Сам Кристиан всегда относился скептически к данному ритуалу, считая талисманы бесполезными безделушками, важность которых была раздута провидцами с тем, чтобы никто не обвинил их в бездействии: цешки вечно ходили с умным видом и проповедовали всякую ересь, лишь бы только не отправляться на боевые задания. Они же ввели правило, согласно которому на свете не должно было существовать двух одинаковых талисманов: по воплощению, по минералу ли – но они должны были отличаться. Потому, чисто теоретически, заполучив амэл, можно было бы тут же вычислить его владельца, что служило еще одной причиной, по которой Кей не любил этот атрибут хранителей. Все талисманы с детальным описанием и изображением были занесены в базу ордена с тем, чтобы можно было опознать тело хранителя, если оно было в состоянии, неподлежащем идентификации, или же вообще отсутствовало (были случаи, когда хранители сгорали заживо, например). Так, по крайней мере, утверждали старейшины. Кристиан же видел в этом лишь возможность тотального контроля за всеми членами ордена и их действиями.
Амэл, изображение которого ввело Кея в ступор, был знаком ему с самого детства. Мужчина все еще не верил своим глазам, и, если бы не девиз ордена – «Мир, честь, справедливость» – и инициалы хозяина, вырезанные на квадратном, обсидианово-черном кулоне, он бы позволил своей фантазии убедить себя, что перед ним были просто чьи-то каракули, которые по чистой случайности оказались похожими на талисман. Однако факты оставались фактами: перед ним был рисунок амэла. И рисунок этот явно был выполнен рукой землянина: Кристиан смог разобрать надписи лишь оттого, что знал, что должно быть написано – буквы были исковерканы рукой художника, который не был знаком с азбукой Эстаса. Кто бы ни сделал этот набросок, он, должно быть, думал, что эти закорючки – дизайн, а не надпись.
Кей сел на край кровати, продолжая рассматривать картинку; его мозг лихорадочно работал. Чисто теоретически, это имело смысл. Хранитель, которому принадлежал этот амэл, когда-то жил на Земле, и достаточно долго. Собственно говоря, именно за это он по сей день и расплачивался в Ноксе, в тюрьме, из которой редко кто когда-либо возвращался. Его обвинили в измене и посадили под замок, но, как только теперь понял Кристиан, никто так и не узнал, что именно заставило хранителя пойти на преступление. За все эти годы, а это почти тридцать лет, никто так и не смог добиться от него правды о том, почему он оставил Эстас и что он столько времени делал на Земле. Сам преступник был нем, как рыба, а сыворотка правды, как и внушение на него действовали – ведь он сам был телепатом. Одним из сильнейших телепатов в истории. Одним из могущественнейших предводителей ордена за все время его существования. Одним из самых таинственных фигур Эстаса. Кей, как и все жители Танвита, знал имя этого хранителя с пеленок. Имя, которое стало синонимом таким словам, как «предательство» и «зло». Имя, которое некоторые суеверные люди боялись произносить вслух. Имя, на инициалы которого вот уже десять минут смотрел Кристиан: Эйден Малик.
Кей снова встал и в задумчивости посмотрел в окно. Теперь пазл начинал собираться. Невидимка был как-то связан с Маликом: оба очень сильны, оба телепаты, оба с Земли. Что если они познакомились еще во время первой высадки Малика на эту планету? Тот вариант, что невидимка было родом из Эстаса, Кристиан отмел сразу, ведь там каждый хранитель на счету. Значит, они могли познакомиться только здесь, на Земле. Малик вполне мог научить невидимку пользоваться своими способностями, но тогда встает другой вопрос – зачем? Зачем главе ордена хранителей сбегать с родной планеты, брать в ученики хранителя-землянина, а затем, менее чем через год, возвращаться обратно, да еще и одному? В этом не было смысла. И почему невидимка активизировался только сейчас? После двадцати с лишним лет затишья он перешел к активным действиям совсем недавно. Разве что, он хотел обратить на себя внимание. Возможно, он думал – и правильно думал – что орден заметит его и пришлет кого-нибудь? Но если так, то почему же он не шел на контакт? Кей снова опустил взгляд на рисунок. Может быть, он ждал Малика, а не Кристиана? Возможно, они договорились о повторной встрече, но Эйден не явился, и невидимка начал нервничать? Рисунок был его опознавательной карточкой, ведь за почти тридцать лет Малик мог измениться, а вот его амэл – нет. Хотя зачем носить с собой рисунок, если одного взгляда на Кея было достаточно для того, чтобы понять, что он – не Эйден Малик: слишком молодой. Кристиан, скорее всего, еще не родился к тому моменту, как эти двое заговорщиков познакомились.
