Он говорит так, будто приглашает меня туда с собой. Словно подумывает однажды сделать это.

— Келли бы не повредили такие жизненные перемены, — говорит Габби. — Возможно, тебе как-нибудь стоит показать ей это.

— Я могу показать тебе много вещей, — отвечает Нейт, его голос очень мягок и низок. Он смотрит на меня так, словно я единственный человек во всем мире. 

От его взгляда у меня в горле встает ком, и мне приходится сильно потрудиться, чтобы проглотить его.

— Келли не особо хорошо ладит с природой, — типичный Бен, нарушающий неловкость. На сей раз я благодарна ему за это.

— У меня все нормально с природой, — спорю я. — Пока природа держится в стороне от меня. — Могу сказать, это начало "Истории Времени с Габби и Беном" с участием рассказов о Келли против Матери-природы. Довольно много подобных историй на любой выбор.

Габби смотрит на меня и закатывает глаза.

— Нейт, повезло, что тебе вообще удалось на днях вывести ее на реку.

— Везение не имеет с этим ничего общего, — говорит он Габби, но смотрит на меня.

Уголки его рта приподнимаются в лукавой улыбке, заставляющей мой желудок трепетать.

Я хочу дотянуться до Габби и зажать ей рот рукой, чтобы заставить ее заткнуться. Хочу сказать ей, что вытащить меня на эту реку было не везением, а ее глупыми происками. Не могу поверить, что она становится такой очевидной в своем стремлении свести нас с Нейтом. Не то чтобы это действительно имеет настолько большое значение, принимая во внимание нас обоих. Но я не хочу, чтобы ему было неловко, и что немаловажно, не хочу, чтобы было неловко вообще кому-либо.

— Я могу быть довольно очаровательным, — довольно очаровательно говорит Нейт. Он откидывается на диванные подушки, перед тем как вытянуть перед собой ноги. 

Я наклоняюсь, подхватываю одну из своих вьетнамок и шутливо бросаю в него. Он смеется, негодяй. Красивый, очаровательный негодяй.

— Сохраню это, — говорит он, удерживая мою вьетнамку, будто та, своего рода, ценный объект.

— Хорошо, — шутливо показываю ему язык.

— Откуда взялась эта глубоко укоренившаяся боязнь приключений? — Нейт надевает мою вьетнамку себе на ногу и пробегает подушечкой большого пальца по цветочному узору на ремешке.

— Не спрашивай ее, — поддразнивает Габби. — У нее список отвращений длиной примерно в милю.

— Это неправда!

Она с неодобрением отводит от меня взгляд, и весь мой гнев перерастает в смех.

— Ну, это в основном неправда, — полагаю, я не могу действительно отрицать это, на этот раз они меня достали.

— Это абсолютная правда, — говорит Бен.

— И ты туда же, — отвечаю я, свирепо уставившись на него. — Неужели все будет так же, когда вы поженитесь? Вы двое сговорились против меня?

— Позволь мне рассказать ему историю о весенних каникулах на втором курсе, — Бен практически умоляет, и отчаяние в его голосе дико раздражает, — про озеро.

Я пожимаю плечами, в каком-то смысле побежденная, и Бен воспринимает это как "да".

Он смотрит на Нейта, прежде чем начинает рассказ, который наверняка адски меня смутит.

— Мы отправились на одно озеро в центральном районе Техаса во время весенних каникул. — Нейт, похоже, чересчур слишком, для моего комфорта, заинтересован в этой истории. — Мы немного выпили, и Итан... — Бен запинается в своем повествовании, словно упоминание имени Итана заставит того появиться прямо из воздуха.

— Продолжай, — говорю я, стараясь не казаться раздраженной, как есть на самом деле. Он уже поднял эту тему, так что нет смысла останавливаться. 

Бен, к его чести, колеблется, перед тем как вспомнить, на чем остановился, желая убедиться, что я в порядке, прежде чем продолжить. В данный момент я чувствую себя в ловушке. Если я скажу ему остановиться, то буду выглядеть, словно плохой игрок, если позволю ему продолжить, ну..., наверное, скоро узнаю, что произойдет.

— Итан все выходные донимал ее влезть в шину на цепях. Помнишь, похожая на ту, которая была у одного дедушки на озере рядом с его домом? 

