====== ГЛАВА 43 На службе Ордена Феникса ======

постер к третьей части

http://orig05.deviantart.net/e5c7/f/2015/297/e/d/poster_4_by_iren___loxley-d9e76w2.jpg

иллюстрация к главе

https://36.media.tumblr.com/fab1ea0d85731791ec0dd7f19b422c8a/tumblr_nyue77vWyO1qjsaa9o1_1280.jpg

Гарри решительно вошел в мерцающее зеленое пламя, вспыхнувшее в камине гостиной на улице Гриммо, и спустя несколько секунд, ощутив, что твердо стоит на ногах, открыл глаза. Тут же рядом с ним взвилось ярко–изумрудное пламя, а когда вспышка погасла, материализовался Драко Малфой во всем черном – мантия плотно запахнута, капюшон низко опущен на глаза, скрывая часть лица, в руках, затянутых в кожаные перчатки, слизеринец держал отцовскую трость. На среднем пальце, поверх перчатки, было надето массивное платиновое кольцо с крупным изумрудом. Поттер недовольно поморщился – «хорек» вырядился будто на светский раут, а не на смертельно опасное задание по поиску крестража. Сам же Гарри был одет в привычную для него маггловскую одежду – черные, узкие джинсы, кожаная куртка с капюшоном, удобные перчатки–гловелетты, и, предвидя что им предстоит долгий путь без трансгрессии, на ногах Поттера были обуты высокие армейские ботинки. – Пижон, – процедил гриффиндорец, с презрением взглянув на своего элегантно разнаряженного напарника. – Выпендрёжник, – парировал Малфой, с не меньшим презрением оценив крутой армейский прикид Поттера. Обмен любезностями на этом закончился. Накинув капюшон на голову, чтобы тень падала на лицо и делала его неузнаваемым для простых обывателей, Гарри вышел из большого камина, находящегося в старом, полуразрушенном доме, и осмотрелся по сторонам, а Драко принялся стряхивать остатки летучего пороха со своей пижонской мантии. Как и предполагалось по плану, они почти одновременно прибыли в Лютный переулок – один из самых грязных и темных закоулков магического Лондона. Покинув развалины старого дома, парни осторожно вышли на безлюдную улицу, тускло освещенную единственным фонарем и тесно заставленную лавками, торгующими всякой мерзостью. Молодые люди оказались возле витрины, заполненной высушенными головами, а через две двери, за грязным стеклом другой витрины, находилась большая клетка, кишащая гигантскими черными пауками. Облупленная деревянная вывеска, косо висевшая над лавкой ядовитых свечей, гласила: «Лютный переулок». – Похоже, мы на месте, – тихо произнес Поттер, переводя взгляд с надписи на Малфоя. – Осталось добраться до кладбища, найти портал, и полдела сделано, – с сарказмом ответил бывший слизеринец. – Да прям как два пальца обоссать, – усмехнулся Гарри. Сумерки опустились на город. Взошедшая над крышами домов полная луна посеребрила края облаков и отразилась в лужах посреди быстро пустеющих улиц. Две фигуры, скрывая лица под низко накинутыми капюшонами, двинулись по темным закоулкам, сжимая в руках палочки, готовые в любой момент вступить в бой в случае нападения. Чем глубже они погружались в мрачный лабиринт улиц, тем чаще Гарри оглядывался назад, ожидая получить коварный удар в спину. Он готов был к предательству слизеринца и ждал, что в любой момент из черных подворотен появятся безликие тени, прячущие лица под масками, но время шло, и пока все было спокойно. Парни без приключений пересекли несколько кварталов, а вид уверенно идущего впереди Малфоя, слегка прихрамывающего, наводил Гарри на мысль, что слизеринец все–таки знает, куда его ведет, и Дамблдор, возможно, был прав, дав ему проводника. Без «хорька» он бы долго плутал по трущобам Лютного переулка, ибо сразу перенестись на старое кладбище было невозможно, и наверняка бы влип в какую–нибудь историю. Трактир «Голова Тролля» находился в одном из беднейших кварталов магического Лондона, населенного преимущественно сквибами, безработными оборотнями, незарегистрированными анимагами и проститутками обоих полов – всеми, кто в магическом обществе считался отбросами. Несколько ювелиров–полукровок, чьи лавки располагались поблизости, славились отнюдь не чрезмерной честностью, а разыскать здесь мага–преступника, скрывающегося от властей, и готового за несколько сиклей совершить убийство, было делом столь же простым, как найти женщин для оргий или малолетнюю жертву для ритуального жертвоприношения, которые иногда совершали Пожиратели Смерти или некроманты. Обстановка в ближайших окрестностях «Головы Тролля» была соответствующей. Стая бродячих собак лениво отдыхала у дверей трактира, изредка затевая злобную потасовку из–за брошенной кости с остатками мяса. Голодные собаки внимательно рассматривали приближающиеся темные фигуры, и парни почувствовали себя очень неуютно под тяжелыми взглядами мутных глаз. Поттер почему–то был уверен, что какой–нибудь сквиб, перебравший в трактире и оставшийся ночью на улице, рисковал быть просто съеденным этими тварями. Увидев приближающихся незнакомцев и звериным чутьем ощутив что–то неведомое, могущественное и пугающее, исходящее от одного из них, стая залилась хриплым лаем. Гарри поднял палочку, направляя ее на голодную свору, Драко же крепче сжал трость, готовый в случае нападения не только применить магию, но и собственноручно переломить хребет первой же твари, которая попытается броситься на них. – Малфой, может, зайдем? – предложил гриффиндорец, кивнув в сторону трактира. – Потти, мы же на задании! Более того, я не стал бы посещать подобное заведение, – отозвался слизеринец, не скрывая брезгливости в голосе. – Обосрался или воспитание не позволяет? – колко спросил Гарри. – Я бывал в местах и похуже, – добавил бывший хастлер, взявшись за тяжелое бронзовое кольцо на двери трактира, отполированное прикосновениями тысяч рук, и услышал глухое злобное рычание за своей спиной. – Я тоже был в местах похуже, веришь? – процедил Малфой. – Но сейчас не время по кабакам шляться. Вообще–то, у нас важная миссия, а ты вздумал искать на свою жопу приключения, – добавил Драко и, направляя палочку на свору, прошептал заклинание. Гарри увидел, как дернулись собачьи головы, пронзенные резкой болью, и хотя эта боль была преодолима, она была слишком неприятна, и стая предпочла оставить опасных незнакомцев в покое. Псы, жалобно заскулив, попятились назад, в тень большого дерева. – Это ведь не «Круциатус», кузен Драко? – оборачиваясь, ехидно спросил бывший гриффиндорец. – Мерлин с тобой, конечно нет, кузен Гарри, – елейным голосом ответил Малфой. – Я еще не забыл предупреждение директора насчет непростительных заклятий. Мы ведь законопослушные маги. – Это точно, – криво усмехнулся Поттер, потянув дверь на себя. Сдвинув капюшоны пониже на глаза, парни переступили порог и сразу же погрузились в удушливую атмосферу трактира. Зал с низким потолком был наполнен дымом жаровен и трубок, запахами потных тел и грубой пищи. Многочисленные колонны и расставленные в беспорядке столы превращали помещение в труднопроходимый лабиринт, дальние закоулки которого терялись в полумраке. Свечи на столах и над ними едва разгоняли тьму и делали лица посетителей похожими на восковые маски. На голых каменных стенах шевелились гигантские уродливые тени. Впрочем, отсутствие яркого света сейчас было только на руку двум агентам Ордена Феникса. Они медленно двинулись к узкому пустующему столу возле самой стены, откуда могли видеть большую часть помещения и всех входящих в него. Малфой подозрительно рассматривал присутствующих – десятки безликих фигур, плавающих в сизом тумане. Некоторые посетители трактира так же нагло пялились на вновь прибывших. Гарри сел на скрипучий стул, Драко опустился рядом, положил на стол руки с длинными тонкими пальцами и нервно постучал по грубой доске столешницы. – Зря мы сюда пришли, Поттер, – тихо произнес он. – Здесь может быть опасно. – А чего мне бояться? Ты же мой телохранитель, кузен Драко, – гнусаво ответил бывший гриффиндорец, издеваясь над манерой Малфоя тянуть гласные. – Вот и посмотрим, как ты будешь защищать мою драгоценную избранную задницу, – сощурив глаза, добавил Поттер, не упуская случая уколоть ненавистного напарника, навязанного ему Дамблдором. – Спорим, что в случае кипеша ты обосрешься и сдристнешь так же, как тогда, в Запретном Лесу, на первом курсе. – Я тогда пошел за помощью и привел твоего дружка–великана, – поморщившись от неприятных воспоминаний, связанных с Хагридом, ответил Драко. – Ты лжец, стукач и трус. Ты бросил меня тогда, спасая свою жопу, бросишь и сейчас при малейшей опасности, – тихо произнес Гарри. – Я думаю, Дамблдор навязал тебя мне в проводники только с тем умыслом, что рано или поздно ты достанешь меня, и я тебя прибью, а Орден избавится от сыночка Пожирателя Смерти, потому что старикан не доверяет предателю и считает тебя шпионом. – Заткнись, Поттер, – прошипел Малфой. – Ты привлекаешь к нам внимание. Грузная фигура разносчика в засаленном одеянии вдруг возникла рядом с ними. Гарри заказал жареное мясо и пиво, Драко ограничился стаканом воды. Свеча, оплывавшая в бронзовом подсвечнике, освещала их стол, оставляя полузакрытые лица парней в тени. Уродливый подсвечник был намертво закреплен в стене и от него тянулся кверху черный язык копоти. Разносчик принес заказ и принялся выставлять его с подноса на грязную столешницу. Поттер протянул мелочь, на миг капюшон упал с его головы на плечи, и сквиб с удивлением уставился на черноволосого парня со шрамом на лбу. Гарри быстро натянул капюшон обратно, опуская его пониже на глаза. Трактирщик перевел взгляд на другого посетителя, но его лицо было скрыто тенью, и как сквиб ни старался разглядеть сопровождающего Гарри, у него ничего не получилось. – Он узнал тебя, Поттер, – тихо произнес Малфой, отодвигая стакан с водой и наблюдая за разносчиком, который пару раз оглянулся в их сторону по пути к стойке. – В «Ежедневном Пророке» писали о том, что я вернулся в магический мир. Так что ничего страшного не произошло, – ответил бывший гриффиндорец, незаметно вынимая палочку из заднего кармана джинсов и кладя ее себе на колени. – Почему бы Избранному не прийти в кабак, чтобы выпить пива? Гарри медленно пережевывал жесткое мясо, обильно приправленное специями, и запивал его кислым пивом, внимательно рассматривая людей, входивших в трактир – двух пьяных магов, едва державшихся на ногах, бродягу–сквиба, карточного шулера с холодным, самоуверенным лицом. Но гораздо больше его интересовали безликие существа в глубине помещения. Гарри услышал, как по залу едва слышно пронеслось его имя. Разносчик узнал его, и новость о том, что в трактире находится сам Гарри Поттер, быстро разнеслась среди присутствующих. Теперь парень ловил на себе быстрые, скользкие взгляды и чувствовал себя очень неуютно. – Поттер, надо уходить. Мне здесь не нравится, – сказал Малфой, и гриффиндорец согласно кивнул головой. Он и сам ощущал, как вокруг него сгущается и становится почти материальным облако неприязни. – Кто–нибудь из этого отребья может донести на тебя, и тогда здесь появятся Пожиратели Смерти. – Пожалуй, на этот раз я с тобой соглашусь, Малфой. Идея зайти сюда была не самой удачной, – ответил Поттер, рассеянно провожая взглядом три фигуры, вошедшие в трактир и скромно расположившиеся в дальнем углу. Их длинные, глухо запахнутые мантии были рваными, изношенными и покрытыми пылью, а капюшоны низко надвинуты на лица. – Уходим, Малфой, – произнес Гарри, приподнимаясь из–за стола. – Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал, – раздался в этот момент у него за