— Дэнис прибьет его раньше, — прикинул Винсент, падая спиной на диван, крепко обнимая.

— Мне еще не поздно подарить подарок? — вдруг спросил омега, поднимая голову с его груди и заглядывая альфе в глаза.

— Думаю, то, что ты почти здоров, уже подарок, я ожидал худшего.

— И все же.

— Делай, что хочешь, — Винсент прикрыл глаза, — если это не очередная шутка про захват заложников, то тебе можно все.

Подарок был очень экстравагантным. Габриэль долго ломал голову в своем выборе, пока не оттолкнулся от своей любимой тематики. И подумал: Почему бы и нет?

Так что скрывшись за второй комнатой, оборудованной под рабочий кабинет омеги по написанию диплома, он достал литровую банку с настоящим человеческим сердцем внутри.

Он так и подошел, сразу с вытянутыми руками вперед и маньячной улыбочкой.

— От всего сердца, милый.

Винсент, заметив содержимое банки, почему-то захохотал.

— Что же, — сквозь смех пробормотал альфа, — ты сердце мне все-таки подарил. В буквальном смысле.

— Держи, именинник, — и все с той же улыбкой омега сел рядом и отдал подарок в руки. — С днем рождения!

— Один вопрос, — Винсент поцеловал омегу в висок, — где же ты его достал?

— Одна больница, где я проходил практику, оказалась очень щедра. Ну, а если точнее, то один мой знакомый бета давно был мне обязан. Вот и достал для меня эту прелесть. Ты только посмотри, — и взгляд будто бы потеплел. Хотя это лишь видимость. — Это тебе не нарисованные сердечки, в виде перевернутых задниц, а реальное сердце!

— И где ты собрался его хранить? — Винсент усмехнулся, — до переезда в поместье еще много времени.

— Кто-то мне лабораторию обещал, — в глазах вспыхнул привычный безумный огонек. — А подарок твой, где хочешь, там и храни. Хоть на видное место поставь. Гости будут приходить и ужасаться.

— Она уже готова, — как бы невзначай бросил Винсент, — я попросил Френсис проследить за этим.

— Отлично! — предвкушающе потер ручки. — Мое творение, моя прелесть. Жаль, что трупов перевозить нельзя…

— Боюсь, это будет несколько слишком, — почесал затылок альфа. — А подарок возьму… в офис отнесу.

— Хорошо, — немного успокоившись, омега приблизился к лицу именинника, коротко целуя в губы. — Пойдем спать?

— Нет. Спать мы не пойдем.

— Почему?

— Потому что на тебя у меня другие планы, — Винсент поставил банку на журнальный столик.

И в светленькую головку стали лезть не очень светлые и невинные мысли. От всех вариантов в дрожь бросало, лишь в разной степени. Так что растерянность мигом сменилась сначала опасением, а затем и смущением.

— Ты не думал, что избежишь наказания? — Винсент стал наклонятся вперед, из-за чего омега стал откидываться назад, пока не оказался лежащим на диване, а Винсент не нависал над ним.

— А я смогу после этого ходить? — скромненько поинтересовался Габриэль, сжимаясь под пожирающим взглядом альфы.

В один миг к нему вернулись прошлые чувства, опасение-скромность-неуверенность. Маленький светлый барашек, которого вот-вот слопает голодный серый волк.

— Хм, — Винсент прошелся взглядом по телу омеги, — насиловать грубо никто тебя не собирается, а вот мучить я буду тебя медленной нежностью.

— А можно мне хотя бы в душ сбегать?

— Сходишь, — Винсент поднялся, — вместе со мной.

Пока его не решили взять на руки, Габриэль ловко выбрался из-под мужчины и своими двумя дошел до ванной комнаты. Нет, уже возле двери он сменил маршрут, решая, что правильнее сначала за вещами сходить, однако его обхватили поперек талии и развернули к себе лицом.

— Куда собрался? — Винсент отодвинул ворот рубашки, целуя шейку.

Прямо по метке, самое чувствительное место на шее. Габриэль задрожал в его руках, прикрывая глаза. С таким состоянием он быстро сдастся, природа просто возьмет вверх.

«Да почему все как впервые?!» — про себя негодовал омега, уже готовый растечься. Его бережно прижали к себе со спины, не прекращая ласк.

