Дом Прайса, напротив, был чист и роскошен, но слишком уж огромен. Конечно, Кей не мог упрекнуть эту обитель в недостатке пространства или удобств, но…Толстые каменные стены, высокие потолки, громоздкая, хоть и дорогая и красивая мебель – все это давило на мужчину. Этот дом, казалось, жил своей жизнью со всеми ночными сквозняками и тайными коридорами. Да и с точки зрения безопасности этот место было не самым лучшим убежищем. В усадьбу можно было попасть через четыре точки, не считая крыши, балконов и тайных ходов; а комнат в ней было столько, что только на то, чтобы все их обойти понадобилось бы полчаса. И, разумеется, соседство с морем Кристиана совсем не радовало.
Номер в отеле же сочетал в себе уют и функциональность. Он чем-то напоминал Кею его собственные апартаменты, там, в Танвите. Выполненные в черно-белой цветовой гамме, комнаты были достаточно просторные и удобные. Мебели было немного, но она была грамотно расположена. Никакой лишней мишуры не наблюдалось: в простоте обстановки и заключалась вся прелесть. Правда, была одна вещь, от которой Кристиан с удовольствием бы избавился – огромный плоский аквариум от пола до потолка, разделявший зону гостиной от столовой.
Мужчина включил телевизор, но ни одна программа его не прельстила: отчасти потому что его английский не позволял ему до конца понять, в чем дело, а отчасти оттого, что его мысли были слишком далеко, чтобы воспринимать информацию. Да и глаза, которые только восстановились после предыдущего кошмара, снова кололо. Покопавшись в мини-холодильнике, Кей выудил оттуда бутылку с водой и прижал к виску – блаженство. Как мало, оказывается, нужно человеку для счастья!
Тяжело опустившись на диван и вытянув ноги на журнальный столик, Кристиан достал из кармана кубик-планшет. Теперь Кей не спускал с него глаз, чтобы не потерять его как в прошлый раз, однако, пользы от этого не было никакой: он не мог воспользоваться им при Николь. Потому ему периодически приходилось изображать сожаление по поводу того, что они были отрезаны от дома Прайсов и не могли даже позвонить, в то время как в его кармане лежал спутниковый телефон, телевизор и компьютер в одном маленьком девайсе.
Мужчина задумчиво вертел кубик, думая о том, легла ли Дафна спать или еще нет. Жаль, что он так поздно спохватился: нужно было позвонить ей раньше, но он так замотался с этим невидимкой, что совершенно забыл про нее: как она там? Как продвигалось ее собственное задание? Ее задание. Ее задание??!
- Черт! – Кей смачно хлопнул себя по лбу и выругался: как он мог забыть?! Задание-то было общим: не только Ди, но и ему с Риверсом выдали аптечки с какими-то пилюлями, которые они должны были принимать, оказавшись на Земле… Надо же, у него это совсем вылетело из головы. Пусть он и не верил, что эти чудо-таблетки сработают, он согласился на эксперимент – ради Дафны. А теперь получалось, что он напрочь забыл о данном обещании… Да и вообще, в последнее время он стал забывать многое из того, что относилось к Эстасу и ордену. Его мысли практически полностью оккупировал невидимка. Как Кристиан ни пытался, он не мог понять мотивов его поступков, его логику, его цель. Чем ему могла помешать та несчастная женщина? Почему он крутился вокруг нее? Мужчина уже не раз перечитывал историю болезни Мэриан Абрамс, в надежде найти хоть что-то, хоть одну подсказку – тщетно. Кристиан оказался в тупике, что ужасно его злило, ведь он терпеть не мог бездействие. С каждым часом невидимка обгонял его все больше, создавал правила игры, в которую Кей был вынужден играть. А оттого что на игровой доске появилась еще одна фигура – Николь – становилось еще сложнее. Сложнее, в первую очередь, для самого Арчера: по непонятной причине он чувствовал себя ответственным за нее, а потому не мог допустить, чтобы она как-нибудь пострадала. Только не в этой истории, только не от рук невидимки.
Спрятав планшет обратно в карман, мужчина продолжил обход. Он и сам не заметил, как оказался в спальне Николь: погруженный в собственные мысли, он вынырнул обратно в реальность и обнаружил себя перед кроватью девушки с ее подушкой в руках – та валялась на полу. Одеяло постигла не менее суровая участь: его краешек служил девчонке в качестве подушки, а остальная часть была понижена в ранге и стала выполнять функции ковра – распласталась по полу у подножия кровати. Сама Николь, однако, представляла собой самое невероятное зрелище: развалившись поперек кровати в позе, имеющей больше общего с танцевальным «па», нежели со сном, она одной рукой прижимала к себе скомканную простыню (а, видимо, чтобы та не сбежала, закинула на нее еще и ногу), а второй рукой, свисавшей вниз с кровати, держала телефон. Тот был на зарядке: черный провод тянулся от дальней стены до кровати и был натянут практически до предела. Видимо, девчонка стала жертвой неудачной обстановки комнаты или непредусмотрительности персонала отеля: розетка располагалась слишком далеко от кровати, а провод, который им дали на ресепшене, оказался недостаточно длинным, чтобы компенсировать такое больше расстояние. Вот только зачем, черт возьми, ей телефон в такое время? Могла бы просто оставить его на ночь на тумбочке: зачем в постель-то его тащить?!
