И снова здоровяк покатился со смеху.

- А ты смешной, пацан, – не оборачиваясь, отметил он. – Все же, надеюсь, ты вернешься: глядишь, с тобой повеселей станет. А с этой проблемой мы справились. Мы…

Он резко остановился и развернулся к новичку, окинув его оценивающим взглядом.

- А, ладно, черт с тобой! Чем сто раз объяснять, лучше один раз покажу, – Морган открыл следующую дверь, но вместо того, чтобы свернуть налево, в очередной лестнице, ведущей в низ, он повернул направо. Скоро Оливер понял, что если раньше они двигались по периметру тюрьмы, по спирали спускаясь вниз , используя служебные коридоры, то теперь они направлялись прямиком к центру: и чем ближе они подходили, тем сильнее менялся облик тюрьмы. Серые, абсолютно одинаковые коридоры, освещаемые жужжащими флуоресцентными лампами, сменились машинным отсеком: мужчины петляли по подвесным металлическим мостикам среди многочисленных толстенных труб и колонн с какими-то индикаторами, которые пищали, шипели, тикали вразнобой: у Оливера скоро заболела голова от этого звукового хаоса.

- Знаю, пацан, не лучший маршрут, – понимающе кивал экскурсовод. – Это машинный отсек, а надо было пройти через жилые: посмотрел бы, как мы тут живем. Но они наверху, на первом уровне, а мы с тобой уже на середине второго!

- Все нормально, сэр, – перекрикивая шум, заверил Оливер. – Тут хоть лестниц нет.

Вскоре, мокрые от пота и краснолицые, мужчины наконец-то вышли к пункту назначения, и у Оливера против воли вырвался изумленный возглас. Они стояли на железном помосте: вокруг них бесчисленное количество камер ровными линиями спускалось вниз, теряясь во тьме; под ними не было ничего кроме мрака. Чуть перегнувшись через перила, чтобы лучше разглядеть так называемый колодец смертников, мужчина почувствовал на лице порыв ледяного ветра: невероятный контраст. Он и не думал, что на Эстасе вообще были холодные места.

- Проходи вперед парень, – Морган подтолкнул его в спину. – Идем на мост.

И снова Оливер почувствовал себя не в своей тарелке: он стоял на узеньком решетчатом мостике, располагавшемся прямо в центре, над ледяной бездной, и соединявшем противоположные стороны тюрьмы-форта.

- Держись крепче, парень, – здоровяк взялся одной рукой за перила, а второй указал на противоположные концы моста. – В общем, это можно назвать лифтом. Видишь, с обеих сторон стоят охранники: чтобы запустить мост, нужно, чтобы его одновременно активировали с обоих концов. Активировать его может только сотрудник Нокса, ясное дело: сканер отпечатков пальца, сетчатки – выбирай сам, главное, чтобы твои данные были в базе. А потом, – он повернулся к одному из коллег и выставил вперед три пальца, – они доставляют тебя туда, куда тебя нужно.

И как только он договорил, мост сорвался с места и рванул вниз. Оливер только и успевал, что глазеть по сторонам: множество камер пролетали мимо, пока они спускались все ниже и ниже. Воздух становился все более затхлым, а от ледяного ветра у Уолли заслезились глаза.

- Ничего, привыкнешь, – прокричал здоровяк, который, в отличие от Оливера, который вцепился в поручни, как кот в ствол дерева, был абсолютно расслаблен. Одной рукой он небрежно держался за перила, а второй придерживал бороду, которая, подхваченная ветром, норовила залезть ему в глаза. – Итак, добро пожаловать на третий уровень!

Оливер на негнущихся ногах сошел с моста и выдохнул.

- Все еще недоволен лестницами? – хмыкнул здоровяк, давая новичку время отдышаться.

- Нет, сэр, – выдохнул тот, рассмешив Моргана.

- Вот и славненько, потому что обратно будешь пешком подниматься – отсюда мост не запускают – некому. Дойдешь до второго уровня, там тебя подбросят. Ну, если захочешь.

- Это вряд ли.

