- Я тебя не понимаю, – призналась она.

- Почему? – бунтарка казалась искренне удивленной. – Ведь, по сути, мы с тобой занимаемся одним и тем же, просто работаем на разные инстанции.

- У меня контракт, – слукавила Николь. – При других обстоятельствах я бы никогда сюда не отправилась. Добровольно.

- И что? Какой смысл рассуждать о том, «что было бы, если бы не»? Мой тебе совет: заканчивай с жалостью к себе и думай не о том, что бы ты сделала в параллельной вселенной, а о том, что будешь делать сейчас. У тебя есть цель – а это уже немало. Посмотри хотя бы на них, – Анна кивнула на стенку, за которой бесновались землянки. – Вот у них реально проблемы: они даже не в курсе, что происходит. У них сейчас весь мир рушится, а они этого не понимают. Не понимают, что домой, скорее всего, они уже не вернутся. Не знают, что делать, а, самое главное, зачем. Зачем нам работать на пришельцев? Мы ведь им ничего не должны. Мы не заинтересованы в том, чтобы они встали на ноги. И нам за помощь ничем не отплатят. Ничем хорошим, по крайней мере. Сейчас этим бедняжкам просто страшно. А теперь представь, что будет, когда они осознают весь масштаб катастрофы. Так что, подруга, мы с тобой еще хорошо устроились.

Николь выслушала лекцию молча, но не без раздражения: в последнее время ее все норовили учить. Правда, другое дело, что она сама давала повод для очередной проповеди… Интересно, жизнь, вообще, даст ей передышку?

- Не знаешь, куда могли ее увести?

- А? – журналистка немного растерялась, не уловив связи между своими словами и заданным вопросом. – Кого?

- Русскую девушку, которую я ищу.

- Откуда ж мне знать? – задумчиво протянула Стивенс. – Зависит от того, что им от нее нужно, и, вообще, «им» – это кому? Ближайшая зацепка – это Сандевал, я полагаю. По крайней мере, я бы начала с нее.

- Эта та, что проводила перекличку?

- Она самая. Узнай, кто она такая, какую позицию занимает. С кем связана, кто стоит выше.

- Если бы это было так легко, – пробормотала Николь и тяжело вздохнула.

- А никто и не говорил, что будет просто, – улыбнулась бунтарка. – Но ничего, ты втянешься. У тебя, как бы, выбора другого нет: либо ты, либо тебя. Я бы помогла, но, видишь ли, я сама впервые на Эстасе, так что, сама понимаешь…Я не знаю, что здесь и как. Но, если вдруг понадобится помощь, обращайся, – девушка выпорхнула из-за скамейки и направилась к выходу.

- А почему ты мне помогаешь?

- Я помогаю, прежде всего, себе: на данный момент, у меня нет ничего интереснее твоей пропажи. Так что, пока не разнюхаю что-то еще, будем рыть вместе. До встречи!

Николь кивнула на прощанье и усмехнулась: ей нравилась эта девушка. Конечно, она ей не доверяла, но ее стиль Никки импонировал. По крайней мере, на этом судне был, как минимум, еще один человек, который понимал, что к чему, а это не могло не радовать. Будь эта Анна Стивенс журналисткой или вражеским лазутчиком, она была полезна. Она могла оказаться неплохим союзником, а союзники Николь были нужны, как никогда прежде.

Николь послушно приняла сверток из рук молчаливого хранителя и двинулась дальше по тускло освещенному коридору. Она краем уха слышала удивленные возгласы своих коллег, когда те получали свою новую экипировку: еще бы им не удивляться, когда вместо трех чемоданов, набитых брендовой одеждой, им выдали крохотную стопочку какого-то бурого рванья. Бунтарка все же оказалась права: им с Николь было проще, ведь они знали, что их ожидало. Они знали, что у серых было всего по одному комплекту одежды и нижнего белья: рабочие Танвита спали нагими в капсулах, подобных тем, в которых путешествовали землянки, в то время как их одежда подвергалась обработке. Николь даже не могла назвать это стиркой, потому что воду для этих целей не использовали – экономили. Обработка проходила с помощью какой-то волновой технологии: одежда загружалась в что-то типа гигантской микроволновки, и там буквально за несколько минут обрабатывалась. Быстро, удобно и, что самое главное, качественно. Если на Земле рабы ассоциировались у Никки с грязью и антисанитарией, то на Эстасе все было иначе. Да, условия были спартанскими, но зато кругом была чистота.