спиной насмешливый голос. – Мальчик–Который–Любит–Ебаться–В–Жопу. Гарри–Долбанный–Поттер лично посетил нас. Гарри медленно повернул голову, одновременно сжимая в руке палочку, готовый в случае чего сразу выпустить сногсшибательное заклятие, хотя лишний шум им был не нужен и грозил провалом операции. – Ну что, педик, подставляй жопу, – возле их стола, покачиваясь и ухмыляясь, стоял один из тех пьяных магов, что незадолго до этого вошел в трактир. – Поттер, уходим немедленно, – произнес Малфой, так же держа наготове палочку. – Теперь это у нас вряд ли получится, – процедил Гарри сквозь зубы, глядя на то, как полупьяный маг направляет на них свою палочку. – Ступефай! – крикнул Поттер, и стоявшего перед ним оглушенного пьяницу направленным потоком энергии отбросило к противоположной стене, об которую он ударился с такой силой, что потерял сознание. Возле них начала собираться озлобленная толпа, и парни кожей чувствовали исходящую от нее враждебность, которая тянулась к сердцу холодными щупальцами страха и шевелила волосы на затылке. Их было всего двое в окружении озлобленных сквибов и магов, которые горели желанием поквитаться с бывшим гриффиндорцем за то, что он оказался гомосексуалистом. Помещение трактира превратилось в арену, где за Гарри и Драко, продолжавшим скрывать лицо в тени капюшона и пока не узнанным, наблюдали десятки горящих враждебностью и ненавистью глаз. – Зачем ты вернулся, Поттер? – выкрикнул кто–то из толпы. – Здесь такие, как ты, не нужны! Убирайся обратно к своим магглам, грязный извращенец! Мужеложец! Жопник! Членосос! На кол поганого содомита! – оскорбления и угрозы сыпались со всех сторон, толпа плотным кольцом окружала парней, которые стояли плечо к плечу, прикрывая друг другу спины. Гарри было как–то странно сейчас, в минуту опасности, находиться не с Роном – другом, которому можно было доверить свою жизнь и ради которого он сам мог броситься в любую ловушку. Сейчас рядом с ним стоял предатель, насильник и лжесвидетель, враг, который сломал ему жизнь, но именно с этим подонком его свела судьба, по чьей жестокой иронии им приходится теперь вместе сражаться против пьяной, озверевшей толпы, и прикрывать друг другу спины. Парни вглядывались в жадное до расправы стадо, толпящееся перед ними, чтобы вовремя заметить вспышку выпущенного в них заклятия. Несколько наиболее враждебных магов отделились от толпы и шагнули в сторону парней, направив на них свои волшебные палочки. Следом за ними стали приближаться осмелевшие сквибы, поигрывая неброским, но эффективным оружием. Один из магов взмахнул палочкой, делая резкий выпад в сторону парней, и Малфой в тот же миг толкнул Гарри к двери, ведущей на улицу. Путь к свободе был почти чист, если не считать трех фигур в грязных мантиях с низко опущенными капюшонами, которые сейчас приближались к выходу с явным намерением перекрыть его. На миг Гарри пришла мысль трансгрессировать. Видимо, об этой возможности бегства подумал и Малфой, но он тут же отрицательно покачал головой, и Поттер, поняв, что в таких условиях есть большая вероятность побочного эффекта при трансгрессии – расщепления, не стал рисковать. Гарри был уверен, что они сумеют отбиться от этой толпы сброда, но на миг пораженно замер, когда капюшон одного из пытавшихся заградить им путь незнакомцев упал на плечи и парень узнал в стоящем перед ним человеке оборотня Фенрира Сивого. – Грязные твари, – с ненавистью прошипел Малфой, тоже узнав преградившего им дорогу слугу Темного Лорда. – Стоять, Поттер! – резко произнес вожак оборотней, выходя вперед. Все присутствующие увидели костистое лицо, короткие жесткие волосы, торчащие над низким, морщинистым лбом, водянистые глаза неопределенного цвета, широкий нос с ноздрями, заросшими шерстью, и узкогубый рот над скошенным назад подбородком. – Ты пойдешь с нами, Поттер. Мой хозяин давно ищет с тобой встречи. А с этим предателем мы разберемся на месте. В трактире воцарилась гробовая тишина, только где–то булькала жидкость, вытекавшая из опрокинутой бутылки, но никто не потрудился поднять ее. Появление в трактире прислужников Волдеморта шокировало многих и грозило очень серьезными неприятностями всем. – А не пошел бы твой ёбаный безносый хозяин сам–знаешь–куда! – выпалил Поттер, который в минуты опасности, подогреваемый страхом, становился безрассудно нахальным. Человек–оборотень ухмыльнулся и его рот растянулся в узкую щель. Теперь стало хорошо заметно, как сильно выдаются вперед его массивные челюсти. Вдруг рука Малфоя, украшенная массивным платиновым перстнем, сжалась в кулак, а потом совершила быстрое движение в направлении Пожирателя Смерти. Слизеринец нажал на скрытую пружину, и в следующий миг маленькая игла вонзилась в незащищенное горло оборотня. Тот закачался, а в его глазах появилось выражение крайнего удивления, потом широко раскрылся рот и Фенрир Сивый исторг из глотки сдавленный хрип. Его тело пронзила судорога, мгновенно затвердевший язык вывалился наружу, и оборотень рухнул на пол. Со стороны это выглядело как внезапная и слишком быстрая смерть от удушья. В перстне Драко Малфоя оставались еще две ядовитые иглы. Мысленно слизеринец поздравил себя с удачным выстрелом – не каждый раз попадаешь в мишень из неудобного положения, и он в свое время довольно долго тренировался, прежде чем научился стрелять иглами почти так же хорошо, как это делал Блейз Забини, который приобрел такой ценный опыт от своих родственников. Тогда эти тренировки казались слизеринцам увлекательной игрой, а сейчас, вероятно, спасли жизнь. Второй Пожиратель устремился к Малфою, выпуская в него заклятие, но парень почти уклонился от магического удара, который скользнул по его предплечью, нанося болезненную, но не опасную рану. Поттер ударил в нападавшего заклятием широкого удара, которое попало оборотню в грудь и отбросило его, визжавшего от боли, на несколько метров назад, в толпу скованных от ужаса обывателей магического дна. Третий оборотень попытался направить на парней парализующее заклятие, но рука Малфоя резко выпрямилась в многократно отрепетированном броске, выполненном с почти змеиной быстротой, и Гарри увидел черную точку, появившуюся под левым глазом оборотня. Времени смотреть на короткую агонию не было, и парни устремились к свободному теперь выходу, но волна ослепляющей боли настигла их в тот момент, когда Гарри уже толкнул массивную дверь. Видимо, последний из оставшихся в живых Пожирателей Смерти отправил им в спины «Круциатус». Боль была ослепляющая, но кратковременная, и оборотень, направив на парней палочку для нового удара, уже закричал «Петрификус...», но третья, последняя игла вонзилась в лоб прислужника Темного Лорда, а одновременно выпущенное Гарри заклятие «Сектумсемпра» вспороло его грудь и морду словно лезвиями невидимых мечей. Тело рухнуло в нескольких шагах от порога таверны, забрызгивая темной кровью стены, грязный пол и стоявших поблизости парализованных ужасом посетителей «Головы Тролля». Парни уже бросились на выход, но в этот момент они скорее почувствовали, чем увидели, как за их спинами зашевелилась потрясенная толпа, как забурлили в ней темные, пробужденные страхом инстинкты. Гарри замер на пороге, с удивлением глядя на труп Фенрира Сивого. – Какого хрена... – пораженно произнес бывший гриффиндорец, наблюдая вместе со всей толпой, как вздулось тело и вдруг начали меняться лицо и кисти рук, покрываясь грязно–серой шерстью. – Что за нахуй? – закричал Поттер, взглянув на стоящего рядом с ним потрясенного Малфоя. – Посмертное превращение оборотня, – ответил слизеринец, вздрогнув от брезгливости, впервые наблюдая омерзительные метаморфозы. – Ты же их вроде того… замочил, – произнес Гарри в тишине, в которой только слышался хруст костей, звук рвущейся ткани и что–то, похожее на глухое, утробное рычание, вырывавшееся из сжатых в судороге челюстей. Малфой, сумев вернуть былое хладнокровие и способность действовать, подтолкнул к двери Поттера, который не мог оторвать взгляда от отвратительного превращения, уже произошедшего с лицом Фенрира Сивого. Теперь это была почти законченная волчья морда, человеческими оставались только лоб, глаза и уши, но и они выглядели так, словно какая–то чудовищная беспощадная сила сминала их в невидимых ладонях, вылепливая новое, хищное существо. – Чертов Дамблдор, додумался отправить нас на задание в полнолуние! – крикнул Поттер, выскакивая на улицу, и услышал за спиной рев озверевшей толпы, рвущейся к выходу. Но в ту же секунду он понял, что посетители трактира гонятся не за ними, они бежали прочь из проклятого места, где Гарри Поттер со своим спутником убили слуг Темного Лорда, которые теперь в силу своей звериной сущности восстали из мертвых уже в волчьей ипостаси. Последнему дураку было ясно, что месть Пожирателей Смерти будет страшной. Никто, включая хозяина «Головы Тролля», не хотел быть замешанным в этом деле, и поэтому все бежали, как будто паническое бегство могло избавить их от будущих допросов в штаб–квартире авроров. Гарри кивнул в сторону переулка, и парни устремились прочь от трактира. Рядом мелькали неясные силуэты и слышалось тяжелое дыхание посетителей «Головы Тролля», которые еще недавно были готовы прикончить Гарри Поттера, а теперь оказались всего лишь перепуганными до полусмерти беглецами. Постепенно они все рассеялись по подворотням, боковым улицам и безликим домишкам, притаившимся в глубине темных дворов. Ночной холод пробирал Гарри и Драко до костей, несмотря на быстрый шаг, которым они сейчас направлялись к городской окраине. Во время бегства из таверны Малфою было трудно двигаться так же быстро, как Поттеру, но, сжав зубы, он не отставал от напарника, чтобы не выдавать своей неполноценности и лишний раз не давать гриффиндорцу повода думать о том, что из–за инвалидности он может стать обузой в пути. Мозг Гарри лихорадочно работал, анализируя то, что произошло в таверне. Убитые Малфоем оборотни неожиданно стали оживать, и из–за полнолуния началось превращение, когда человеческие тела Пожирателей Смерти трансформировались в звериные. – Не хочешь мне объяснить, что произошло? – поинтересовался Поттер, остановившись на пару минут для передышки, потому что от быстрого бега уже кололо в боку, а перед глазами плыли разноцветные круги. – Ты их убил или нет? – Боюсь, что нет, – ответил Драко, тяжело прислонившись к холодной стене, чтобы отдышаться. – «Боюсь, что нет», – издевательски передразнил Поттер, – А Дамблдор, между прочим, тебе, уроду, доверил охранять мою драгоценную жизнь, – съязвил Гарри. – Что это за хрень у тебя на пальце? – помолчав, поинтересовался бывший гриффиндорец, не в силах сдержать свое любопытство. – Это подарок Блейза, – глухим голосом ответил Драко. – Я использовал кольцо, потому что старик запретил применять непростительные заклятия, а я поклялся уничтожать Пожирателей Смерти. В перстне содержится уникальный яд, способный убить любое существо. В роду Забини с древних времен было много известных отравителей, и они из поколения в поколение передают семейные секреты приготовления редких ядов, с помощью которых добиваются желаемого, не оставляя при этом улик. Это кольцо – смертельное оружие. – Значит, это Забини притащил на вечеринку зелье, которым вы меня опоили перед тем, как трахнуть? – зло произнес Гарри, невольно сжимая кулаки. Он испытывал в этот момент огромное желание от души врезать «хорьку» по морде, но вовремя сумел взять себя в