И посетители проявляли недовольство. Они злились на врачей, а врачи, с каким-то пренебрежением относились к посетителям.

С другой стороны поликлиника с утра до вечера представляла собой настоящий кипящий котел, либо взбудораженный улей: одни и те же старики и старухи заполняли коридоры, шумели и даже вели себя недостойно в кабинетах врачей, требуя настоящей медицинской помощи, а не пустых обещаний. Среди этой топы обреченных на вымирание находились и ушлые старушки, которые стали подозревать, что врачи нарочно не излечивают, а гоняют по разным аптекам за дорогими лекарствами, а эти лекарства иногда простой мел, окрашенный в коричневый и красноватый цвет. Они эти лекарства не помогают организму бороться со смертью, а наоборот приближают ее.

Намеки, а иногда и ссоры тоже выводили врачей из себя. Попадались и ветераны, с медалями на груди. С ними надо было вести себя врачу, так как следовало себя вести врачу в любой клинике мира, что никак не вписывалось в нравственное состояние, вчерашних студентов−медиков советских вузов.

Младший обслуживающий персонал вообще страдал невероятно от таких посетителей, начиная с раздевалки.

Александр Васильевич понял, что он является белой вороной в этом медицинском вертепе, к которому он привязан своим возрастом и вместо отдыха снова побежал в поликлинику. Супруга собралась выстирать его штаны пятилетней давности в стиральной машине и обнаружила в кармане направление на биохимический анализ, выданный три недели тому.

− Это что? - спросила она.

− Гм, я уже сдал кровь, буквально на следующий день. Вот, какой я молодец.

− А где же результат.

− Результат? Ты говоришь - результат? Ха, мне надо бежать. Он у Орловой. Как же это я совершенно о нем забыл, голова: два уха? Я - сейчас, − сказал муж, накидывая плащ.

− Кепку не забудь, а то каким-то гнилым прыщом сверкаешь на лбу. За километр видно. Он у тебя все время увеличивается. Спроси у своих врачей, что это такое.

− Да спрашивал я про этот прыщ, но врачи только пожимают плечами.

− Ну, ладно, иди.

Поликлиника недалеко от дома, время еще такое удобное, еще нет трех дня, но и не больше трех. Это время пересменки. Орлова собирается домой, а сменщица еще не подошла. И точно. Орлова копошилась в своей дамской сумочке и никак не могла найти миниатюрные ножницы, чтоб подстричь заусеницы на среднем пальчике.

− Здравствуйте! О, чуть не опоздал.

− Опоздал. Я уже не работаю. Закрой дверь с обратной стороны.

− Закрою, закрою, только вы, уж извините за настойчивость, отдайте мне результаты моих анализов, и я уйду.

− Почему ...с голыми руками.

− Вы имеет в виду без перчаток?

− Без перчаток, но с мозгами.

− А, я понял. Но..., в моих карманах ветер гуляет, честное партийное. Можете проверить.

− Если бы не был женат, может и проверила бы, а так, что толку.

− Но прошлый раз я немного позолотил ручку, правда, это было давно, недели три назад.

− Кто старое вспомнит, тому глаз вон. Однако, я вижу, ты не уйдешь просто так. Подожди.

Перед ней лежала кипа красивых не пустых бланков, она их всех перебрала, но мои анализы не нашла.

− Твой результат еще не пришел. Бывай!

− Этого не может быть. В лаборатории мне сказали, что результат будет через три дня, а прошло уже три недели. Позвольте я сам посмотрю.

− Смотри, мне−то что, − как−то брезгливо сказала Орлова и снова стала рыться в дамской сумочке.

− А вот он, почти сверху был. Вы очки не носите?

− Не хами. Дама в моем возрасте еще очков не носит.

− Посмотрите, все ли у меня хорошо. Я такое количество результатов вижу в первый раз, но я в них ничего не понимаю.

Орлова бегло пробежала и сказал:

− У тебя все в порядке. Можешь больше сюда не приходить...со своим ветром в карманах.