— Ты знал, что говорят в народе? — Винсент куснул мочку уха. — Лучший мой подарочек — это ты.

— А тебе два подарка подавай? — слегка дернулся от укуса.

— Сердце ты мне подарил, — руки забрались под рубашку, — я хочу и тело. Твое сладкое красивое тело.

— Давай хоть до душа доберемся, — выдохнул омега, а по телу поползли приятные мурашки. Кровь приливала вниз живота, охватывал жар. Да, такими темпами он захочет заняться сексом на месте.

— Не хочу, — жарко прошептал альфа, прикрывая глаза и лаская языком ушную раковину.

— Ну хватит, — проскулил омега. — Дай помыться… меня шампанским сегодня облили.

— Понятно, почему я пьянею от одной мысли, что ты мой.

— Ты пьянешь так еще с момента, как зажал меня у двери подъезда, ошарашив новостью второго запаха. Отпускай меня, — Габриэль попытался сам отойти, за что около уха недовольно рыкнули и вдруг решили вспомнить прошлое — прижали к стене, а сзади альфа придавил собой.

— Потому что люблю тебя, — слишком ласково прошептал альфа. — Ты единственный, за кого я готов отдать все, что у меня есть, включая собственную жизнь.

Ответить Габриэль не мог, чувствуя, как рубашку задирают до груди и слегка отстраняются позади. Прохладный ветерок коснулся открытой спины. Винсент стал покрывать звонкими, порой кусачими, поцелуями вдоль позвонка. Он нарочито медленно поглаживал тело любимого, который сегодня был ужасно податлив. Однако острый язычок все пытался отговорить, но ничего, Винсент когда-нибудь научит любимого заниматься сексом без каких-либо сопротивлений.

Всего на пару секунд альфа оторвался от желанного тела, и для омеги это был шанс. Он обернулся к нему лицом, и вдруг толкнул назад. И какого было удивление, когда на распластанном на полу мужчине, развалилась любовь всей его жизни и вдруг впилась в губы, сразу углубляя поцелуй и буквально трахая чужой рот своим юрким мягким язычком. Однако удивлялся Винсент не долго, решая получить от такого поведения полное удовлетворение. Его омега проявляет такую инициативу. Что может быть лучше? Вот именно, что ничего.

Избавиться от пуговиц оказалось той еще задачкой. Когда от губ невозможно было оторваться, Габриэль пытался добраться до желанного тела. Его довели. Он дико хотел заняться сексом. Но для начала сгодятся и ласки. Без чертовых тряпок. На последние две пуговицы не хватило терпения. Он с тихим рыком оторвал их, и добрался-таки до желанного. Оторвавшись от губ, тут же стал пробовать на вкус, целовать, кусать.

В какой-то степени Винсент не узнавал своего омегу. Слишком решительный. Хотя… Это могло быть лишь воздействие алкоголя. Но альфа ничего не имел против такого грубого обращения с собой. Наоборот, это заводило сильнее. И плевать на разорванную рубашку. И плевать, что его кожу царапают остренькие ноготки. Это было чертовски приятно. Мазохистское удовольствие. И твердый пол не мешал. Они успеют еще раз сто, а то и тысячи перебраться на кровать, диван или кресло, не важно. Сейчас Винсент был готов отдать ведущую роль своему омежке. Пусть вытворяет все, что драгоценной душеньке угодно.

— Ты чертов альфа, я из-за тебя теперь странно себя чувствую, — между поцелуями отозвался Габриэль и вдруг съехал вниз, начиная снимать брюки, освобождая от лишней одежды. — Зажимался, как девственник, меня это так выводило из себя. Не дождешься ты больше невинного цветочка. К черту. Ты у меня выкрикивать мое имя будешь.

И после своей пылкой речи, омега грубо стянул брюки, откинул мешающие волосы и сразу вобрал член наполовину, не сдерживая пошлого стона удовольствия. И сразу задал себе темп, хорошенько обсасывая и помогая себе рукой.

— Куда же я без невинного цветочка? — спросил Винсент, сквозь стон блаженного удовольствия. Вот это поворот. Альфа такого не ожидал, но ему это очень даже нравилось.

Ответом послужил довольно чувствительный укус на самом сокровенном. И взгляд омеги, возбужденный до одури, и такой гневный.

— Интересно, — шикнул Винсент, сглотнув, — завтра ты будешь жалеть, что так себя вел?