руки, поняв, что устроить драку сейчас, когда за ними, возможно, гонятся Пожиратели Смерти, было бы очередной идиотской выходкой с его стороны. С Малфоем он разберется позже, будет еще время… – Ладно, проехали, – пробурчал Поттер, отворачиваясь в сторону и прислушиваясь. – Если это был смертельный яд, как ты утверждаешь, почему они не сдохли? – помолчав, поинтересовался Гарри. – Не знаю, Поттер, не знаю! – с отчаянием выкрикнул Малфой. – Возможно, кровь оборотней по составу сильно отличается от людской и в этом причина, хотя я могу ошибаться. А возможно дело в полнолунии. Блейз ничего не говорил об этом, скорее всего, он сам не знал. – А может, твой бывший хитрожопый дружок подсунул тебе какую–то фигню вместо настоящего яда, вот ты сейчас и облажался, Малфой. Я же сразу сказал, что из тебя прикрытие, как из говна бладжер. На этот раз уже Драко, зло сощурив глаза, угрожающе двинулся на Поттера, занося руку для удара. – Не смей так говорить про Блейза, – угрожающе прошипел слизеринец. – Ой, блядь, какие мы обидчивые и ранимые… Ладно, не гони волну, Малфой, – буркнул Поттер. – Сваливать отсюда надо. Я думаю что оборотни, скорее всего, бросятся в погоню, поэтому мы должны как можно быстрее добраться до кладбища и найти этот чертов портал. – Здесь недалеко, – ответил Малфой. – Как думаешь, сколько по времени происходит трансформация тел ликантропов? – спросил Драко, встав к стене узкой улочки, напротив Поттера. – Кажется, у всех по–разному, но максимум минут десять. Хотя Люпин оборачивается довольно-таки быстро, – ответил бывший гриффиндорец. – Странно, Малфой, что ты этого не знаешь. Снейп еще на третьем курсе читал подробную лекцию про оборотней. Даже фильм про это показывал. – Мне это было не интересно, – фыркнул Драко, отворачиваясь. – А ты так хорошо разбираешься в оборотнях, потому что твой дружок Люпин просветил тебя на эту тему? – Ты ненавидишь Ремуса, потому что он женился на твоей кузине и вскоре ты станешь дядей полуоборотня–полуметаморфа, – подъебнул своего напарника бывший гриффиндорец. – Заткнись, Потти, – огрызнулся Малфой, отворачиваясь в сторону. – Ремус Люпин – отличный человек, – сказал Гарри. – Отличный, пока луна не взошла. Я слышал, что на третьем курсе он тебя чуть не убил. Это правда? Поттер хотел сказать что–то в защиту Люпина или вообще послать «хорька» куда подальше, используя богатый маггловский лексикон, приобретенный им на панели, но вдруг его отвлек звук, от которого, хоть Гарри и ожидал его услышать, волосы зашевелились у него на голове. Это был далекий волчий вой. – Блядь, они преследуют нас! – обернувшись в сторону звука, произнес Поттер. – Похоже, трансформация закончилась, и они идут по нашему следу, – ответил слизеринец, напряженно вслушиваясь в далекий заунывный вой. – Почему мы не можем трансгрессировать на кладбище? – спросил Гарри. – Дамблдор запретил. Возможно, в его окрестностях, как и в Хогвартсе, действует противотрансгрессионное заклятие. – Ладно, нельзя так нельзя, но отсюда надо съёбывать немедленно, – ответил гриффиндорец. – Поттер, – Драко вдруг схватил его за рукав, останавливая. – Когда придет время вступить с ними в бой, главное, не дай им подойти близко. Держи на расстоянии. Если оборотень тебя укусит, ты станешь таким же, как он. Никакая магия не сможет остановить перерождение человека в зверя. – А то я, блядь, этого не знаю, Малфой! Это ведь у меня друг–оборотень, и это я слушал лекцию на третьем курсе. Так что не учи меня! – зло огрызнулся Гарри, грубо сбрасывая руку слизеринца. – Люпина укусил Фенрир Сивый, и я был рад, что ты его грохнул. Но, как говориться, если хочешь что–то сделать хорошо, сделай это сам. На тебя нельзя ни в чем положиться, ты все делаешь через жопу. – Заткнись, Потти, у нас мало времени и мы теряем драгоценные минуты, – прошипел Малфой, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарядить своему напарнику по морде. Не прошло еще и часа с начала их совместного задания, а Поттер уже успел серьезно накосячить, поставив операцию под угрозу срыва, и сейчас продолжал изводить его своими подъебками. Улицы на западной окраине магического Лондона были темными и пустынными, и только гулкие шаги двух беглецов и далекий звериный вой нарушали тишину. Обитатели здешних трущоб, заслышав приближающийся вой оборотней, предпочитали отсиживаться дома. Заборы и неприступные фасады каменных строений стали тесными коридорами, по которым Пожиратели Смерти в зверином обличии сейчас гнали преследуемых ими парней. – Поттер, нам туда, – крикнул Драко, и показал на одну из боковых улиц. Слизеринец чувствовал, как ныла натертая протезом культя и бешено билось сердце, как на тех изнуряющих тренировках, когда он учился ходить заново. Парни бежали, подгоняемые волчьим воем с примесью человеческой злобы, раздающимся совсем близко, пока не показались границы кладбища, обозначенные оградой из каменных столбов и литых металлических решеток. Немое кладбище было погружено во тьму, лишь кое–где слабый свет, падавший с небес, серебрил купола старинных склепов. Молодые люди стремительно преодолели пустырь, отделявший бедные дома сквибов на краю города от кладбищенских ворот, увенчанных статуями крылатых горгулий. Они больше не слышали воя оборотней, но это означало только то, что преследователи были очень близко. Парни уже давно бежали с палочками наизготовку, каждую секунду ожидая появления из темноты серых фигур. Молодые люди вошли в узкую скрипящую калитку справа от закрытых ворот, и Гарри успел заметить, как в глубине центральной аллеи на мгновение вспыхнули и погасли призрачные голубые огни, словно приветствуя нежданных гостей. – Малфой, ты видел это? – тихо спросил бывший гриффиндорец, вглядываясь во тьму старого кладбища. – Что «это»? – прошептал Драко, пытаясь рассмотреть невидимое нечто, на которое смотрел Поттер. – Мне кажется, здесь кто–то есть… или что–то, – осторожно ответил Гарри. – Я это чувствую. – Нас должен встречать проводник, – тихо отозвался слизеринец, ощущая, как ледяные мурашки пробежали у него по спине. – Ты его видел, Поттер? – спросил он, до боли в глазах всматриваясь в пугающую темноту. – Это не проводник… э…э…э… это что–то неживое. Я чувствую какую–то силу, Малфой, очень древнюю и темную. – Кладбищу больше тысячи лет, здесь веками хоронили колдунов и некромантов, занимающихся черной магией, и даже тех, кто был проклят. Возможно, это кладбище – не только хранилище истлевших тел, но и мощный источник волшебной энергии, накопленной здесь за тысячелетие, – произнес Драко. – Ты действительно это чувствуешь? – Да, чувствую. Меня как будто наполняет какая–то неведомая сила. Это примерно также, когда примешь дозу и начинаешь испытывать невероятно мощный драйв, – ответил Поттер, прислушиваясь к своим ощущениям, но вдруг долгий, тоскливый вой раздался со стороны пустыря, так близко, что парни от неожиданности вздрогнули. иллюстрация https://45.media.tumblr.com/f34cbdf49e8ccedbb6f3a35da1ee8aa0/tumblr_nyuel1kuOK1qjsaa9o1_1280.gif http://orig13.deviantart.net/0148/f/2015/338/6/2/malfoy_potter_by_iren___loxley-d9izoe6.jpg Три огромные четвероногие фигуры возникли в конце улицы. Они быстро приближались и их ровный, неутомимый бег, казалось, не могло остановить ничто, даже смертельное заклятие и серебряная пуля. В близко посаженых глазах волков светились осколки луны. Их головы находились на уровне плеча Гарри, и парень отдавал себе отчет в том, что если не получится остановить тварей магией и дело дойдет до схватки, их с Малфоем шансы будут ничтожны. Звери замерли посреди пустыря. Три пары глаз внимательно рассматривали кладбище, и в этот момент Драко вдруг увидел, что решетки кладбищенской ограды обволакивает слабое голубое свечение. Он перевел взгляд на стоящего рядом с ним Гарри, который сосредоточенно смотрел на замерших на пустыре оборотней. Поттер держал в руках палочку, но не колдовал, не произносил заклятий, он просто стоял и напряжено вглядывался в жаждущих его крови волков, но Драко был уверен, что появившееся мерцающее свечение было вызвано именно гриффиндорцем, и сделал он это, не используя палочку – сейчас Поттер сам являлся источником мощной энергии, исходящей из него. – Избранный, – пораженно прошептал Малфой, а один из волков задрал голову к небу и протяжно завыл. Оборотни стали медленно подходить к ограде. По мере их приближения свечение металлических прутьев становилось все ярче. Ни с чем не сравнимый звук, от которого стыла в жилах кровь, донесся из глубины погруженного во тьму кладбища. Слизеринец с ужасом увидел, как шевелится земля возле могил, а по аллее скользят в сторону ограды сухие листья, хотя в воздухе не было и намека на ветер. Малфой дотронулся до холодной руки Гарри и тут же почувствовал, как гриффиндорец до боли сжал его ладонь, инстинктивно ища поддержки. – Помни, их нельзя подпускать близко, – прошептал Драко на ухо своего напарника, который не мигая смотрел на пустырь, залитый дьявольским светом луны. – Я не дам им подойти близко, – зловеще пообещал Поттер слегка охрипшим голосом, отчего Малфой невольно вздрогнул. Волки остановились по ту сторону ворот. Грудь одного из них чернела кровоточащими ранами, еще не успевшими затянуться до конца. Пожиратели Смерти не отрываясь смотрели на парней, и Драко никогда раньше не видел в чьих–то глазах такой ярой ненависти. В следующий миг он понял, что оборотни готовятся к прыжку, чтобы пересечь светящуюся кладбищенскую ограду, а голубое, призрачное сияние становилось почти нестерпимо ярким и до боли резало глаза. И в этот критический момент слизеринец вдруг ощутил чье–то присутствие, но не так, как почувствовал бы появление живого существа. Ужас, охвативший его в это мгновение, был совершенно необъясним. Он попытался определить, где находится то, что излучало этот ужас. Оно было везде. Нечто висело вокруг невидимым облаком, медленно разрасталось, всплывало из–под кладбищенской земли и заполняло стоящего рядом с ним Поттера, а затем неведомая, темная сила вдруг ослепительной вспышкой вырвалась наружу из поднятой руки гриффиндорца, и, выйдя за пределы ограды, коснулась оборотней. Их глухое, утробное рычание превратилось в жалобный визг, в котором были слышны боль и безумие, желтые глаза затуманились, стали бордово–коричневыми, а из глазниц потекла кровь. Это зрелище было настолько ужасным, что Драко невольно отвернулся и увидел, что все кладбище залито потусторонним голубым сиянием, делавшим неразличимыми остальные цвета. Глаза Гарри сейчас были полузакрыты, парень мелко дрожал и сжимал ладонь Драко так, что хрустели суставы. В этот миг, когда мощная, древняя сила наполняла тело Поттера, его мозг горел огнем, а кожа была холодна, как лед. Призрачное сияние, исходившее от гриффиндорца, обволокло преследующих их Пожирателей Смерти. Долгий, протяжный потусторонний звук, похожий на стон мертвеца, завис над кладбищем. Пронзительные крики оборотней, метавшихся по ту сторону ограды, стали гулкими и далекими, словно доходили сквозь толщу воды, и наконец таинственная, дьявольская сила прижала волков к решетке ворот, и Драко вполне отчетливо услышал хруст ломающихся костей. В этот момент голубая вспышка ослепила Малфоя, погрузив его во мрак, и спустя несколько секунд он почувствовал запах паленой шерсти и горелого мяса. Когда он снова открыл глаза, то увидел меркнущее сияние и три бесформенные обугленные туши, лежащие за оградой. Кладбище быстро погружалось во