Парень чуть не заснул на скамейке в ожидании будущих родственников, но к назначенному часу вокзал погрузился в атмосферу жуткой суеты, криков детей и их родителей. Под ногами шмыгали разноцветные кошки, повсюду раздавался скрип тяжелых чемоданов и недовольное уханье переговаривающихся друг с другом сов. Гарри с грустью подумал о том, что он сам уже никогда не сядет в этот паровоз, который помчал бы его в Хогвартс. От этих невеселых мыслей его отвлекли Уизли. Джинни, увидев его на скамейке, бросилась к нему, и как только полусонный парень поднялся, сдерживая очередной зевок, повисла у него на шее, не скрывая своих чувств и преднамеренно демонстрируя их перед окружающими, что естественно не осталось не замеченным всеми присутствующими на перроне.
И в этот миг Гарри почувствовал себя настоящим подлецом. Девушка, с которой он вместе вырос, которая была сестрой его лучшего друга, и которая искренне любила его, была так рада увидеть его. Она целовала и обнимала его, счастливые родители стояли поодаль, с улыбками наблюдая за ними, а Гарри до сих пор чувствовал жаркие поцелуи Малфоя на своем теле, горячие губы, обхватывающие его напряженный ствол и жадно высасывающие из него сперму, а в заднице все еще оставалось ощущение пульсирующего члена, как будто хуй слизеринца был в его жопе и продолжал долбить задний проход. И Поттер понял в этот момент, что никогда не женится на Джинни Уизли. Парень осторожно отстранил девушку от себя и тихо произнес:
– Джинни, не надо, на нас же люди смотрят.
Он отошел от нее на пару шагов и попытался улыбнуться, но получилось очень натянуто и неискренне. Видя, что влюбленные больше не обнимаются, Артур и Молли подошли к молодым людям, продолжая улыбаться. Гарри поздоровался с родителями Джинни, чувствуя себя очень неловко, он будто бы обманывал этих добрых людей, которые возлагали на него такие большие надежды. Но он уже знал, что никогда не женится на их дочери, однако продолжал лгать им, не в силах сказать правду.
Прощание с Джинни получилось очень холодным. Девушка всерьез рассчитывала на то, что вернется в Хогвартс уже как миссис Поттер, но свадьба этим летом так и не состоялась под предлогом траура по Фреду, хотя Рон и Гермиона все же поженились. Более того, Гарри так и не решился сделать ей официальное предложение и сейчас вел себя очень холодно и сдержанно. Джинни не скрывала своего разочарования, досады и обиды, на глазах появились слезы. Они расставались почти на полгода до зимних каникул, и единственное, что им оставалось, это письма, а Гарри даже сейчас вел себя так, будто они не были женихом и невестой.
Поттер с облегчением вздохнул, когда на перроне, наконец–то, раздался громкий свисток, возвещающий об отправке поезда. Большинство школьников уже заняли свои места в вагонах, и теперь высовывались из окон, чтобы попрощаться со своими родителями. Шум стоял оглушающий, паровоз гудел и выпускал клубы пара.
– Джинни, детка, тебе пора, – деликатно напомнила миссис Уизли, видя, что Хогвартс–Экспресс уже медленно тронулся.
– До встречи, – выдавил из себя Гарри и едва коснулся сухими губами щеки своей невесты.
Девушка молча развернулась и запрыгнула на ступеньку вагона, а затем быстро прошла внутрь, даже не оглянувшись на прощание. Поттер знал, что она сейчас плачет, секунду назад он видел ее глаза, наполненные слезами, но ничего не мог с собой поделать. Он не мог притвориться, что любит ее, потому что это было подло. Ночь, проведенная с Драко Малфоем, изменила всю его жизнь.
Этим же вечером Гарри собрал свои вещи и ночным экспрессом уехал в Академию, где ему предстояло учиться в течение двух лет.