С целью экономии воды пришельцы придумали и другие примочки, которые Николь не могла не оценить: вместо зубной пасты и щетки землянкам выдали комплект жвачек, которые выполняли ту же функцию, только качественнее и быстрее. Мыла, шампуней и прочей прелести, для смывания которой требовалась вода, тоже не было: душевые работали по тому же принципу, что и стиральные машины-микроволновки: человек заходил в кабинку, нажимал кнопочку и вуаля – какая-то электромагнитная хрень очищала его тело. Для Николь все это было в новинку, и потому она, в каком-то смысле, была в восторге. Однако, судя по обрывкам разговоров, которые до нее периодически долетали, она поняла, что после того, как новизна ощущений исчезала, народ начинал тосковать по воде и прочим атрибутам земной жизни.

Сразу после воды в рейтинге шло солнце: серые почти его не видели. Да и не только серые: скрываясь от радиации, выжившие Эстаса передислоцировались на другой материк, обнаруженный уже после катастрофы. Клочок земли, на котором располагалась новая база, находился на экваторе, а потому снаружи стояла нестерпимая жара. Даже в темное время суток, температура снаружи была настолько высокой, что люди обзаводились ожогами уже через десять минут. Днем же, к жаре добавлялись нещадно палящие и слепящие солнечные лучи: без специальных очков и формы покидать базу было равносильно самоубийству. И, разумеется, необходимая экипировка была только у хранителей.

От старого Танвита, как и говорила Анна Стивенс, осталось лишь одно сооружение-скала: Нокс. Тюрьма находилась на самой границе с радиоактивной зоной, где когда-то был Танвит.

Внутри самой базы, несмотря на все старания техников, тоже было ужасно жарко и душно. Кондиционеры работали только там, где обитали хранители, в то время как серые были вынуждены вариться в собственном соку. А потому Николь с присущей ей черствостью не понимала, из-за чего разыгрывалась такая трагедия по поводу солнца: находясь в такой жаре, сама девушка абсолютно не тосковала по небесному светилу. Однако остальные с ней не соглашались; все старожилы поголовно изнывали от тоски по солнцу. Один итальянский исследователь, похищенный почти год назад, объяснил это тем, что люди чувствовали солнце, на что Никки отвечала со скептицизмом: чувствовали они его, как же. Просто народ от скуки придумывал себе проблемы, чтобы сфокусироваться хоть на чем-то, кроме той задницы, в которой он оказался.

Одним словом, бытом и условиями «француженка» осталась довольна. Может, конечно, и в ней взыграют чувства, но она сильно в этом сомневалась: она уже давным-давно разучилась чувствовать что-то кроме злости и усталости, с которыми она уже свыклась и которые не воспринимала как эмоции в принципе. Вся ее жизнь, на самом деле, состояла только из ожидания, усталости и раздражения, так что Эстасу предстояло очень сильно постараться, чтобы вывести ее из равновесия. Правда, одну попытку планета уже предприняла: распределение. Распределение обязанностей. Николь ожидала некой церемонии (как в «Гарри Поттере», например), на которой на них бы напялили какой-нибудь железный шлем, предсказывавший судьбу, но все происходило совсем иначе. Оказалось, что медосмотр, который прошли все студентки, был призван не только для того, чтобы проверить девушек на наличие каких-то болячек, но и для того, чтобы оценить их потенциал в плане деторождения. Так вот лучших потенциальных рожениц даже спрашивать ни о чем не стали, их просто вызвали вперед и увели в какой-то темный коридор. Николь была в ужасе, чего не скажешь о «старожилах»: другие серые смотрели вслед землянкам с неприкрытой завистью. Также по результатам медосмотра выделили еще парочку девушек, в числе которых оказалась и Николь, которые также могли избрать путь свиноматок, но ни Никки, ни остальные на это не согласились. Тогда им просто выдали список обязанностей, и девушкам только и оставалось, что записаться туда, куда хотели. Они подносили штрих-код к сканерам, регистрировались и настраивали радиус действия своих браслетов: в зависимости от обязанностей, у каждого был допуск на разные уровни. Николь выбрала должность уборщицы. Во-первых, эта работа показалась ей наиболее простой: с многочисленными девайсами и дроидами-уборщиками, это даже работой назвать нельзя было. А, во-вторых, девушку заинтересовала локация, участок, который никто не хотел брать – тюремный отсек. Николь так и подмывало узнать, кого же среди беглых зеков заново приговорили к заключению и почему.