тьму. На землю падал дождь из листьев и насекомых, поднятых в воздух неощутимым для Драко ураганом. Исчез потусторонний, холодящий душу звук, и слизеринец услышал рядом тихие всхлипывания Поттера, пальцы которого разжались, выпуская руку напарника. Малфой вытер ладонями холодный пот, выступивший на висках. Сглотнув подступивший к горлу комок, он бросил еще один взгляд за ограду. Теперь ничто не нарушало мертвого покоя, воцарившегося на пустыре, а в окнах отдаленных домов зажигались робкие огни. Малфой знал, что вой оборотней у кладбищенских ворот привлек внимание многих горожан, но вряд ли кто–нибудь из них решится выйти на улицу до утра. Драко понимал, что им как можно быстрее надо найти портал, пока другие Пожиратели Смерти не обнаружили трупы оборотней, служивших Волдеморту. Малфой осторожно обнял за плечи стоящего рядом с ним Гарри, которого заметно трясло, а на щеках при свете луны блестели слезы. Забыв в этот момент обо всем на свете, Драко сжал в объятиях парня, любовь к которому стала для него проклятием, стараясь успокоить его и боясь, что тот в любой миг оттолкнет его. Но гриффиндорец, видимо, находился в шоковом состоянии после случившегося, и, не осознавая что делает, сам крепко прижался к обнимавшему его слизеринцу, который чувствовал, как успокаивается бешено бьющееся сердце Гарри Поттера. – Все хорошо, Потти, все закончилось, – прошептал Малфой, едва касаясь рукой черных, растрепанных волос. – Теперь они мертвы? – глухо спросил Гарри. – Да, – подтвердил слизеринец. – Как ты это сделал? – Без понятия, Малфой, веришь? Сам в ахуе, – ответил Поттер, который уже начал немного приходить в себя. – Доходчиво объяснил, – хмыкнул блондин. – Надо валить отсюда, в любой момент могут появиться другие Пожиратели. Мы и так чуть не проебали операцию с самого начала, – сказал гриффиндорец, отстраняясь от Малфоя и стараясь не смотреть в его бледное лицо, теперь испытывая неловкость от своего необдуманного порыва и минутной слабости, когда он прижимался к своему врагу, ища в нем поддержку и силу. – Без проводника мы не найдем портал, здесь тысячи могил, – ответил Драко, тщательно скрывая дрожь в голосе. Несмотря на весь ужас, который он недавно пережил, став свидетелем невероятного темного колдовства, которое Поттер сумел применить против оборотней, сейчас слизеринец испытывал сильное волнение и нарастающее возбуждение, охватившее его несколько мгновений назад, когда он держал в своих объятиях Гарри, чувствуя биение его сердца и учащенное, горячее дыхание, обнимая его за вздрагивающие плечи. – Значит, надо найти проводника, – буркнул Поттер, избегая смотреть в сторону ограды, где лежали обгоревшие останки оборотней. Он знал, что снова каким–то образом сумел использовать неведомую силу, которая заключалась в нем, и которая с недавних пор начинала проявляться независимо от него в моменты смертельной опасности. Это пугало Гарри, он не мог контролировать эту страшную по своей мощи энергию, хотя Дамблдор обещал научить его владеть этой дьявольской магией, которой он оказался наделен с рождения и частично приобрел от Волдеморта шестнадцать лет назад. Поттер двинулся вглубь кладбища, но не успел сделать и десяти шагов среди могил, как увидел темный силуэт, стоявший между деревьями. Агенты Ордена Феникса одновременно схватились за палочки, готовые сразиться с новым врагом. Густые кроны деревьев превращали аллею в черный коридор, и фигура незнакомца оставалась неразличимой, пока парни не подошли ближе. – Думаешь, это наш проводник? – тихо спросил Драко, продолжая наставлять свою палочку на человека, спокойно стоящего между деревьями. – Хуй его знает, – так же тихо ответил Поттер в свойственной ему манере. – Я здешний сторож, – вдруг произнес незнакомец, его голос был глухим и бесцветным. – Я жду вас, мистер Поттер и вас, господин Малфой. То, что подозрительный тип знал их имена, не успокоило парней, напротив, они оба продолжали держать его на прицеле своих палочек и готовы были в любой момент выпустить заклятия, если человек, назвавшийся кладбищенским сторожем, окажется предателем или Пожирателем Смерти. Незнакомец засмеялся. На нем был темный плащ с капюшоном, скрывавшим верхнюю часть лица, подбородок торчал вперед, бесцветные губы почти не шевелились, когда он говорил или смеялся. – Ты сказал, что ждал нас… – вопросительно произнес Гарри, обрывая смех незнакомца. – Да, мистер Поттер. Я должен выполнить данное мне поручение и проводить вас кое–куда, – кладбищенский сторож наконец двинулся с места и подошел к одной из могил. Верхнюю часть его лица по–прежнему скрывала тень, и парни не могли разглядеть своего собеседника. – Идите за мной, господа. Я провожу вас к усыпальнице Фергуса Рианокса, это то место, которое вам нужно, – произнес сторож, едва шевеля губами. – Если ты заведешь нас в ловушку, я убью тебя, – холодно отчеканил Драко, сделав шаг вперед. – Это вряд ли, нельзя убить того, кто уже мертв… – хрипло засмеялся незнакомец. – Вы очень похожи на своего отца, господин Малфой, следуйте за мной… – проводник быстро уходил прочь по одной из боковых аллей, его темный силуэт пересекал освещенное лунным светом пространство. Парни двинулись за ним, и некоторое время Драко никак не мог понять, что кажется ему странным и необычным в ночном стороже, который вел их по лабиринтам старинного кладбища, и вдруг он понял, что было не так – фигура их загадочного проводника не отбрасывала тени… – Поттер, смотри, – схватив Гарри за руку, прошептал Драко. – Что это за хрень? – пораженно воскликнул гриффиндорец, резко останавливаясь. – Призрак? Или вампир? – Если так, то смерть оборотней очень порадовала его. Вампиры ненавидят и презирают оборотней еще хуже, чем чистокровные волшебники – магглов, – мрачно ответил Малфой, глядя в спину удалявшемуся проводнику. – Будь осторожен, Поттер. – Я умею держать дистанцию, – зловеще отозвался гриффиндорец. Где–то в глубине кладбища завыли бродячие собаки. Тот, кто назвался кладбищенским сторожем, растворился в темноте, скрывшись за каменными склепами и надгробьями. – Мы не можем следовать за ним, вампиру нельзя доверять, – произнес Драко, продолжая держать Гарри за руку. – А я вообще никому не верю, а тебе в первую очередь, Малфой, – грубо скидывая удерживающую его руку, ответил Поттер, заметив, как слизеринец чуть вздрогнул. Сейчас в Гарри боролись осторожность и сильнейшее любопытство, не сулившее, как он сам прекрасно знал, ничего хорошего. Он понимал, что, несмотря на все предостережения Малфоя и доводы разума, он разыщет склеп Фергуса Рианокса, где, возможно, все–таки находится портал, и выяснит, кем на самом деле является это странное существо, не отбрасывающее тени, назвавшееся их проводником. Тем более, у них не было выбора. Они потратят месяцы на то, чтобы обследовать все кладбище, но вряд ли смогут самостоятельно найти портал, которым может оказаться любой малозаметный предмет. Возможно, странный проводник заведет их в ловушку, расставленную Пожирателями Смерти, но Гарри был уверен, что он все равно разыщет склеп с порталом, как бы плохо не закончилась для него эта ночь. Он не привык осторожничать и сомневаться, он должен выполнить задание любой ценой, потому что это его долг перед убитыми Волдемортом родителями, перед Сириусом Блэком, перед зверски замученным Роном Уизли, перед Гермионой, которая поседела в семнадцать лет… Поттеру пришлось почти с силой оттолкнуть с дороги Драко, который старался помешать осуществлению его намерений. – Отвали, «хорек», – рявкнул бывший гриффиндорец, сощурив глаза. – Если сдрейфил и обосрался, проваливай домой. Ты мне не нужен. – Не смей указывать мне, Поттер, – надменно ответил Малфой. – Это наше общее задание, и в мои обязанности входит твоя безопасность. – Ты продашь меня своим дружкам при первой же возможности. Один раз ты уже это сделал, – глядя в бледное лицо слизеринца, отчеканил Гарри, видя, как у Драко на виске запульсировала жилка. – Мне плевать, Малфой, пойдешь ты со мной или нет. Я найду этот склеп и проверю его, и если там будет портал, я отправлюсь в Шотландию один, без тебя. А если это окажется ловушкой – справлюсь сам. От тебя помощи я все равно не жду. Сказав это, Поттер резко развернулся и направился в сторону одной из боковых аллей, где несколько минут назад прошел загадочный ночной сторож. Ругнувшись сквозь зубы, Драко последовал за ним. Жестокие слова Гарри впивались в его сердце острыми ножами, кромсая его на куски, а обида горьким комком подкатывала к горлу. Тот, кто назвал себя кладбищенским смотрителем, бесследно исчез. Луна, равнодушно висящая над миром, изливала на землю свой призрачный свет, и в этом свете Поттер, охваченный лихорадкой поиска, рыскал от склепа к склепу, пытаясь прочесть названия на стенах или крышках гробниц. Он уже начинал склоняться к мысли, что целью ночного сторожа было попросту задержать их здесь, когда, наконец, увидел имя Фергуса Рианокса на уродливом сооружении с куполообразной крышей и низкой дверью, словно придавленной к земле тяжестью нагроможденного сверху темного камня. Дверь начала слабо светиться, когда Гарри и Драко приблизились к ней, и это было верным признаком того, что усыпальницу охраняли наложенные на нее чары. Свечение не имело ничего общего с обыкновенным огнем или лучами света, скорее оно напоминало сияющее облако, состоящее из множества мельчайших светящихся насекомых. – На склеп наложены охранные чары, Поттер. Вряд ли мы сможем войти в него, – предупредил Драко. – Многие так поступают, чтобы уберечь захоронения от мародеров. – А я сын Мародера, так что найду способ проникнуть туда, – колко ответил Гарри. – Не думаю, что Дамблдор отправил нас к порталу, к которому невозможно подойти. Скорее всего, эти охранные чары защищают вход от Пожирателей Смерти, – добавил он, протянув руку и коснувшись палочкой светящегося облака, тут же ощущая, как его рука погрузилась во что–то теплое и вязкое, как кисель. – Осторожно, Поттер! – воскликнул Малфой. – Оно будто живое! – отозвался Гарри, и в следующий миг на поверхности трепещущего светящегося облака появились два призрачных отростка, которые протянулись к стоящим перед склепом парням. Усилием воли Драко подавил в себе инстинктивное желание отпрянуть от этой неизвестной и, возможно, смертельно опасной субстанции. Два отростка, похожих на бесплотные руки призраков, медленно извивались в воздухе и сокращались, а затем коснулись лиц стоящих перед дверью склепа парней. Поттер почувствовал, как его голову обволакивает всепроникающая субстанция, легко и приятно покалывающая кожу. С глазами тоже происходило нечто странное – сейчас Гарри как будто видел кладбище сквозь дневное голубое небо, в котором миллионами вспыхивающих искр были рассыпаны звезды. Он медленно повернул голову в сторону Малфоя – слизеринец стоял с закрытыми глазами, а громадная призрачная рука ощупывала его лицо, как будто изучая каждую черточку, потом, словно удовлетворившись осмотром, мерцающее облако погасло. Глазам Гарри понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте. – Знаешь, Малфой, я думаю, это было одно из очередных гениальных изобретений Дамблдора – защита от оборотного зелья, – тихо произнес Гарри, взглянув на стоявшего перед ним пораженного слизеринца. – Старик любит подобные фокусы… Похоже, мы прошли фейсконтроль и нам больше ничего не мешает зайти в этот склеп. На миг все же сомнение закралось в его душу, склонную к приключениям, но