Я засовываю руку в свою сумку, где лежит куча всего, почти по локоть, выуживая из нее телефон. Мне в запястье впивается острый край какого-то предмета, и я обхватываю его пальцами, задаваясь вопросом, что же это может быть. Вытащив руку из сумки, я не могу поверить своим глазам.

Это маленькая коробочка кукурузных хлопьев с прикрепленной к ней запиской.

Под адресом сказано:

Для здорового сердца.

Это от Нейта, который, кажется, всегда точно знает, что мне нужно, когда я нуждаюсь в этом. Я провела последние три недели, задаваясь вопросом, как я могла так быстро влюбиться в него, а теперь же думаю... как я могла НЕ влюбиться?

Я моргаю сквозь слезы, мое сердце чувствует себя намного целее, чем за всю жизнь, и настолько полным, что мне начинает казаться, будто я не могу это принять. Именно тогда я поднимаю взгляд прямо над скамейкой, на которой сижу, и вижу голубую табличку с белой надписью. Я разворачиваюсь и читаю, сжав спинку скамейки для опоры.

Эта детская площадка пожертвована и поддерживается «Bryson Interiors». 

Я разработала их веб-сайт два года назад, когда они были на грани банкротства, и теперь они оказывают спонсорскую помощь парку. Сейчас их бизнес процветает, так что полагаю, что могу взять небольшой кусочек похвалы за веселье детей на качелях в двадцати футах отсюда. Возможно, я причастна к улыбкам на их лицах.

Я не исцеляю рак, но оставляю свой след в мире, начиная с этой крошечной детской площадки в крошечном парке посреди Далласа. И Нейт был прав, это уже что-то. Это логично, что я думала, будто буду чувствовать такую близость к нему, находясь так далеко, учитывая, что делала все возможное, дабы увеличить расстояние между нами, пока мы были вместе.

Я все поняла, Вселенная. Все поняла.

Телефонного звонка недостаточно, нужно пойти на риск.

И я, наконец-то, готова рискнуть.

За рекордное время я добираюсь до дома, затем бросаюсь в свою комнату и скидываю кучу одежды в чемодан. Даже не обращаю ни толики внимания на то, что бросаю в него, мне все равно, абсолютно все равно. Быстро пишу записку своей матери на обратной стороне старого конверта, прыгаю в машину и трогаюсь.

Спустя примерно восемнадцать часов с момента, как я покинула Даллас, я стою на тротуаре перед домом Нейта в Боулдере. Он выглядит не таким, каким я себе его представляла, хотя в любом случае, Нейт и не рассказывал мне о том, как выглядит его дом. Он построен в американском архитектурном стиле XX века с темно-коричневым сайдингом и белыми ставнями. Безупречно благоустроенная лужайка с сочной травой и аккуратно подстриженными кустарниками. Деревья едва начинают менять цвет, намекая на осень, на кончиках листьев проявляются оттенки сдержанного красного и бледного желтого. Держу пари, через несколько недель они будут выглядеть так, будто объяты пламенем, и я ощущаю, как в груди возникает ноющая боль, потому что хочу быть здесь, чтобы увидеть это зрелище.

Я смотрю на адрес в записке, которую Нейт прикрепил к коробке кукурузных хлопьев и подбросил мне в сумку, затем поднимаю взгляд на цифры, выстроившиеся в идеальный ряд на навесе над крыльцом. Именно эта улица и, безусловно, номер дома тоже верный. На подъездной дорожке припаркован серый джип, его блестящая краска испещрена полосами засохшей грязи. Полагаю, он принадлежит Нейту и, вероятно, видел больше смертельно-опасных приключений, чем мне хотелось бы знать.

С тех пор как я запрыгнула в свой автомобиль и пересекла границу штатов, не было ни малейшего намека на нервозность, но теперь, когда я здесь, кажется, будто мое сердце готово вырваться из груди. Думаю, мне следовало позвонить, может быть, несправедливо заявляться сюда вот так, хотя, по сути, он оставил мне приглашение именно так и поступить. Уф, я могу стоять здесь и вести дебаты по этому вопросу до наступления темноты, или же могу просто набраться смелости подняться по ступенькам и позвонить в дверь. Что мне терять? Ничего, что я уже не потеряла.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох и медленный выдох и ощущаю малейший расслабляющий рывок на неотточенных гранях моих перевозбужденных нервов. Я готова рискнуть; риски не дают ощущение безопасности, Келли, они... ну, они ощущаются именно так. Я проделала весь этот путь не для того, чтобы оценить недвижимость в районе Нейта, так что настало время сделать шаг. Шаг вперед и посмотреть, была ли эта безумная поездка хорошей идеей или весьма-весьма плохой. Я поддаюсь вперед, словно получая некий толчок, и поднимаюсь к его двери.