Партия становилась все запутанней, а фигур на доске прибавлялось. Но если с невидимкой и Маликом хоть что-то вырисовывалось, то с Мэриан Абрамс – абсолютно ничего. Какое отношение она могла иметь к невидимке? Разве что… Кей вытянул руку, в которую тут же, пролетев через всю комнату, легла история болезни (к черту правила – все равно никто не видел, чем он занимается; а даже если кто и видел, то ему вряд ли кто поверит). Разве что, она имела отношение не к невидимке, а к самому Малику! Кристиан прежде не обращал внимания на возраст женщины, его больше интересовал ее диагноз, а зря: Мэриан была примерно одного возраста с Маликом. Они могли быть знакомы, и знакомы довольно близко, если уж она попала в психушку. Может, хранитель поработал над ее головой, прежде чем вернуться обратно на Эстас, и она загремела в дурку, где ее нашел невидимка, после встречи с которым, она и вовсе впала в кому. Видимо, в поисках своего наставника невидимка пришел к Абрамс за информацией, но та не смогла ничего рассказать, ведь Малик выставил блок; невидимка, скорее всего, попытался взломать этот блок, но будучи слабее своего приятеля, сделал только хуже. Бедная женщина! Если это так, если над ее головой действительно поработали два телепата, то Кристиан сильно сомневался, что ее мозг когда-либо восстановится. Скорее всего, из комы женщина уже не выйдет. Тут мужчина вспомнил старика, которого он встретил в клинике; вспомнил его странное поведение и его безумно-отчаянный взгляд: старик знал, кто приходил к Мэриан; знал, как выглядит невидимка, но тот почему-то оставил его в живых, ограничившись внушением.
Кристиан понимал, что расспросы могли убить свидетеля или ввести в кому – так же как и Абрамс – но пока он был единственным, кто мог ему помочь пролить свет на ситуацию. Чтобы не забыть, Кристиан перевернул рисунок и на обратной стороне подписал «старик». Подумав немного, он подписал еще и «флаг» – чтобы ни с кем его не перепутать. Первым же делом по возвращении за город, он навестит этого беднягу.
Сейчас же было необходимо сделать другое: Кристиан включил планшет и, искренне надеясь, что правильно запомнил инструкцию товарища, активировал канал связи. Если Кей сделал все правильно, то в ордене не смогут засечь его звонок; если нет – то ему придется сочинить очередную сказочку для совета с тем, чтобы объяснить, почему он не представил ни одного отчета о проделанной работе. Арчер уже придумал половину легенды, когда планшет вдруг ожил.
- Крис, – на экране появилась заспанная физиономия Оливера Саммерса. Его темные волосы топорщились с одной стороны, а на щеке отчетливо отпечатался стилус, что явно говорило о том, что айтишник снова заснул на рабочем месте. – Ты? Ты на часы смотрел? – зевнув, мужчина потянулся и надел очки. – Дерьмово выглядишь.
- Это ты мне говоришь? – Кей вздернул брови и указал другу на щеку. – Нас слушают?
- Момент, – Оливер тут же переключился в рабочий режим и сосредоточенно посмотрел куда-то в сторону. Айтишника со всех сторон окружали мониторы с пляшущими на них волнами, диаграммами и прочими символами, и для всех оставалось загадкой, как Саммерс, вообще, в них ориентировался. Кей, который тоже одно время занимался программированием и даже достиг определенных успехов в данной сфере, все же никогда не понимал, как хранитель мог добровольно избрать киберпространство площадкой для самореализации. Конечно, это было очень интересно, однако, хранитель, сверхчеловек в каком-то смысле, мог достичь гораздо больших высот в других, недоступных простым людям сферах. Но Оливер Саммерс так не считал. Он в свои двадцать семь лет ни разу не был на полевых заданиях, если не считать моделирование при прохождении итогового испытания, но при этом очень многие в ордене были обязаны ему чуть ли не жизнью: из своего бункера Саммерс мог подключиться к любому месту, где было электричество. Он был гением технологий, а потому ему даже не требовалось покидать Гладиус, чтобы выполнять задания. И это давало ему немалое преимущество над другими своими коллегами, в том числе и над Кеем: Оливеру не нужно было рисковать жизнью на другой планете, терять драгоценное время и отвлекаться на всяких надоедливых землянок. И если бы не тот факт, что Оливер был иксом – то есть не обладал ярко выраженными телепатическими, телекинетическими и проскопическими способностями, – он мог бы стать одним из самых влиятельных хранителей своего поколения и, более того, наравне с Арчером претендовать на звание магистра в совете старейшин.