только на краткий миг. Гарри подошел к двери, на которой даже не было засова, и распахнул ее. Склеп был темен, только узкая полоса лунного сияния падала от двери внутрь помещения. – Люмос, – произнес Малфой и шагнул в мрачный склеп, слегка отталкивая Гарри. – Я первый, Поттер. Здесь нужно все проверить, – сказал он, обращаясь к стоящему на пороге гриффиндорцу. – Бесстрашный кузен Драко снова решил поиграть в телохранителя моей бесценной избранной задницы, – ехидно усмехнулся Поттер, стоя в дверях склепа. – Давай–давай, «хорек», развлекайся, и колечко свое держи наготове, – вытаскивая из пачки сигарету и прикуривая от палочки, добавил Поттер, опершись плечом на дверной косяк. – Надеюсь, что на тебя рухнет потолок, или ты провалишься в яму с соплохвостами или троглодитами, и я снова стану единственным владельцем дома Блэков, избавившись от родственничка, отжавшего у меня имущество. Малфой ничего не ответил, решив проигнорировать очередной ехидный подъёб своего четвероюродного брата. Он осторожно прошел внутрь, слегка прихрамывая, и повернул направо, скользя пальцами по холодной каменной стене. Неяркое свечение на конце его палочки слабо освещало помещение усыпальницы, в которой находились четыре гробницы, поставленных в ряд, одна из которых значительно превосходила размерами остальные. Но Драко не интересовали надгробья – он рассматривал стены и сводчатый потолок склепа, под которым еле слышно шевелилась какая–то темная масса, возможно, стая летучих мышей. В усыпальнице было множество портретов в рамах и без оных, написанных на дереве, шелке, металле, и располагавшихся в глубоких нишах, перед каждой из которых находилось что–то вроде алтаря. – Эй, Малфой, какого хрена ты там разглядываешь? В музее, что ли? – услышал он язвительный голос напарника. – «Избранный» может войти или моей бесценной жизни что–то угрожает? – Поттера явно развлекала эта ситуация, и он не упустил возможности поиздеваться над обязанностью Драко обеспечивать его безопасность. – Можешь заходить, Поттер, – сухо ответил Драко, решив, что внутри усыпальницы никаких ловушек нет. Гарри, щелчком отбросив недокуренную сигарету и ехидно улыбаясь, шагнул вперед, намереваясь снова подколоть Малфоя, но едва он переступил порог склепа, обитая металлом дверь заскрипела за его спиной и стала стремительно закрываться, будто от порыва ветра. Поттер, ругнувшись, бросился к двери и навалился на нее всем весом, но результат был таким же, как если бы он ударился о непробиваемую стену. Малфой устремился ему на помощь, но дверь закрывал не ветер и не человек – какая–то неумолимая сила двигала ее, не замечая усилий обоих парней, которые пытались удержать ее и не допустить, чтобы она захлопнулась. Спустя несколько секунд щель между краем двери и каменной стеной стала уже слишком узкой, и тогда Гарри, выхватив у Малфоя отцовскую трость, воткнул ее в проем и отчаянно налег на нее, как на рычаг. Это ни на секунду не задержало того, кто заманил их в эту ловушку. Звякнул металл, и в руках у Гарри остался лишь обломок трости с набалдашником в виде змеиной головы. Дверь полностью закрылась, в почти незаметных щелях между ее краями и каменной кладкой засиял призрачный серебристый свет. Поттер едва не взвыл от ярости, представив себе, что может сдохнуть вот так – среди мертвецов, сидя взаперти в каменном мешке вместе с ненавистным Малфоем, и даже не имея возможности что–либо сделать. Он ощутил неприятную леденящую пустоту в груди. Внезапно одна вполне предсказуемая мысль пришла ему в голову, и Гарри, применив вербальное заклятие «Люмос», стремительно поднес светящуюся палочку к лицу Драко, стоявшего рядом, но на бледном лице слизеринца в этот момент отражалось что угодно, кроме злорадства. Поттер уже не был наивным и чересчур доверчивым, но именно сейчас он поверил тому, что увидел, и вздохнул с облегчением. Его сердце будто кольнула совесть, может быть оттого, что в серых глазах слизеринца в этот момент было столько муки и отчаяния. – Я не предам тебя, Поттер, – тихо произнес Драко, отворачиваясь. – Возможно, не в этот раз. Но я никогда не забуду дисциплинарное слушание. Предав однажды, ты предашь еще, Малфой, – зло ответил Гарри, опуская палочку, а помолчав, добавил: – Ты проверял этот чертов склеп, ты сказал, что здесь безопасно, твою мать. Хреновый из тебя телохранитель! Ты в очередной раз облажался! – Я облажался? А кто завел нас в эту ловушку, Поттер?! – начал заводиться Драко, сильно обиженный недоверием напарника. – Я предупреждал тебя, что нельзя доверять этому проводнику, но ты, упрямый гриффиндорский идиот, не хотел ничего слушать. Ты вообще не умеешь думать, кретин! Ты с самого начала провалил операцию! Если бы тебе не приспичило шляться по кабакам, ничего бы этого не было! А теперь мы сдохнем в этом каменном мешке из–за тебя, Поттер! – Заткнись, Малфой! Значит, когда я сидел под домашним арестом, а ты в это время шлялся по блядям, это ничего, это нормально! А когда я зашел в паб выпить кружку пива – это значит операцию из–за меня проебали! – заорал Гарри на своего напарника. – Ты, блядь, трусливое жалкое ничтожество, уже достал меня своим постоянным нытьем, – выпалил Поттер и с досады запустил в слизеринца обломком трости Люциуса Малфоя. – Ты сломал трость моего отца, сволочь! – крикнул Драко, уворачиваясь от массивного набалдашника. – А ты мне всю жизнь сломал, – выпалил Гарри, и не в силах больше сдерживать свои эмоции и переполнявшую его злость, врезал напарнику кулаком в переносицу. Из разбитого носа слизеринца хлынула кровь, но он, не обращая на это внимания, направил палочку на Поттера и крикнул: – Эволютио Голпе! Гарри подбросило в воздух и швырнуло об стену. Он ударился головой так, что его затошнило, а перед глазами засверкали звездочки. – Экспеллиармус! – они почти одновременно выпустили друг в друга разоружающее заклятие, и палочки отлетели в разные стороны, покатившись по грязным каменным плитам. – Поттер, я не хочу с тобой драться, – вытирая кровь, вытекающую из разбитого носа, почти спокойно произнес Малфой, сумев подавить свои эмоции. – Это глупо. Ты ненавидишь меня, но теперь мы одна команда и у нас есть общее задание. Нравится тебе это или нет, но я член Ордена Феникса. – Держись от меня подальше, ЧЛЕН, – поморщившись от боли, процедил Поттер, потирая затылок, где уже начала надуваться большая шишка. Подняв свою палочку, он подошел к запечатанной двери, и, взмахнув, произнес: – Алохомора! Но ничего не произошло, дверь даже не скрипнула, они по–прежнему оставались замурованными в склепе. Стараясь предельно сконцентрироваться, Гарри попробовал использовать отпирающее заклятие еще раз, но дверь не открывалась. Поттер попытался обратиться к своей силе, почувствовать в себе эту мощнейшую магическую энергию и использовать ее, чтобы сокрушить замуровавшую их дверь, но как он ни старался, сейчас не чувствовал никакой силы. Однако бывший гриффиндорец не привык сдаваться и не оставлял попыток выбраться из склепа, насылая на ненавистную дверь одно заклятие за другим и время от времени со злостью посматривая в сторону слизеринца. Судя по всему, Малфою было наплевать на все попытки Гарри вырваться на свободу. Драко сидел на полу, опершись спиной о каменную стену, и занимался исцелением своего разбитого носа, применяя незнакомые Гарри колдомедицинские заклятия. При взгляде на ненавистного напарника Поттера бесило то, что Малфоя в этот момент больше интересовала его внешность, чем стремление выбраться из ловушки. У Гарри больно кольнуло сердце при воспоминании о том, как на третьем курсе Рон Уизли вместе с ним дрался со сбежавшим из Азкабана Сириусом, невзирая на сломанную ногу. Гарри был уверен, что если бы Рон был сейчас здесь, то вместе с ним вышибал бы эту чертову дверь, позабыв о таком пустяке, как разбитый нос. Но Рона с ним не было и никогда больше не будет, а вместо лучшего друга в нескольких метрах сидел Драко-мать-его-Малфой и уничтожал следы крови со своей пижонской мантии при помощи очищающего заклятия. Поттер ругнулся сквозь зубы, борясь с желанием запустить в «хорька» еще каким–нибудь проклятием, и отвернулся в сторону замурованного дверного проема. Спустя полчаса, после сотни неудавшихся попыток открыть дверь, Поттер с досадой сплюнул сквозь зубы на пол и отошел от входа, решив поискать пути к спасению где–нибудь в другом месте. Он увидел небольшой металлический светильник, закрепленный между камнями. Взмахнув палочкой, Гарри выпустил небольшой сноп искр, зажигая восковую свечу. Он обошел усыпальницу по периметру, держа в руке огарок, подолгу осматривая реликвии рода Рианоксов. Впрочем, здесь были не только реликвии и семейные портреты. Большую часть ниш занимали изображения магов, живших сотни лет назад, а также небольшие скульптуры, бюсты, пряди волос, полуистлевшие пергаменты, страницы древних книг и восковые фигурки размером с человеческую кисть, выполненные с редким мастерством и изяществом. Все они находились в более чем странных сочетаниях друг с другом и еще больше разжигали любопытство Гарри. Он видел внутренности каких–то животных, и, может быть, не только животных, засушенные птичьи лапки, шестипалые кисти отрубленных человеческих рук, рыбьи кости, зеркала, неуловимо искажающие отражение, мертвых змей и зародышей, плававших в банках с маслянистой жидкостью, каких у Снейпа в лаборатории было множество, эфемерные изображения из черной смолы и волос, магические фигуры, выложенные из человеческих зубов и ногтей. Созерцание здешних достопримечательностей настолько захватило Поттера, что вскоре он забыл даже о безвыходном положении, в котором они оказались. Гарри взял в руки одну из восковых фигурок, в глаза которой были воткнуты две острые рыбьи кости, и принялся внимательно рассматривать ее со всех сторон, боясь найти в ней черты схожести с самим собой. На спине фигурки имелся какой–то оттиск, сделанный, может быть, нагретой печаткой. Поттер осторожно положил восковую фигурку на место, не обнаружив в ней никакого сходства с собой. Видимо, какой–то колдун, сотни лет назад, используя запрещенную черную магию, прячась в этом склепе, больше похожем на лабораторию темного алхимика, пытался ослепить своего недруга, втыкая в глазницы восковой фигурки рыбьи кости. Применение такой магии казалось Гарри настолько невероятным и чудовищным, что парню стало не по себе в этом мрачном месте по соседству с истлевшими телами покойников. Он невольно покосился на Малфоя, но «хорек» по–прежнему был увлечен лечением носа и не замечал ничего вокруг. Поттер ошеломленно бродил от одной ниши к другой, рассматривая страшные предметы и артефакты. Восковые фигурки, проколотые иглами и костями, со сломанными конечностями и свернутыми головами, вызывали у него отвращение. Он остановился возле одной из дальних ниш, перед небольшим старинным портретом, написанным маслом на холсте, и принялся его рассматривать, но изображенный на картине тип в старинной дорогой одежде сделал вид, что не замечает Гарри, и с присущей всем аристократам спесью отвернулся в сторону. Перед портретом лежала мумифицированная человеческая кисть, темная и ссохшаяся до детских размеров, скрюченные пальцы которой заканчивались длинными и острыми когтями животного. Преодолев отвращение, Поттер осторожно взял обрубок, опасаясь, что он рассыплется в пыль при его прикосновении, однако дьявольский предмет оказался прочным и даже упругим, словно живая плоть. – Это