- О, – Николь вытащила пару монет. – Сойдет.

Выбрав монетку меньшего достоинства, – она была тоньше – девушка подсунула ее под стену: денежка исчезла. Затем Николь вынула одну из шпилек, придерживающих парик, разогнула ее и начала проталкивать монетку дальше: и, черт возьми, она поддавалась. Разогнутая шпилька длиной была примерно сантиметров пятнадцать, но даже когда Николь протолкнула ее до основания, монетка продолжала углубляться за стену. Разогнувшись, девушка задумалась: стена была полой, но как широка эта полость? Монетку она толкать больше не могла – ее пальцы не пролезали в цель, а шпилька осталась вне зоны досягаемости. Тогда внимание девушки переключилось на саму стену: черная, шершавая от гари, она казалась сплошной: Николь не могла найти ни одного шва. С кряхтеньем, более присущим восьмидесятилетнему старику, она поднялась на ноги, держась рукой за выступ, на котором когда-то крепился подсвечник. Раздался глухой звук, щелчок. Девушка замерла: ее первой мыслью было, что это щелкнул один из ее суставов, ну или позвоночник, однако, через секунду она отмела эту версию. Выпустив облако пыли, стена пришла в движение, добрая часть нагара посыпалась на пол.

- Что за…, – Николь отшатнулась назад, с открытым ртом взирая на потайную дверь. – Ежкин Хогвартс*!

Дрожащими руками она потянула стену на себя, расширяя проход: узкий, пыльный коридор обдал ее холодным дыханьем, отдающим сыростью и запустением. Света, попадавшего из комнаты, было недостаточно для того, чтобы увидеть конец коридора: вообще, видимость была отвратительной. Николь едва ли могла видеть дальше вытянутой руки. Отодвинув стену до упора, девушка проскользнула внутрь и практически на ощупь начала прокладывать себе путь. Маленькими шажочками, боком, она продвигалась все дальше, чувствуя, как температура воздуха становилась все ниже. Когда тьма стала совсем непроглядной, девушка остановилась и сделала несколько глубоких вдохов: ей было не по себе в этом узком, сыром коридоре, но любопытство продолжало подталкивать ее вперед. Николь снова пожалела о том, что забыла телефон: пусть он был и древним, кнопочным, пищащим, но в него был встроен фонарик, который был бы очень кстати. Придя в себя, она продолжила путь. Коридор чуть расширился, и Николь пошла прямо, вытянув вперед руки, как самый настоящий зомби. Представив данную картинку, девушка начала тихо посмеиваться, и в этом была ее ошибка. Короткие смешки перешли в нервное хихиканье, хихиканье – в заливчатый смех: да, так ее организм реагировал на стресс, что поделать. Но в какой-то момент смех оборвался, и Николь зашлась кашлем: она вдохнула пыли, и та теперь царапала ей горло. Кашляя, девушка совершенно забыла об осторожности: она не смогла вовремя сориентироваться и восстановить равновесие, когда вместо твердого пола ее нога шагнула в пустоту…Только когда Николь повалилась вперед и пропахала каменную лестницу чуть ли не носом, она поняла, что произошло. Но во время самого полета и непосредственного «пропахивания» ей оставалось лишь зажмуриться и вопить.

Кристиан тяжело привалился к стене и, прикрыв веки, откинул голову: черт его дернул подниматься наверх! Можно подумать, он мог найти здесь что-то полезное, что-то, что приведет его к невидимке. С чего он вообще взял, что невидимка вернется? Мужчина открыл глаза и выпрямился: нет, он вернется. Невидимка точно вернется, иначе зачем он все это затевал? Этому телепату был нужен Малик, а потому он не отступится, пока не доберется до него. И пока он будет пытаться, Кристиан будет здесь, мешать ему так долго, как только сможет.

Оттолкнувшись от стены, Кей продолжил осмотр: возможно, ему повезет, и аптечка в его комнате уцелела. Конечно, мужчина не сильно на это надеялся: надо быть реалистом и все такое, но если все же коробочка выдержала натиск пламени, он сможет хотя бы немного помочь своему многострадальному колену и, возможно, починить руку. Кристиан почти дохромал до своей комнаты, когда услышал крик. Мужчина замер и прислушался: кричала женщина, абсолютно точно, вот только откуда? Звук был одновременно очень близко, но вместе с тем звучал глухо и отдавался эхом. И еще Кей мог поклясться, что слышал, как что-то упало. Что-то весьма тяжелое. Постояв в растерянности еще пару секунд, мужчина все же продолжил путь, но как только он достиг цели и переступил порог своей бывшей комнаты, снова замер, тупо уставившись перед собой: потайная дверь была открыта. На время забыв о ноге, Кей подскочил к проходу и заглянул внутрь: неужели кому-то из журналистов хватило ума пойти туда?