Саша спрятал маленький бесценный груз в портфель и вышел в коридор, заполненный пенсионерами. Хотя древних лавок, покрытых дерматином, и поролоном было немало, на которых сидели больные в ожидании, когда загорится лампочка и можно будет войти в кабинет врача, но мест явно не хватало и те, кто покрепче, терлись спиной о стену, выкрашенную масляной краской еще десять лет назад.

От этих трений следы оставались, как мраморные ступени после двадцати лет от ног посетителей. У одной старушки вид был измученный, взгляд умоляющий, она не могла ни сидеть, ни стоять, ни, видимо, лежать.

Наконец дошла до нее очередь. Родственники завели ее в кабинет врача, но врач всплеснула руками и не то тревожным, не то истерическим голосом, произнесла:

− Это не ко мне, не ко мне, вам говорят. Скорую вызывайте, скорую! Вон туда садитесь на скамейку, с кресла она упадет. У кого мобильник, я сама вызову скорую.

Посетители, стоявшие в очереди, притихли: каждый понимал и полагал, что врач права, что обращаться в поликлинику не было смысла и, боясь, что с каждым может подобное случиться, притихли и опустили головы.

Врач выскочила, зло хлопнув дверью, и куда−то побежала, должно быть на четвертый этаж к королеве, то бишь, к директору.

Саша посеменил к лифту подальше от преддверия смерти, но во дворе поликлиники уже стаяла машина "Скорой помощи".

***

Дома вместе с супругой Александр Васильевич изучали многочисленные пункты биохимического анализа крови, но так ничего и не поняли.

− У, кровища! да это же не просто жидкость! - произнес Саша, а супруга ответила ему хохотом.

− Завтра тебе к дерматологу. Это далеко, на другом конце Москвы. Тамара это моя подруга, когда−то вместе учились. Теперь у нее свой кабинет. Свой - понимаешь? А у нас ничего нет.

− Как же нет? А я? А мои болячки?

Дерматолог Тамара оказалась выше крыши. Она была настолько внимательна, добра и элегантна, что Саша заподозрил недоброе. Понравился, подумал он, но я морально устойчивый, ничего не получится.

Она долго намазывала этот разросшийся прыщ, уложив его на специальную подставку, похожую на раскладушку, смачивала, какой−то жидкостью, потом сушила ее феном, потом чем−то грела. Пациенту надоела эта возня, и он сказал:

− Тамара, у меня просьба и от супруги тоже просьба : посмотрите результаты анализов, а то мы ни бум−бум.

− Нет ничего проще, − сказала Тамара, радуясь прерванной пустяковой работе.

− У меня в портфеле, можно я встану.

− Да, да. Не могу же я вас держать до десяти вечера.

Она пробежала глазами мои анализы и ахнула:

− У вас почти не осталось железа в организме, как же вы ходите? Еще немного и летательный исход. Разве вам ваши врачи не сказали? Да это же..., за такие вещи надо отдавать под суд вашего участкового врача.

− А что значит летальный исход?

− Это значит - смерть!!! я позвоню вашей жене и скажу, что ей надо делать и...и немедленно.

− Сколько я должен, Тамара?

− Одну тысячу всего лишь. На городской транспорт не садитесь, берите такси. Вам может стать плохо, вас могут упечь в больницу, вы понимаете это?

− Понимаю.

− Как же вы ходите? у вас голова не кружится?

− Кружится. Я все время думаю: что-то с мозгами.

− Мозги тут ни при чем. У вас дефицит железа. Отклонение от нормы почти восемьдесят процентов. Разве ваш лечащий врач не говорила вам об этом? Это обязанность врача-терапевта.

− А, она в эти результаты даже не заглядывает. Даже если ей позолотить ручку. Но что теперь делать?

− Как что? принимать железо. Оно в таблетках, в уколах. Лучше в уколах. Срочно в аптеку, а, я обещала позвонить. Пусть ваша супруга сбегает, пока доберетесь до дома, лекарство уже будет у нее на руках.

− Она мне сама укол даст, она это хорошо делает.

− Ну, вот и отлично. Ко мне придете на следующей неделе. У нас начнется процедура вытравливания вашей болячки на лбу. Вы только с этим не шутите. Может, придется сдавать анализы. Мало ли что там! Мозг ведь рядом. Ну, все, чао. Свою Галочку за меня поцелуйте.