ваша, сэр? – поинтересовался Поттер, обращаясь к портрету, но противный тип упорно продолжал игнорировать Гарри. Парень перевернул кисть ладонью вверх, рассматривая немногочисленные линии на темно–коричный коже. Он не очень хорошо разбирался в хиромантии и имел по этому предмету стабильное «слабо», но сейчас сумел рассмотреть зловещий знак в переплетении линий, предвещавший владельцу отрубленной руки насильственную смерть в молодом возрасте. Вдруг ссохшаяся кисть зашевелила пальцами и в следующий миг вцепилась Гарри в руку, выпуская когти. Уронив свечу, гриффиндорец заорал от неожиданности и боли, и принялся отдирать страшный предмет, впившийся ему в руку. Тип с портрета злорадно захихикал. Малфой, к этому времени уже залечивший разбитый нос и теперь апатично наблюдавший за своим напарником, резко поднялся с места и бросился к нему. Поттер громко матерился, используя весь набор нецензурных маггловских выражений, приобретенных им на панели, и бил рукой с вцепившейся в нее сухой кистью об каменную стену, Малфой пытался разжать скрюченные пальцы, но дьявольский обрубок продолжал крепко обхватывать руку Гарри мертвыми пальцами и раздирать кожу острыми когтями. – Как снять эту хуйню? – прошипел Поттер, морщась от боли. – Можно попробовать жидким огнем, только будет чертовски больно, – предупредил Драко. – Давай, пали, – протягивая окровавленную руку, согласился Гарри. Малфой на миг заколебался, но, увидев твердую решимость во взоре гриффиндорца, направил на его руку палочку и произнес: – Инсендио! Струя жидкого огня сорвалась с его палочки и ударилась о руку Гарри, вмиг воспламеняя сухую мумифицированную кисть, пальцы которой сразу же разжались, и обрубок, охваченный пламенем, свалился на пол и начал извиваться и корчиться, как живое существо, пожираемое пламенем. – Спали эту хрень к чертовой матери, – сжимая здоровой рукой покалеченную, хрипло произнес Поттер. Драко выпустил еще одну струю испепеляющего жидкого пламени в горящую кисть, которая, перебирая скрюченными пальцами, пыталась уползти и забиться под могильную плиту. За считанные секунды обрубок превратился в кучку дымящегося пепла, испускавшего тошнотворную вонь. – Сволочь! – процедил Гарри, врезав кулаком по зловредному портрету. – Поттер, ты как? – спросил Драко, осторожно дотрагиваясь пальцами до раненой руки своего напарника. – Лучше не бывает, – морщась от боли, прошипел гриффиндорец, поврежденная рука которого сочилась кровью, а опаленная огнем кожа уже начала покрываться волдырями. – Я могу исцелить ожог… если ты не против принять помощь от врага, – предложил Драко, в упор глядя в лицо Гарри. – Не знал, что ты владеешь колдомедициной, – недоверчиво хмыкнул Поттер, однако протянул поврежденную руку. – Этому, вроде, только на седьмом курсе обучают. Слизеринец взмахнул палочкой, и золотистое сияние осветило кисть Гарри. Парень сразу же почувствовал приятную прохладу, а Малфой, едва шевеля губами, произносил одно заклятие за другим, и ранки затягивались, а вздувшиеся волдыри моментально исчезали. – Я уже видел такую засушенную хуйню в магазине «Горбин и Бэрк» в Лютном переулке, – произнес Поттер, пока Драко, осторожно касаясь пальцами его поврежденной кожи, исцелял ожоги и раны. – Если ты знал, что это такое, зачем же прикасался к ней? Такие вещи могут быть очень опасны. – Э…э…э… мне было интересно, – смущенно ответил Гарри, чувствуя себя очень неловко в сложившейся ситуации – он в очередной раз облажался из–за своей глупости и теперь вынужден был принимать помощь ненавистного «хорька». – А этот Фергус Рианокс… кем он был? – поинтересовался гриффиндорец, чтобы прервать неловкое молчание, хотя на самом деле ему было наплевать, кем был тот, в чьей усыпальнице они сейчас находились. – Если не ошибаюсь, чародей, который жил в пятнадцатом веке и увлекался черной магией и некромантией. Он плохо кончил, магглы обвинили его в колдовстве и подвергли жестокой смерти. – Если это та сволочь с портрета, то так ему и надо, – мстительно ответил Поттер. – Но, похоже, у него много фанатов. – Ты же знаешь, что черная магия противозаконна, а некромантов отправляют в Азкабан, поэтому они прячутся по таким вот местам, где и совершают свои дьявольские обряды, – отозвался Малфой. – Ну, как рука? – поинтересовался он. – Спасибо, – смущенно ответил Гарри. – Я не знал, что ты так хорошо разбираешься в исцелении ран. – Меня этому научили Северус и мама, – дрогнувшим голосом ответил слизеринец. Они стояли так близко, что чувствовали дыхание друг друга и тепло тел. Драко продолжал осторожно держать Гарри за руку, и хотя раны и ожоги уже полностью зажили, он не торопился отходить от Поттера, а тот внезапно испытал сильное волнение и невольно вздрогнул, ощущая тепло почти прижимающегося к нему блондина. Сейчас между ними как будто установилась какая–то хрупкая связь, которая могла разрушиться в любой момент. Они смотрели друг другу в глаза, боясь моргнуть. Драко осторожно наклонился к Гарри, медленно приблизился к его лицу и нежно, едва касаясь, дотронулся своими губами до губ гриффиндорца. Это было томительно и остро возбуждающе. По их телам прошла дрожь, будто разряд электрического тока, Поттер зажмурился, чувствуя, как в нем зарождается приятное, щемящее и волнующее желание… но вдруг гриффиндорец словно проснулся от волшебного прекрасного сна и вернулся в жестокую реальность. – Какого хрена ты делаешь? Шлюх в губы не целуют! – со злостью крикнул бывший хастлер, грубо оттолкнув от себя слизеринца. Малфой дернулся, как будто получил хлесткую пощечину, на бледных щеках выступили некрасивые красные пятна. Он резко отвернулся и отошел в сторону. Гарри продолжал стоять у стены, глядя ему в спину, на ссутулившиеся плечи, и чувствуя болезненный укол в сердце. Да, перед ним был человек, которого он с детства считал своим противником, которого терпеть не мог за трусость и подлость, за надменность и спесь, и который надругался над ним – изнасиловал, оболгал, оклеветал и сломал ему жизнь. У Гарри были все основания ненавидеть этого мерзавца, но почему–то сейчас ему было очень совестно от тех слов, которыми он разрушил, уничтожил этот волшебный миг, когда их дыхания слились в одно, когда выдох одного становился вдохом другого, когда ему хотелось, позабыв обо всем на свете, сильнее прижаться к вздрагивающему от возбуждения телу слизеринца. Это было безумие, наваждение, и Гарри жестоко разрушил это волшебство, вовремя вспомнив о том, кто он на самом деле и кто стоит перед ним… – По крайней мере, от жажды мы не умрем, – заметил Малфой, предпринимая очередную попытку напиться брызгами воды, которые выплескивала сейчас его палочка. – Угу, голод нам тоже не грозит, – мрачно пошутил Поттер, взглянув на потолок, где шуршала темная масса летучих мышей. – Вероятнее всего, мы умрем от нехватки кислорода, – предположил слизеринец, глядя на стоящую на полу слабо мерцающую свечу. – Или нас прибьют те, кто замуровал сюда. Подождут недельку, пока мы ослабеем, придут и грохнут, – высказал очередное предположение Поттер, сидя на крышке каменного гроба, свесив ноги. – Хотя твоим дружкам, Пожирателям Смерти, я нужен живым, а вот тебя, Малфой, они точно грохнут, если ты, конечно, не их шпион, сумевший наебать Дамблдора. – Мои дружки, как ты их называешь, Потти, убили моих родителей, и я поклялся уничтожать их, как бешеных зверей, – холодно произнес слизеринец. – И ты мог уже это наблюдать. – Это колечком, что ли? – не упустил случая съязвить Гарри. Он не в первый раз за эти сутки поймал себя на мысли, что поступает по отношению к Малфою неправильно и уж совсем не так, как свойственно принципам гриффиндорцев. Сама судьба, казалось, вела их по жизни навстречу друг другу, стирая все грани между ними. Сейчас перед ним был совсем другой человек, а узнав о трагической смерти родителей Драко, Гарри в первый миг испытал потрясение, а затем жалость к человеку, которого вполне обоснованно считал своим личным врагом и которому совсем недавно мечтал отомстить. Но, видимо, судьба уже сделала это за него, лишив Драко родителей, лучшего друга, и превратив слизеринца в калеку. Поттер понимал, что очень жестоко и подло с его стороны постоянно обвинять Драко в предательстве, ведь он сам видел, как «хорек» действительно пытался уничтожить Пожирателей Смерти, чтобы спасти ему жизнь, и не его вина, что яд не оказал смертельного воздействия на оборотней, кровь которых отличалась от людской, и чтобы их убить, яд должен был содержать еще и примесь жидкого серебра. – Я думаю, они вообще не придут, – прерывая затянувшееся молчание, снова произнес Малфой. – То есть придут, конечно, когда–нибудь, через месяц или через два, когда мы тут уже сгнием, соберут в мешок твои кости, Поттер, и отнесут Темному Лорду. И никаких тебе судьбоносных сражений и великих битв. Все легко и просто – заманили двух идиотов в ловушку, а теперь надо только подождать немного, пока сами сдохнут – естественным путем, или перегрызут друг другу горло. – Тоже вариант, – уныло согласился Гарри, продолжая болтать ногами, сидя на гробу. Они находились в замурованном склепе уже больше суток. После того, что между ними произошло, когда Драко, не в силах контролировать себя, поцеловал Гарри, парни старались держаться как можно дальше друг от друга и делать вид, что ничего не было, хотя каждый из них не переставал думать о случившемся. Поттер не находил объяснения такому странному поведению Малфоя и еще больше злился, что позволил «хорьку» поцеловать себя и сам испытал в тот момент сильное волнение. Гарри периодически злобно посматривал на слизеринца, а тот долгое время сидел на полу, прислонившись спиной к каменному гробу и низко опустив голову, будто погрузившись в глубокие раздумья. Это продолжалось долгие часы и Поттер, чтобы отвлечься от сумбурных и смущающих его мыслей, снова принялся за попытки открыть дверь. Спустя какое–то время к нему присоединился и Драко, видимо решивший, что нужно прекращать бездействие и тяжелые размышления, а вместо этого совместными силами искать пути к спасению. Отпирающее заклятие, обычно применяемое к открыванию замков не магического свойства, результатов не дало – то, что замуровало дверь, было явно магического характера и вероятнее всего, здесь не обошлось без темного колдовства. Тогда парни сменили тактику и решили поискать в склепе потайные ходы, если таковые вдруг могли здесь оказаться. Но заклятие «Диссендиум» тоже оказалось абсолютно бесполезным – или в этом гиблом месте не работала такая сложная магия, либо потайных ходов здесь не было вообще. Малфой предложил применить заклятие «Аква Аклевито», которым можно было уничтожить каменные стены путем размытия водой изнутри самого камня. Гарри с энтузиазмом отнесся к идее напарника, потому что сам этого заклятия не знал, на каком курсе они его проходили – не помнил, или, скорее всего, в свое время просто прогулял этот урок. Теоретически, как объяснил Малфой, сразу же после первого применения заклятия стена должна была покрыться сетью тонких, как паутина, трещин. При повторном применении заклятия трещины должны расшириться, наполниться водой, и дальше следовало необратимое разрушение стен. Выслушав слизеринца, Гарри в порыве радости чуть не схватил «хорька» в объятия и не расцеловал, но вовремя остановился, смутившись и покраснев. Драко за выполнение поставленной перед ним задачи взялся с фанатичным азартом, но спустя час, когда несокрушимые стены