- Эй! – мужчина, вытянув шею, пытался хоть что-то разглядеть в темноте. – Слышите меня?

В ответ из коридора донеслось приглушенное полумычание-полустон. Черт, значит, его догадка оказалась верна: какая-то горе-карьеристка решила попытать счастья, откопать сенсацию и записаться в спелеологи. Отлично, так держать. Теперь ему придется вынимать эту тупицу.

- Не двигайтесь, – Кристиан уверенно пересекал коридор. Он был более чем уверен, что акула пера не справилась с управлением и грохнулась на лестнице. Он и сам с непривычки каждый раз там спотыкался, когда только начал исследовать ходы. – Вы там…ах, что за черт! – мужчина, наступив на что-то мягкое и волосатое, отступил назад и, притянув вещицу к себе, попытался понять, что это такое. Было похоже на волосы, но, черт, кто же тогда остался валяться там, внизу, если волосы остались наверху? – Эй, Вы меня слышите?

- Кажется, я сломала ногу, – послышался хнычущий голос. Знакомый хнычущий голос.

- На лестнице?

- Угу, – и снова Кей уловил знакомые нотки в девичьем завывании.

- Оставайтесь там, – мужчина решил сменить тактику и пошел прочь из коридора. Краем уха он услышал недовольный ответ:

– Как будто у меня есть выбор…

С удивительной прытью Кристиан спустился на второй этаж, миновав лестницу как в свои лучшие дни, и рванул к тому месту, где раньше висел портрет деда Николь. Полотно было почти полностью съедено пламенем, а те небольшие уцелевшие ошметки скукожились и почернели. Зато рама практически не пострадала: отмыть налет – и будет как новенькая.

На этот раз Кей на раз вычислил рычаг: портрет с суровым дядькой больше не загораживал выступающий чуть вперед булыжник, на который Кристиан и нажал. Как только стена пришла в движение, мужчина скользнул внутрь и угодил прямиком в объятья горе-исследовательницы: стоя на одной ноге, она опиралась на стену в тот момент, когда Кей ее отодвинул.

- Осторожнее, – мужчина поддержал девушку и вытащил ее из коридора. – Это частная территория, и Вам запрещено…, – он замолчал, когда увидел, кого именно он держал в руках.

- Спасибо за помощь, конечно, – Николь, используя Кристиана в качестве костыля, обеспокоенно рассматривала свою лодыжку. – Но, вообще-то, я у себя до…

Наконец, их взгляды встретились: сапфировый, приятно-удивленный, и кристально-серый, напуганный до полусмерти.

- Вы?! – Николь в ужасе попятилась. Однако ее попытка к бегству была обречена на неудачу: вывихнутая лодыжка пресекала на корню любую возможность ретироваться. Потому бедняжке ничего не оставалось, кроме как смотреть на мужчину во все глаза и судорожно дышать, точно рыба, выброшенная на берег. Зомби. Убийца ее тети. Он здесь. Он все это время был здесь. Он ждал ее. Он убьет ее.

- Я, – подтвердил Кристиан, не веря своим глазам. Старик был прав, это чокнутая жива. Цела и невредима. Разве что, немного не в адеквате, да и одета еще хуже, чем обычно, но все же живая. Он чувствовал тепло ее тела, ее жаркое дыхание на своей шее, ее бешено бьющееся сердце. – Николь, как т…

- НА ПОМОЩЬ! – она завопила так внезапно, что Кей дернулся и разомкнул руки, точнее руку – его правая конечность едва ли могла удержать ложку: девушка камнем рухнула на пол. – КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ! ПРОШУ, ПОЖАЛУЙСТА…

- Николь! – мужчина шагнул к девушке, но та, с дико горящими глазами, поползла прочь. – Николь, какого черта ты…

- НА ПОМОЩЬ! НА ПОМОЩЬ! – она орала во всю мощь своих легких, переключаясь на все языки, которые знала. Николь не видела никого и ничего, кроме мужчины, надвигающегося на нее. Идиотка, она же сама к нему пришла. Сама, своими ногами. – ПОЖАЛУЙСТА! ПОМОГИТЕ!