Нейт кивает и мгновение смотрит на меня, перед тем как возвращает внимание к своему брату.

— В общем, — продолжает Бен, — шина свисала с того дерева...

— Это было проклятое огромное дерево на краю обрыва, — говорю я, перебивая. Я хочу прояснить ситуацию, потому что эта история кажется немного менее значительной, чем я уверена, прозвучит из уст Бена.

— Келли, это был не обрыв, — смеется Бен.

— Это был обрыв, — говорю я Нейту, хотя знаю, он думает, что я преувеличиваю. Но это нет так. Ну, если только совсем немного.

— У Келли, наконец, хватило храбрости влезть в нее, и Итан оттолкнул ее.

— Он столкнул меня, — говорю я, сверля Бена взглядом. Он был там и знает, что это не преувеличение. Я забыла о том, каким придурком Итан мог иногда быть еще даже до измены.

— И она полетела с дикими воплями. Мы все кричали ей отцепиться, но она ждала слишком долго, и шина замедлилась до такой степени, что она просто выскользнула из нее, — Бен просто помирает от смеха, и Габби от него не отстает.

Я знаю, что выглядела нелепо, но не могу избавиться от чувства, что сейчас, как и тогда, эти двое засранцев смеются надо мной. Мои щеки краснеют, и я говорю себе, что просто смущена рассказом, а не тем, что эта история была рассказана в присутствии Нейта.

Я украдкой смотрю на него, беспокоясь, что он тоже смеется. Но нет. Он смотрит так, словно в данный момент хочет пнуть задницу Бена.

— Таким образом она просто, крича, висела там на основании этой качающейся шины, — продолжает Бен.

— А вы, два придурка, смеялись так же, как и сейчас, — говорю я, стараясь не казаться раздраженной. Я думаю, что лучше закончу эту историю сама, ради своего же душевного спокойствия.

— Я наконец, отцепилась, и упала в эту отвратительную воду, кишащую угрями. Они кружили вокруг меня, словно охраняли врата ада. — Я вздрагиваю, желая вырвать из памяти противное ощущение их скольжения по моим ногам. Так омерзительно.

— Врата ада? — говорит Нейт, наконец, выдавив улыбку.

— Да, — кивая. отвечаю я, — Если ад действительно существует, то ворота к нему охраняются угрями, я в этом уверена. — Я потираю предплечья руками, пытаясь согреться. Мне должно быть достаточно тепло от всего гнева и смущения, протекающим по моим венам, но нет.

Нейт придвигается вперед, расстегивает рубашку с длинным рукавом, надетую поверх футболки, затем накидывает ее мне на плечи.

— Ты не замерзнешь? — спрашиваю я.

Он улыбается и качает головой:

— Неа.

— Спасибо, — отвечаю я. Рубашка пахнет им: этот чистый, бодрящий запах, который я помню с нашей ночи в Далласе. Вся моя выдержка уходит на то, чтобы не зарыть лицо в воротник и глубоко вдыхать этот запах. — Полагаю, мораль этой истории такова: во-первых, мне нужны новые друзья. Во-вторых, я никогда снова не войду в воду, где не смогу видеть свои ноги.

Пальцы Нейта касаются манжетки его рубашки, надетой на мне.

— Ты сделала это вчера, — наши взгляды встречаются, и он посылает мне нежную улыбку.

— Да, полагаю, что так, — я удивлена, что не поняла этого раньше.

Он наклоняется настолько близко ко мне, что я могу почувствовать его теплое дыхание на своей щеке.

— Находясь рядом со мной, думаю, ты будешь способна сделать намного большее, чем то, что ты думала никогда не сделаешь. 

Не совсем уверена почему, но чувствую, что он прав.

— Даже не уверена, как на это реагировать, — говорю я, когда весьма терпеливый парикмахер по имени Джозефина приглаживает несколько прядей волос Габби назад в самой простой изящной прическе, которую я когда-либо видела. — Думаю, возможно, тебе нужен большой цветок прямо здесь, — я указываю на голову Габби, и она, улыбаясь, шлепает меня по руке.

— Серьезно, Келли. Что ты думаешь? — спрашивает Габби, с надеждой глядя на меня