, его сексуальная ориентация становилась все более запутанной, а страх сказать случайно что–нибудь лишнее заставлял помалкивать. Но и избегать таких разговоров значило навесить на себя в глазах уважаемого общества ярлык ненормального. Над ним уже и так посмеивались за глаза, и какой–то умник даже дал ему прозвище «гриффиндорская целка». Гарри было обидно, что его друзья у него за спиной насмехаются над ним, и поэтому парень старался переодеваться или принимать душ в то время, когда в раздевалке никого не было, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Даже в туалет он ходил не на перемене, когда возле писсуаров было полно народа с приспущенными штанами и оголенными членами, а отпрашивался с урока, чтобы можно было справить нужду без свидетелей, а заодно поспешно подрочить и сбросить сексуальную напряженность. Однажды, заскочив во время урока в туалет, Поттер увидел на кафельной стене несколько потеков белесой жидкости. Поправив очки на переносице и присмотревшись, он понял, что это чья–то сперма. Уже немного подсохшая, но еще не потерявшая своего специфического запаха, она ярко свидетельствовала о произошедшем здесь совсем недавно эксцессе. Очевидно, конвульсии оргазма, которые сотрясали неизвестного онаниста, не дали всем струйкам, брызгавшим из члена, долететь до унитаза, и многие из них сейчас медленно стекали по кафелю. Вид и запах чужого семени так возбудили Гарри, что, едва приспустив брюки и схватившись рукой за свой ствол, он начал мощно извергать сперму, разбрызгивая ее по сторонам и заливая стекающую по кафелю белесую жидкость своего предшественника.
Размеры члена и нетрадиционная ориентация, которая все больше проявлялась, стали для Гарри таким же проклятием, как и его особая миссия, предсказанная в пророчестве. Поттер как мог, скрывал свои противоестественные наклонности, он даже пытался начать встречаться с Чжоу Чанг, которая ему нравилась, потому что классно играла в квиддич и была капитаном Равенкло, но после первого же свидания они расстались. Самый первый поцелуй в жизни, который должен был оказать на него неизгладимое впечатление, на самом деле оставил у Гарри какое–то странное ощущение. Когда Рон и Гермиона, сверкая глазами в предвкушении пикантных подробностей, поинтересовались у него, как все прошло и что он почувствовал, Поттер только и смог выдавить из себя, что «это было мокро». Больше никаких волнующих впечатлений о первом поцелуе у него не осталось, и, когда по ночам Гарри занимался мастурбацией, в его фантазиях не было места Чжоу Чанг и поцелую с ней. Поттер воображал обнаженных парней, их упругие ягодицы, эрегированные члены и крупные яйца в волосатых мошонках, к которым хотелось прижаться лицом и вдохнуть запах мужской промежности.
========== ГЛАВА 12 Слизеринский триумф ==========
иллюстрация к главе
http://orig01.deviantart.net/db1a/f/2015/298/2/e/potter_malfoy42_by_iren___loxley-d9easi4.jpg
Драко Малфой долго размышлял над тем, как ему трахнуть Поттера, и пришел к выводу, что это должно произойти в раздевалке после тренировки, когда все разойдутся и гриффиндорец, по обыкновению, задержится и останется один. Драко понимал, что без использования «хрусталя» дело не обойдется. Вряд ли Поттер согласится, чтобы его поимели и добровольно подставит жопу, а шанс на то, что удастся завалить гриффиндорца и взять его силой, был равен пятьдесят на пятьдесят. Малфой же хотел добиться стопроцентного результата и осечек в этом деле быть не должно. Поэтому для достижения поставленной задачи необходимо было использовать афродизиак, чтобы одурманенный наркотиком очкарик стал легкой добычей, и с ним можно было делать все, на что хватит фантазии, а фантазия у слизеринского старосты была богатая. Поэтому Драко Малфой, прихватив миниатюрный хрустальный флакончик с белым кристаллическим порошком, направился на квиддичное поле, где в это время проходила тренировка гриффиндорской команды. Малфой незаметно для окружающих расположился на одной из трибун и принялся ожидать окончания тренировки, наблюдая за Поттером. Даже если бы кто–то увидел его здесь, это было вполне объяснимо – ловец команды–соперника втайне изучает приемы своего противника.