Ни Гарри, ни Рон, даже не представляли, насколько сложно окажется учиться на мракоборцев. Если раньше они думали, что в Хогвартсе их заваливают домашними заданиями и у них совсем не остается свободного времени, то теперь они вспоминали школу только самыми теплыми словами и проклинали преподавателей Академии, которые выжимали из них все силы. Кроме теоретических занятий особое внимание уделялось физической подготовке и практическим урокам. Под вечер курсанты валились от усталости, а домашние задания часто приходилось делать по ночам. Преподаватели Академии, в основном бывшие сотрудники Департамента магического правопорядка или авроры, ныне действующие или вышедшие в отставку ветераны, спускали с курсантов по три шкуры. Особенно трудно было новичкам.
Одним из любимых предметов Гарри была «Защита от Темных Сил», и он сразу же стал лучшим учеником по этой дисциплине, а так же в «Боевой Магии», особенно в практической части. Эти предметы были основными в Академии, и Поттер имел по ним хорошие результаты, но по всем остальным он сильно отставал, впрочем, не только он один. Учеба оказалась неимоверно сложной, к тому же кроме основных занятий каждый курсант обязан был три раза в неделю после уроков посещать дуэльный клуб, где парни оттачивали свое мастерство в заклятиях. При Академии существовали команды по квиддичу, куда Гарри сразу же был зачислен, в довершение ко всему его назначили старшим группы.
За день Поттер уставал так, что все тело болело, а перед глазами сверкали звездочки от переутомления. Рону было, пожалуй, еще хуже. Если раньше, в Хогвартсе, парням часто перепадало списать у Гермионы, что весьма облегчало их жизнь, то здесь приходилось надеяться только на себя. Конкуренция среди курсантов была велика. Не каждый поступивший в Академию счастливчик оставался в ней до конца. Заканчивали это престижное учебное заведение лишь тридцать процентов от общего числа поступивших, только лучшие из лучших, поэтому условия учебы были такими жесткими, а отчисление неуспевающих проходило после каждого семестра. Руководство считало, что необходимо избавляться от ненужного балласта, полагая, что тех тридцати процентов на выходе вполне достаточно. Курсантов муштровали не хуже, чем солдат в маггловских армиях, к тому же здесь, в отличие от Хогвартса, применяли телесные наказания и экзекуция проштрафившихся курсантов была очень суровой. Уже спустя две недели после начала учебы Гарри пришлось посетить Дисциплинарный отдел, где его выпороли вместе со всеми провинившимися, и несколько дней ему казалось, что с его задницы содрали всю кожу и присыпали солью. По правилам Академии наказанным было запрещено обращаться в медицинский блок, и приходилось терпеть сильную боль, а скидку на иссеченную розгами жопу никто не давал. Каждому приходилось рассчитывать только на самого себя, свой собственный ум и физическую выносливость, а так же на психологическую подготовку, так как многие курсанты были неприятно удивлены и даже шокированы некоторыми предметами, которые им предстояло изучать, и теми методами, которые использовались в Академии при обучении будущих авроров.
Гарри проучился уже два месяца и все чаще задумывался над тем, что это совсем не то, чего ему хотелось раньше. Учеба представлялась ему совсем иначе, да и дальнейшая работа тоже. А сейчас парень все чаще ловил себя на мысли, что уже не хочет быть аврором, что он занимает чужое место, и единственное, что теперь имело для него значение, это Драко Малфой, без которого он уже не представлял себе дальнейшую жизнь. Вымотавшись на тренировках по квиддичу, в дуэльном клубе и на дополнительных курсах по окклюменции и легилименции, дисциплинам, по которым он сильно отставал, и, завалившись после отбоя от усталости и измождения на кровать, тем не менее, Поттер подолгу не мог уснуть, думая о любовнике, и очень часто это приводило к поспешной мастурбации под одеялом. И с каждым днем Гарри все больше мечтал о том моменте, когда он сможет вернуться на зимних каникулах в Лондон и встретиться с Драко, если он, конечно, еще доучится до зимы, а не будет отчислен из Академии по неуспеваемости. И Поттер склонялся к мысли, что лучше бы его все–таки отчислили после семестра, тогда он смог бы плюнуть на все, и, собрав свои вещи, примчаться к Драко Малфою, чтобы в его объятиях забыть обо всем на свете и раствориться в этом восхитительном чувстве всепоглощающей любви, отдаваясь своему любимому парню, подчиняясь его страсти и полностью ощущая его в себе.