склепа по–прежнему стояли на месте, слизеринец заметно загрустил. Поттер, видя кислую физиономию напарника, тут же не упустил случая съязвить и выдал очередную колкость о том, что Гермиона Грейнджер всегда была лучшей студенткой Хогвартса, а Малфой оценки покупал за деньги. После этого парни снова разошлись по разным углам склепа, дуясь друг на друга. Ни Гарри, ни Драко больше не знали более–менее подходящих заклинаний, чтобы что–то взломать, разрушить, разнести или выбить. – Все напрасно, Поттер, – спустя какое–то время произнес Малфой. – Эта дверь никогда не откроется, потому что выход – не там, где вход. – Что за хрень? – недоуменно произнес Гарри. – Что это значит? – А ты подумай, Поттер! Хоть раз в жизни включи мозги! – с раздражением ответил слизеринец. – Если предположить, что это не ловушка, а где–то здесь находится портал, значит, возможен только единственный выход через него, а не через дверь. И если это так, дверь замуровали не Пожиратели Смерти, а скорее всего, сам чертов Дамблдор сотворил такое колдовство, чтобы кроме нас уже никто не смог проникнуть сюда. Выход – не через дверь, а как–то иначе! – Блядь, Малфой, какой же ты жоподум! – произнёс Поттер. – Сутки прошли, прежде чем тебя осенило. – Я жоподум?!? – возмутился слизеринец. – Я хотя бы через сутки понял это, а у тебя мозги вообще в зачаточном состоянии, тупой гриффиндорский кретин! Конфликт назревал и грозил перерасти в очередной мордобой, но благоразумие все–таки возобладало над эмоциями, и парни решили не тратить драгоценное время и принялись искать портал, которым могла оказаться любая малоприметная вещь, каких здесь было великое множество. Они начали тщательно осматривать все предметы, переставлять их, менять местами, протирать и нажимать, трясти и стучать по ним, но что бы они ни делали, ни одна вещь так и не оказалась порт–ключом. Они провели за этим занятием еще сутки, все больше и больше теряя надежду на лучший исход и убеждаясь в том, что их все–таки заманили в ловушку и никакого портала здесь нет. – Поттер, попробуй еще раз использовать свою силу, ты же Избранный, черт тебя подери! – с отчаянием воскликнул Драко, глядя на апатично лежащего на крышке гроба гриффиндорца, который в задумчивости поправлял очки на переносице. – Я же видел, что ты сделал с оборотнями – ты их просто испепелил, и такое не под силу простому магу. В тебе действительно есть какая–то сила, так используй ее, твою мать! – Думаешь, я не пробовал! – огрызнулся бывший гриффиндорец. – Пока ты лечил свой разъебанный нос, я только этим и занимался! Ничего не получается, я сейчас не чувствую эту гребаную силу, ее как будто вообще нет во мне. – Ты можешь это, Поттер! Ты должен постараться, сосредоточиться, сконцентрироваться! Я не знаю, как у тебя это происходит, но ты можешь! – Малфой, у меня это происходит только в критические моменты, когда моей жизни угрожает реальная смертельная опасность. За семнадцать лет это проявлялось несколько раз. Впервые это случилось, когда я был младенцем и едва не убил Волдеморта, сумев отразить его заклятие. На первом курсе я заживо сжег профессора Квиррелла, когда он пытался убить меня, потом практически на куски изрубил психопата–маггла, который хотел выпустить мне кишки, а ты стал свидетелем последнего раза, когда я испепелил оборотней. Я понятия не имею, как это происходит, я это не контролирую, хотя Дамблдор обещал научить меня управлять этой фигней. Эта сила сама начинает защищать меня, вот и все, – ответил Гарри. – Понятно… Теперь я абсолютно спокоен и уверен, что мы не в смертельной опасности. Как–то даже на душе легче стало, – съязвил Малфой. – Только неизвестно, сколько нам придется проторчать здесь, – помолчав, добавил он, глядя, как тает фитиль в догорающей последней свече и растет на каменном полу горка застывающего воска. За двое суток, что они провели в склепе, они израсходовали все находящиеся здесь свечи, и теперь им предстояла медленная смерть от удушья в полной темноте, потому что круглосуточно поддерживать «Люмос» было весьма проблематично и лишило бы их последних сил. Они сделали все, что могли, и сейчас оставалось только сидеть и ждать, в призрачной надежде на то, что у Гарри в момент смертельной опасности снова произойдет всплеск магической энергии, способный на то, чтобы разнести пол–Лондона. Приближение тьмы почему–то приводило Драко в ужас. Снаружи завывали бродячие кладбищенские собаки, словно души, затерявшиеся в ледяной пустоте. Малфой приподнялся с пола и присел на край гроба рядом с Гарри, отметив про себя, что Поттер, вопреки его ожиданиям, не отодвинулся. В этот момент пламя свечи заколебалось перед тем, как погаснуть, и, наконец, тихо умерло, оставив после себя только лужицу мгновенно застывшего воска. В наступившей темноте парни слышали только собственное дыхание, шорох крыльев летучих мышей под потолком и завывания бродячих собак, рыщущих между древних могил по ту сторону магической двери. Они долго находились в непроглядной темноте, не произнося ни слова, чувствуя тепло друг друга. Соседство любви и смерти, тела Гарри и холодных плит, под которыми были лишь истлевшие кости – все это подстегивало страсть Драко Малфоя, дразнило пресыщенный вкус и до предела обостряло чувства и желания, приятно щекотало нервы. Несмотря на окружавшие их глухие стены и отчаяние, поселившееся в душе от осознания того, что смерть, возможно, близка, а он не сможет отомстить за убитых родителей, Драко решил довести эту ночь до логического завершения и осторожно положил руку на бедро Гарри, сразу же почувствовав, как гриффиндорец вздрогнул всем телом. – Ты что делаешь? – услышал слизеринец хриплый голос своего напарника. Драко не знал, что ответить на этот простой и такой понятный вопрос Гарри Поттера. Наверное, надо сказать ему, что он каждую ночь думает только о нем, что постоянно ловит себя на мысли, как ему хочется прикоснуться к этим непослушным черным вихрам, дотронуться до этого тела, нежно дарить ласки и слышать в ответ тихие стоны. Необходимо признаться в том, что еще тогда, в прошлой жизни, когда он был блистательным слизеринским принцем, столько раз, занимаясь любовью с Блейзом Забини, он думал об этом дерзком наглеце, что именно мысли о Гарри Поттере зарождали в его сознании безумные фантазии, будили странные видения и мощный ураган смутных желаний, которые по ночам доводили до дрожи и приводили в смятение. Но как же сложно сейчас признаться гриффиндорцу в том, что находясь в каземате Дворца Правосудия и в каторжном бараке, умирая от развившейся гангрены, каждую ночь он видел сны о нем и чувствовал, что медленно сходит с ума, терзаемый муками совести. И как просыпался по ночам от кошмаров и ужасных видений, а потом беззвучно рыдал, и звал его, шепча искусанными в кровь губами его имя, словно в бреду, и просил прощения, понимая, что только смерть может стать искуплением за его преступления. И он искренне желал себе смерти как высшей платы за те страдания, которые причинил этому мальчишке. Он мечтал о смерти, но несмотря ни на что, выжил, пройдя ад, и теперь как безумец пытался найти замену Гарри Поттеру, покупая метаморфа–проститутку, который, выпив оборотное зелье, принял облик любимого парня. Но эта жалкая подделка не могла в полной мере удовлетворить его, ибо сейчас он понимал, что ему нужно что–то большее, чем просто секс с Гарри Поттером. И как же ему было плохо и мерзко на душе, когда он, вернувшись со свидания в их общий дом, случайно встретился с настоящим Гарри, увидел ненависть в его прищуренных глазах и услышал очередную колкость в свой адрес… И вот теперь они оказались в этом замурованном склепе, погребенные заживо среди мертвецов, Поттер лежит на каменной плите древнего гроба, и он сидит рядом и касается его бедра и не знает, что ответить. Что он делает? Он хочет искупить все грехи, хочет получить прощение за свои преступления и еще он безумно хочет заняться с ним любовью. Драко Малфою так много нужно было сказать, объяснить, покаяться, признаться, исповедаться, но вместо этого он склонился над Гарри Поттером и молча, жадно принялся покрывать его лицо поцелуями, но спустя какое–то время почувствовал, что гриффиндорец напряжен, как натянутая струна – казалось, что парень даже перестал дышать, и Драко с ужасом понял, что Гарри боится… – Я не причиню тебе боль, – с отчаянием прошептал слизеринец, едва дотрагиваясь кончиками пальцев до лица любимого парня. – Я клянусь тебе, пока буду жив, никогда больше не причиню тебе боль. – Ты псих, Малфой, – хрипло ответил Гарри. – Зачем ты это делаешь? Ты не знаешь, чем я занимался, ты понятия не имеешь, кто я и что вынужден был делать… – Да, я сумасшедший, – торопливо ответил Драко, перебивая гриффиндорца. – Наверное, меня не зря держали в психиатрическом отделении Святого Мунго, но сейчас уже не важно, кем мы были в прошлой жизни. Мы можем умереть в любой момент, и ты это знаешь. Скоро здесь закончится кислород и мы задохнемся, но пока еще не поздно, пока есть возможность, я должен тебе сказать, что люблю тебя. Я всегда любил тебя, только не понимал этого раньше. Но тебе необходимо это знать, потому что это очень важно для меня. Я знаю, ты уже никому не веришь, тем более мне, лжесвидетелю, только знай, Поттер, что перед смертью не лгут. – Любишь? – грустно усмехнулся Гарри. – Любовь шлюхи покупают за деньги, Малфой, – отворачиваясь в сторону, с горечью добавил гриффиндорец, чувствуя, как глаза защипало от обжигающе-соленых слез. – Поттер, судьба жестоко наказала меня за то, как я поступил с тобой, и возможно, любовь к тебе – это мое наказание, мое проклятие за все зло, что я причинил тебе. Я знаю, что ты никогда не простишь меня и до последнего вздоха будешь ненавидеть, и имеешь на это право, но клянусь, что люблю тебя, и ради тебя готов отдать жизнь. Это не пустые слова, поверь! Я отдам последний глоток воздуха, чтобы ты смог прожить на мгновение дольше, чем я, – взволнованно произнес Малфой. Гарри лежал на холодной крышке гроба молча, сглатывая горькие слезы, чувствуя горячее дыхание слизеринца на своей щеке. Казалось, Малфой обезумел и нес в этот момент полный бред. Он мог бы сейчас встать и уйти в другое место, мог бы опять врезать «хорьку» по физиономии и снова расквасить ему нос, мог бы наговорить много жестоких слов о том, что ему пришлось пережить из–за этого надменного сукина сына, он даже мог убить этого подлого лжесвидетеля и насильника и, отодвинув плиту, спихнуть его тело в гроб и, наверное, никто бы ничего не узнал, только что это изменит? Это не вернет к жизни Рона Уизли, это не сумеет вылечить его душевные раны, которые не зарубцуются до конца жизни. Месть Малфою не успокоит его душу, к тому же сейчас он уже не испытывал к слизеринцу такой лютой ненависти, как несколько месяцев назад, когда, находясь в борделе Роберта Веймара, составлял список всех, кому он намерен мстить, и вписывал туда Драко Малфоя под номером один. Тогда он еще не знал, что сама судьба обрекла слизеринца стать свидетелем жестокой смерти своих родителей – даже в этом жизнь уравняла их. Гарри лишился родителей в младенчестве, не помня их убийства, Драко же видел, как упала к его ногам мертвая мать, закрывая сына своим телом от смертельного заклятия, и чувствовал горячую кровь отца, которая брызнула ему в лицо. Разве можно отомстить страшнее и желать худшего своему врагу, чем пережить такое? Гарри уже не хотел мстить жалкому сироте–инвалиду, кем