Николь вновь подошла к стеклу: а маска действительно мешала. И не потому, что Никки вдруг резко захотелось посмотреть на шрамы рассказчика, а потому что сейчас ей, как никогда, хотелось увидеть его лицо. Внезапно ее посетило чувство дежа вю; голос хранителя вдруг показался ей очень знакомым, хоть она и понимала, что, скорее всего, причиной подобных ощущений послужило то, что впервые за все время она услышала хоть что-то стоящее. Человек, что сидел по ту сторону камеры, был настоящим сокровищем: он знал Арчера, путь и люто ненавидел его; он знал, что произошло в день освобождения; наконец, он знал, в чьих руках находились бразды правления сейчас.
- Пожалуй, даже хорошо, что я ничерта не вижу, – Маска неожиданно возобновил речь. – Лучше уж жить во тьме, чем смотреть на то, во что превратились мои братья. Тюрьма не пошла им на пользу, знаешь ли: за время, проведенное в Ноксе, они, кажется, потеряли остатки разума, зато их высокомерие осталось невредимым. Они реально не понимают, что происходит. Они не понимают, что, по сути, в их жизни ничего не изменилось: они как были, так и остаются марионетками, серыми по отношению к самозванцу, который выдает себя за Арчера. Они думают, что свободны, хотя, на самом деле, им просто увеличили камеры: они застряли на этой базе точно так же, как и в Ноксе. Они все так же подчиняются тирану с крайней стадией мании величия, но при этом умудряются задирать нос. Глупцы, – Маска покачал головой и невесело рассмеялся. – Да и я ничуть не лучше. Нет, я даже хуже: мне хватило ума сказать то, что я только что озвучил, своим братьям в надежде, что они сделают выводы, но… Я идиот, мой друг, потому что совершенно забыл о том, что наш новый Граф – долбанный гибрид. И даже если бы выжившие хранители и прислушались ко мне, они бы не стали ничего предпринимать: так уж у нас в обществе повелось, что иксы занимают самое дно, самую нижнюю ступеньку социальной иерархии; им и в голову не придет поднять мятеж. Подумать только, какая косность мышления! Десятки иксов против одного гибрида – не нужно быть провидцем, чтобы предсказать исход подобной схватки, но, черт возьми, этого боя никогда не будет: иксы никогда не пойдут ни против телекинетика, ни, тем более, против гибрида. Н е п о л о ж е н о, – последняя фраза заключенного так и источала сарказм. – А, между тем, Малик отнюдь не глуп: он хоть и понимает, что иксы не осмелятся восстать против него, но все же перестраховывается – он все делает для того, чтобы поддержать иллюзию собственного могущества у каждого из своих людей. Абсолютно все. Элементарный, но гениальный ход: зачем иксам поднимать мятеж, если они и так на самом верху? Ну, они так думают, разумеется. Зачем идти против человека, который освободил их от службы в тюрьме, да еще и сделал иксами абсолютно всех? Всех провидцев, всех телекинетиков и телепатов, что отбывали наказание в Ноксе, он сделал обыкновенными! Всех, кроме себя, – ухмыльнулся Маска и повернулся в сторону Николь, вновь безошибочно угадывая ее местоположение. – Малик все делает правильно, грамотно. Он разводит стадо послушных баранов, устраняя тех, кто еще не разучился думать, кто осмеливается подавать голос. Он и меня сюда посадил по этой же причине: я слишком много и, что самое главное, громко говорил, вот он меня и заткнул. Разумеется, он бы убил меня, не будь он у меня в долгу, – интерес Николь к Маске достиг пика: его ценность, как свидетеля, была невероятна. – Вот увидишь, мой друг, скоро начнется второй этап битвы. Когда Малик накопит достаточно сил, он ударит: правда, не знаю, с кого он начнет – с тех крыс, которые знали о катастрофе и сбежали с Эстаса, не предупредив остальных, или же с Земли, – Николь замерла. – Арчер мертв, мой друг, а он был единственным, что стояло между землянами и концом света: пройдет еще немного времени, и все забудут из-за чего, собственно говоря, настал день освобождения; за что боролся их новый лидер. И тогда Малик ударит. Как по мне, это лишь вопрос времени.