Как только я поднимаю руку, чтобы постучать, дверь распахивается. Мое сердце ухает, когда я смотрю вверх на лицо, которое принадлежит не Нейту.

— Чем могу помочь? — Вот именно такого парня я бы и представила, когда бы подумала о людях, живущих в Колорадо. Шелби, вероятно, описала бы его, как " хрустящего". Он типичный любитель природы и мюсли хиппи. Его волосы слегка взлохмачены, но у него приятная улыбка и приветливое лицо.

— Извините, — говорю я слегка взволнованно. — Я заехала навестить... — Друга? Я точно не уверена, что сказать, хотя, "Нейт здесь?", скорее всего, сработало бы, я не могу заставить себя произнести это. — Я ищу...

— Ты Келли, — говорит он с понимающей улыбкой. Никогда прежде простое произношение моего имени не заставляло меня почувствовать такую сильную поддержку и гостеприимство. Он посылает то, что я могу назвать только как мгновенное спокойствие.

— Да, — улыбаюсьему в ответ. — Я здесь, чтобы увидеть...

— Нейта, — говорим мы одновременно. Мы также вместе смеемся, нервный и неловкий звук.

— Извини, это странно, я... я странный, — говорит друг Нейта, делая шаг вперед и пожимая мне руку. — Я Кевин.

— Привет. Откуда ты знаешь мое имя?

— Ох, Нейт, он говорит о тебе. Много говорит.

Ничего не могу поделать с теплым приливом удовольствия, нахлынувшего на меня. Это ведь хорошо? Упс, а что если нет.

— Он рассказывает хорошее или плохое?

Кевин не отвечает, а какое-то время просто смотрит на меня.

— Знаешь, на самом деле прямо сейчас его здесь нет, — мое сердце падает, и я машинально предполагаю, что он не только говорил плохое, но и к тому же предупредил своего друга, что мне следует убраться отсюда.

— Ох, хорошо, — говорю я, разворачиваясь, чтобы пойти обратно к своей машине. Мне просто придется выработать новый план действий. Возможно, найти отель и позвонить ему.

— Нет, погоди. — Он протягивает руку, касаясь моего локтя, прежде чем я начинаю спускаться по ступенькам. — Его и правда нет, я не вешаю тебе лапшу на уши. Я просто заскочил позаимствовать плавки. — Он указывает вниз на оранжевые шорты, одетые на нем.

— Я вернусь позже.

Он снисходительно, все еще по-дружески, смеется надо мной.

— Если он узнает, что ты была здесь, а я позволил тебе уйти, то надерет мне зад. В нескольких кварталах отсюда есть озеро. — Он закрывает за собой дверь и тянется за полотенцем, висящим на ограждении крыльца, после чего закидывает его себе на плечо. — Не против прогуляться? 

Кевин ведет меня через небольшую поляну, и в какой-то момент я начинаю задаваться вопросом, была ли прогулка по лесам с незнакомцем наилучшим планом действия. Я слишком устала и мой мозг перегружен, поэтому если кого-то и убьют, после того, как этот кто-то, наконец, решился попробовать преодолеть свои личные проблемы, то это буду я. Как только я решаю, что мне, скорее всего, следует развернуться и побежать в другую сторону, Кевин отводит в сторону огромную зеленую ветку дерева, открывая озеро в окружении буйных деревьев, только начинающих менять цвета. Я слышу голоса смеющихся людей в воде, но не могу их видеть.

Я не вижу их, потому что мы с Кевином стоим на том, что можно описать лишь, как обрыв, который фактически возрождает мой самый худший кошмар.

Позвольте внести поправочку в предыдущую мысль: если кто и умрет от прыжка с обрыва с целью добраться до любви всей своей жизни, после того, как, наконец, примет решение перебороть свою боязнь серьезных отношений, то это буду я.