Помотав головой в неодобрении, совсем как нянька непоседливого ребенка, мужчина отключил зарядное устройство и положил его на тумбочку. Он бы и телефон забрал, но девушка так крепко в него вцепилась, что вскоре он оставил попытки отобрать его. Подумать только, даже когда спала, она была упрямой – самая настоящая ниса! По возвращении на Эстас Кей твердо намерился взломать базу толкового словаря, и вместо дефиниции слова «ниса» поставить фотографию Николь Этель Кларк!
Правда, ее упрямство не распространялось на подушку: ее она приняла без возражений. Мужчина хотел подложить ее девушке под голову, но Николь, смухортившись и пробормотав что-то нечленораздельное, вцепилась в нее всеми конечностями – как медведь в ствол дерева – и продолжила спать. Ребенок – ни больше, ни меньше. Зато пока она брала подушку в заложники, ее хватка вокруг телефона ослабла, и Кристину удалось его забрать. И не только его: в той же руке у нее был клочок клейкой бумаги. Придирчиво рассмотрев мобильник, Кей поджал губы – очередной громоздкий и бесполезный девайс: на Эстасе его ждали наручные часы, которые не только были гораздо меньше, но еще и мощнее. На бумажке же было что-то написано, но мужчина не мог в темноте разобрать, что именно. И хорошо, ибо, если бы он сразу понял, что держал в руках, он бы не сдержался, разбудил девчонку и наорал на нее.
Вернувшись в свою спальню, Кристиан включил побочные светильники и расправил находку: бейдж посетителя больницы. С сегодняшней датой. Черт! Эта чокнутая-таки снова ходила навещать няньку: на обратной, липкой стороне бейджа-пропуска остались черные волокна ее кофточки. Ходила и не потрудилась рассказать ему об этом! А он еще и удивлялся, почему утром ее так долго не было: она вовсе не просаживала деньги в магазинах, она поперлась в эту чертову больницу! В ярости сжав челюсти, Кей снова скомкал бумажку и метнул ее в стенку, дыша, как бык на корриде. Даже после того, как в ее квартиру вломились, даже после того, как он раскрыл ей все карты, она не удосужилась рассказать ему про свои похождения! Черт! Да ведь невидимка выследил вовсе не Кристиана, а ее! Эта сумасшедшая не только ослушалась его, врала ему прямо в глаза, но и привела с собой хвост! Дура малолетняя! Точно тигр в клетке, мужчина метался по комнате, время от времени замахиваясь кулаком на стены: как можно работать с человеком, который нарочно пускал все его старания в тартарары! Или для нее это – шутка? Очередное приключение в шпионском стиле?? Кей сжал челюсти. Это задание – его пропуск в совет ордена, и он не позволит этой малолетней землянке все испортить!
Во время очередного маневра по комнате, когда он чуть не вписался в ножку кровати, Кей вспомнил о том, что он нашел в квартире – еще одну бумажку. Порывшись в карманах джинсов, он выудил находку, мысленно готовясь к очередному сюрпризу от нисы – за ней дело не станет, когда речь идет о неприятностях. Однако то, что он увидел, ни больше, ни меньше, ввело его в ступор с плавным перетеканием в шоковое состояние. Этой бумаге, должно быть, было много лет: она пожелтела и местами стерлась так, что, казалось, вот-вот порвется; ее края обтрепались. Из-за этого и рисунок, который был на ней, заметно исказился, но все же был узнаваем. Не веря своим глазам, Кей поднес бумажку ближе к глазам и со скрупулёзностью ювелира еще раз вгляделся в картинку. Невероятно. Этого просто не могло быть! Кристиан, наплевав на правила, включил основный свет (не прикасаясь к выключателю) и продолжил таращиться на рисунок, в сомнительной надежде, что при ярком свете изображение преобразится. Но ничего не произошло. Арчер по-прежнему смотрел на рисунок амэла – личного талисмана хранителя. Такой штукой должен был обзавестись каждый парвус, прежде чем перейти на вторую ступень обучения. Согласно провидцам, каждому хранителю соответствовал определенный минерал, из которого и нужно было сделать амэл. Талисман мог быть чем угодно – браслетом, кольцом, кулоном… Некогда один из членов ордена сделал себе зуб в качестве талисмана, но использовать его по назначению он не мог: хранитель вырос, и зуб стал ему «мал», потому он стал использовать его как серьгу.