стал некогда блистательный слизеринский принц, ненависть изжила себя и потеряла всякий смысл, и сейчас он просто молча лежал на крышке гроба рядом с Драко, сглатывая слезы и слушая дыхание слизеринца. – Я шлюха, Малфой, – тихо повторил Гарри. – Любовь не для таких, как я… Когда–то я любил девушку… я готов был ради нее на все, ты это знаешь, но она сказала, что ненавидит меня… Это было очень давно, в прошлой жизни, словно годы прошли с того момента… Когда я увидел ее несколько дней назад, я ничего не почувствовал, понимаешь, полное безразличие. Наверное, в моей душе уже навсегда умерли все чувства, их просто убили, – Гарри замолчал, а затем, тихо всхлипнув, продолжил: – Странно, Малфой, что я рассказываю все это именно тебе… Может быть, мы уже начали медленно сходить с ума здесь, и поэтому несем весь этот бред. Или же, действительно, смерть близка и нас потянуло на исповедь… – Это не бред, Поттер, – тихо ответил слизеринец. – И это не правда, что в тебе умерли все чувства. Ты тоже любишь меня, только боишься в этом признаться даже самому себе. Но я знаю, что это так. Тот парень, маггл, ради которого ты выдвинул условия Дамблдору… У тебя ведь был с ним секс, правда? Гарри почувствовал, как ему будто кипятком плеснули в лицо, хорошо, что они находились в абсолютной темноте и Малфой не мог видеть, как он покраснел, а тем временем Драко продолжил: – Можешь не отвечать, но я это знаю, и ты лег с ним в постель, потому что этот парень, этот Джесси Монтгомери, похож на меня. – Не правда! – крикнул Гарри, резко подскакивая с крышки гроба. – Нет, правда, Потти! – в ответ закричал Малфой. – Я видел его на колдографиях, которые показал тебе Дамблдор в своем кабинете. И когда я увидел его, я все понял – понял, что ты любишь меня, а в нем искал замену мне. Ты трахался с ним, думая обо мне! – Нет, это не так! – потрясенно произнес Гарри в ужасе от того, что Малфою известно все о его чувствах и поступках. – Это так, Поттер! – закричал слизеринец. – Это так, потому что в тот вечер, когда я под утро вернулся домой и застал тебя на кухне, я тоже искал замену тебе, потому что люблю тебя, Гарри. В ту ночь засос на шее мне оставил метаморф–проститутка, который принял твой облик. Я снял шлюху за сто галлеонов и заставил его выпить оборотное зелье, потому что люблю и хочу тебя, Поттер. Мы любим друг друга, но боимся признаться в этом, и ищем на стороне дешевые подделки, причиняя сами себе боль. Мы оба не в силах бороться со своими чувствами, это превыше нас. Так давай хотя бы сейчас, в последние минуты нашей жизни будем честны по отношению друг к другу. – Я не могу, Малфой… – громко всхлипнув носом, ответил гриффиндорец. – Я был уличной проституткой, меня покупали за деньги, как ты когда–то, и делали со мной все, что вздумается. Любовь не для таких, как я… любовь не для шлюх… А Джесси… он классный парень, но я поступил очень подло по отношению к нему. Я использовал его и разбил ему сердце, поэтому я просил Дамблдора стереть ему память, чтобы он не страдал. Я причинил ему боль и очень виноват перед ним… Ты прав, Малфой, ты все правильно понял, я переспал с ним, потому что в тот момент он напомнил мне тебя, и когда он ласкал меня, я назвал его твоим именем, потому что хотел, чтобы это был ты… – Мне плевать, кем ты был, Поттер, и с кем ты спал, сейчас это не важно. Главное, что я буду любить тебя до последнего вздоха, сколько бы их у меня не осталось в этом склепе, – прошептал Драко, осторожно вытирая своей ладонью влажную дорожку слез со щеки Гарри. – Малфой, если мы выберемся отсюда, я буду тебя проклинать за то, что ты сейчас говоришь и делаешь, и ненавидеть себя, что позволил тебе совершить это безумие, – произнес Гарри, сглотнув, чувствуя, как пересохло у него в горле. – Ты никогда не пожалеешь об этом, Поттер, – ответил Драко и принялся целовать и жадно ласкать сидящего рядом с ним парня, почувствовав, как тот начал немного расслабляться. Его ласки стали более смелыми, а спустя несколько минут Поттер уже жадно отвечал на них. Назойливая мысль о том, что, возможно, он совершает безумство, крутилась в голове бывшего гриффиндорца, но потом руки Малфоя коснулись его кожи под свитером, и в этот момент все остальное показалось Гарри уже не таким важным. Продолжая ласкать друг друга, парни медленно опустились на каменную плиту гроба, и вдруг Драко почувствовал, как будто его лицо овеяло могильным холодом, а перед мысленным взором, как призрачное видение, появилась старинная колода карт Таро. Он никогда не видел, но знал, что у отца были гадальные карты, Древний Оракул, который переходил в их семье из поколения в поколение. Сейчас Драко был уверен, что именно эту семейную реликвию он видит в своем призрачном видении. Карты из колоды мелькали перед его внутренним взором, рисунки оживали на них, менялись, неся в себе таинственные предсказания. Он увидел карту «Висельника», который раскачивался в воздухе, конвульсивно дрыгая ногами в последней агонии. Когда фигура мертвеца развернулась к нему, Драко с ужасом узнал в нем своего отца, который усмехнулся и подмигнул ему. Одно из пророчеств Древнего Оракула уже сбылось, Люциус Малфой был мертв, и карта «Висельника» исчезла из видения Драко, сменившись другой, на которой «Башня» угрожающе наклонилась, а из ее бойниц сыпалась черная пыль, где каждой пылинкой был маленький человечек. Слизеринец понял, что увидел еще одно сбывшееся предсказание, и наклонившаяся «Башня» означала пошатнувшуюся твердыню Малфой–Мэнор и их многовековой род, который на глазах обращался в пыль и прах. Карта затерялась в общей колоде и, наконец, вперед выпала карта «Влюбленных», но вместо привычного изображения юноши и девушки на чернеющем поле карты были изображены молодые люди, держащиеся за руки. Малфой, остолбенев от охватившего его суеверного ужаса, невидящим взглядом смотрел в пустоту, наблюдая за тем, как один из любовников с белокурыми волосами внезапно стал превращаться в отвратительный скелет. Драко не мог оторвать взгляда от жуткой пары на призрачной карте, узнав во второй фигуре того, кого сейчас держал в своих объятиях, лежа на холодном могильном камне. Древний Оракул никогда не ошибался, поэтому отец так редко пользовался этой страшной по своей сути колодой карт, боясь узнать необратимое будущее. – Малфой, что случилось? – услышал он тихий, испуганный голос Гарри, который в этот миг прижимался к нему всем телом. – Что–то не так? Дьявольское наваждение исчезло, но страшное предсказание нельзя было исправить, и Драко понял, что обречен. Лежа на могильном камне, он увидел третье предсказание Древнего Оракула, которому только предстояло сбыться – он умрет за Гарри Поттера, выполнив Непреложный Обет, таким образом искупив свой грех перед тем, кого любит… – Поттер, всегда помни о том, что я тебе сказал, что бы ни произошло, – прошептал Драко, крепко, с отчаянием прижимая к себе Гарри, боясь, что эти мгновения никогда больше не повторятся. Судорога пронзила их слившиеся тела. Медленно, причиняя Гарри и самому себе сладостную муку, Драко принялся целовать лежащего рядом с ним парня. Было в этом что–то нереальное, противоестественное и кощунственное – два бывших врага сейчас собирались заняться любовью, лежа на каменной плите гробницы, среди мертвецов, замурованные в склепе. Драко, не переставая ласкать горячее от возбуждения тело Гарри, глухо застонал, когда почувствовал, как руки гриффиндорца обвились у него на шее, а ноги обхватили его спину. – Я отдам за тебя жизнь, потому что люблю, – простонал Драко в полуоткрытый рот Гарри, и их дыхания и тела стали одним целым. Древний каменный гроб, ложе смерти, стал для двоих бывших врагов ложем любви. Казалось, в этот момент безумие охватило обоих и, забыв обо всем на свете, они дарили друг другу всю свою нерастраченную любовь, спрятанную до этого момента в их юных, но покалеченных душах. Они больше не замечали холода могильной плиты, шороха крыльев летучих мышей и воя стаи бродячих собак, Драко не ощущал того неудобства, которое доставляло ему увечье, а Гарри впервые в жизни познал настоящую любовь и с благодарностью отвечал на ласки своего любовника, двигаясь в такт его движениям… Но в следующее мгновение, из глубины гробницы раздался ужасный звук, и ветвящаяся трещина быстро пересекла каменную плиту, из–под которой начал пробиваться призрачный свет. – Малфой, плита треснула, – с ужасом произнес Поттер, вмиг осознав, что произошло. – Слезай с меня немедленно, или я сейчас провалюсь в гроб с покойником! – Гарри отчаянно задергался под Драко, стараясь спихнуть с себя слизеринца, находящегося на грани оргазма, понимая, что плита долго не выдержит веса их тел и через мгновение расколется пополам. – Там не покойник, там древние кости, прах, – хрипло отозвался Драко, и вместо того, чтобы слезть с Гарри, еще сильнее навалился на своего любовника в эгоистичном желании поскорее кончить в него, пока тот не вырвался из его объятий. Треск каменной плиты повторился, и гриффиндорец задергался еще энергичнее. – Слезай, сволочь! – отталкивая Малфоя, закричал Поттер, но в следующий миг плита с грохотом раскололась и обломки рухнули вниз. Поттер схватился руками за край каменного гроба, и его тело, раскачиваясь, повисло над пустотой. Гробница оказалась чем угодно, только не вместилищем костей – во всяком случае, у нее не было дна. Обломки надгробья исчезли в открывшейся прямоугольной дыре, но Гарри не услышал звуков их падения, а это могло означать, что дна в этой разверзшейся пропасти нет или оно очень далеко. Какой–то низкий гул, похожий на далекий шум сотен водопадов, доносился снизу. Ледяной ветер, подувший из дыры, вонзался в кожу лица сотнями мельчайших игл и морозил голые ноги Гарри, джинсы которого уже безвозвратно исчезли в пропасти. – Это портал, Поттер, – крикнул Драко, цепляясь за камень недалеко от Гарри. – Мы нашли его! – Ненавижу Дамблдора за его чертовы загадки и ребусы! – прокричал в ответ Гарри. – Почему нельзя было все объяснить по–человечески? – гриффиндорец попытался продвинуться ближе к висящему над пропастью Драко, и вдруг с ужасом ощутил, что клубящийся мрак тянет его тело вниз, засасывая в пустоту. Это ощущение было пугающим – Поттер болтался в воздухе, и это выглядело так, словно его засасывала в себя чья–то ненасытная глотка, а однообразный гул, несравнимый даже с воем оборотней, действовал на нервы, тем более что он не мог представить себе источник этого звука. – Малфой, а если это не портал? – крикнул Гарри. – Тогда очень скоро мы умрем, Поттер, – отозвался слизеринец. – Надо выбираться отсюда, слышишь? – Я больше не могу держаться, я сейчас упаду! – ответил Драко. – Держись, Малфой, я тебя вытащу, – заорал Гарри, чувствуя, как его охватывает ужас, от которого цепенел мозг и слабели конечности. Он отчаянно цеплялся за край гробницы и старался подтянуться наверх, но окоченевшие пальцы скользили по гладкому камню, а неведомая сила продолжала тянуть его тело вниз. Волосы зашевелились у Гарри на голове, когда через мгновение он услышал удаляющийся крик Драко, сорвавшегося в бездну. «Если это не портал, то Малфой уже мертв», – с ужасом подумал Поттер, силы которого тоже были на исходе. И он принял для себя решение… но ему даже не пришлось разжимать пальцы, чтобы последовать за своим любовником – пронизывающая ледяным ветром тьма приняла его в себя и, теряя сознание, он рухнул в адский колодец, без крика отчаяния прощаясь с жизнью…