Довольный собой, Маска замолчал и расслабился, а вот Николь была как никогда далека от покоя. В одно мгновенье перед ней открылось больше, чем за последние несколько лет, вот только облегчения не наступило: вопросов стало только больше, а те немногие полученные ответы лишь повергали отчаянье. Дела обстояли куда хуже, чем девушка могла себе представить. Николь прежде не отдавала себе отчета в том, как много надежд она возлагала на то, что хранитель, который уже однажды помог Земле, поможет голубой планете еще раз. Именно благодаря этой подспудной мысли Никки чувствовала себя увереннее, именно поэтому сохраняла рассудок и смотрела на будущее с оптимизмом, но теперь… Похищение Вороновой, заточение среди серых, смерть Арчера – освободителя – точно кто-то разбирал щит Никки по кирпичикам, один за другим, оставляя ее один-на-один с жестокой реальностью.
Жизнь полна парадоксов: Никки мечтала о свободе, мечтала получить шанс повлиять на происходящее – она это и получила, вот только кто мог подумать, что все будет так сложно. До сих пор жизнь Николь держалась лишь на слепой удаче: несмотря на свою подготовку, девушка понимала, что худшего шпиона еще поискать. Она лажала с тех пор, как покинула «Зарю», и что-то ей подсказывало, что это было только начало. Вот только у нее не было прав на ошибку, ни тогда, ни, тем более, сейчас. Помощи ждать неоткуда. Она была одна.
План у Николь родился молниеносно. Она понимала, что глупее поступка и вообразить невозможно, но за неимением других вариантов… Панель управления камерой «разговаривала» на ангорте: когда Николь инструктировали по поводу ее новых обязанностей, с ней обращались, как с альтернативно одаренной – «будешь нажимать вот эту синюю кнопочку каждые два часа». Собственно говоря, это и была вся инструкция, и для среднестатистической землянки даже это могло показаться архисложным, потому что помимо нужной кнопки там было куча других, однако, Николь знала ангорт. И она прекрасно понимала все подписи, она прекрасно знала, какие команды можно было давать через панель управления – она могла отключить изолирующие экраны камеры. Это, собственно говоря, и был ее план: через несколько минут ей снова нужно будет нажать «вон ту синюю кнопочку», но, на этот раз, она «случайно» заденет парочку-троечку других. Глупо. Отчаянно. Опасно. Если удача по-прежнему была с Николь, то ей могло все сойти с рук: кому придет в голову следить за тюрьмой с единственным пленником, который, насколько было известно девушке, ни разу не пытался бежать? Это был самый идеальный, а потому нереальный сценарий. Другой предполагал, что Николь удастся включить дурочку и убедить мутантов в том, что она чисто случайно набрала сложную, многоуровневую команду и, ничего не заметив, начала миленько беседовать с заключенным, мол, все, как обычно. Подобное было так же вероятно, как и то, что солнце начнет заходить на востоке. Николь это прекрасно понимала и потому рассчитывала на третий вариант: своим поступком она раскроет себя, вне сомнений, но это и так был вопрос времени, а потому, по сути, девушка ничего не теряла. Пусть несколько минут, пусть она успеет задать Маске все один вопрос – это уже было что-то. Потом ее схватят – совершенно точно, однако, убьют ли? Сразу? Этого не знал никто. Так почему бы не выяснить?
Николь понадобилось каких-то пару мгновений на осуществление замысла. Когда последняя команда была введена, и индикатор экранов потух, девушка замерла, точно гончая перед дичью – ничего. Ни сигнала тревоги, ни блокировки системы. Но, не успела Никки прийти в себя от содеянного, тишина была нарушена изумленным голосом Маски:
- Браво, мой друг, – он поднялся на ноги и захлопал в ладоши. – Если ты еще и маску деактивируешь…
- Кто такой Малик? – перебила девушка, выпалив вопрос на одном дыхании. Ее колотило изнутри, ибо она все еще не могла примириться с тем, что только что сделала. – Отвечай, немедленно!
- Девушка, – констатировал тот, продолжая подступать ближе, туда, где стояла Николь. – Очень смелая девушка или же очень глупая девушка.