- Как знаешь, – здоровяк хлопнул в ладоши. – Значит так, слушай внимательно: этот уровень – проклятье не только для заключенных: это настоящий ад для любого, кто спустится сюда. Камеры здесь укреплены энергетическими экранами, заключенные находятся в полнейшей темноте, особо опасных клиентов регулярно накачивают всякой дрянью, чтобы купировать их способности, но: это вовсе не гарантирует полнейшую безопасность для нас. Я уже говорил, что побегов в Ноксе еще не было, однако, это не повод расслабляться. Не думай, что то, что ты – икс, делает тебя неуязвимым. Пусть ты не поддаешься воздействию других хранителей, но это не значит, что они, скажем, не могут задушить тебя твоим же плащом на расстоянии, понимаешь? Однажды, из-за очередной электромагнитной бури, экраны вышли из строя, и одному из охранников выкололи глаза его же амэлом. Да, тот псих не сбежал, не внушил отпустить его, но жизнь Рикки, теперь уже «слепышу Рикки», подпортил ужасно. Есть вопросы?

- Да, – Оливер, который еще мгновенье назад был занят тем, что пытался не выдохнуть собственные легкие, теперь полностью переключился во внимание: был один момент в рассказе здоровяка, который он не понял. – Вы говорили про то, что я икс, но это вовсе не повод расслабляться. Что Вы имели в виду?

- В смысле? – тот растерянно почесал бороду. – Что здесь непонятного? Я говорю, что даже если эти психи не смогут воздействовать непосредственно на тебя, то это не значит, что они не смогут навредить тебе.

- Что значит, они не смогут воздействовать на меня?

- То и значит! – Морган внимательно осмотрел парня, прикидывая, как сильно ему продуло голову во время спуска на мосте. – Иксы невосприимчивы к внушению, парень! Как и к предсказанию провидцев! Или ты думаешь, что в Нокс набирают таких как мы просто так?!

А ведь он думал. Оливер так опешил от услышанного, что не сразу нашелся с ответом.

- Н-но, постойте, сэр, – он прочистил горло и выпрямился, отцепившись от перил. – Если это так, то почему нам об этом не сообщают во время обучения?

- А ты котелок-то вруби, – Морган легонько ткнул Оливера в висок. – Как иначе поддерживать порядок? Во главе ордена с момента его основания всегда стоял телепат: конечно, в кодексе это не указано; там говорится, что любой магистр может претендовать на этот пост, но практика показывает, что это не так. Орден, кстати говоря, существует сравнительно недавно. Вот и перебери всех глав и посмотри, был ли среди них кто-то, кто не являлся бы телепатом? Найдешь одного, максимум, двух – не больше. И то они недолго на постах задерживались. Телепат у руля всегда внушает благоговение и трепет, потому что все прекрасно понимают, что человек, способный пудрить людям мозги, пусть и опасен, но зато как никто другой сможет держать подчиненных в узде. А теперь представь, что будет, если все узнают, что есть те, чьи головы принадлежат только им и никому больше? Что есть те, кому проще оторвать башку, чем затуманить ее? – здоровяк вскинул бровь. – Авторитет ашек будет подорван, но ни к чему хорошему это не приведет по той простой причине, что всегда останутся бэшки, которые воздействуют на все физически, а не психологически; от которых иммунитета нет и быть не может. Что получится в итоге? Междоусобица между хранителями. Вечные конфликты, понимаешь? Поставь у руля бэшку, и сразу начнутся вопросы, мол, а сам ли он действует, или же ему кто-то внушает? Поставь у руля икса, и все начнут возмущаться, почему какие-то мутные, слабые хранители заправляют более сильными? А провидцы… Эти вообще на своей волне живут, они во власть никогда не рвались, – здоровяк взял паузу, чтобы восстановить дыхание. – Поэтому о сопротивляемости иксов молчат. Заметь, ее не скрывают, а лишь умалчивают о ней. А взрослые хранители, пусть и не сразу, но понимают, что оно к лучшему. Еще вопросы? Не про иксов, а про тюрьму.

- В общем-то, нет, – Уолли все еще не мог собраться с мыслями, а потому говорил заторможено. – Я, по сути, ничего не знаю о третьем уровне, чтобы что-то про него спрашивать или уточнять.

- Это ты верно пометил, – кивнул Морган. – Тогда сделаем так: ты тут осмотрись пока, а я заскочу наверх и узнаю, что там с сетью. Вернусь, пойдем разберемся с твоим пропуском, униформой и прочим. Найди Алека, он тебе все покажет. Ну, сам понимаешь, рассказа от него не жди, – здоровяк хлопнул Оливера по спине, но тот был готов, а потому даже не поморщился. – Дерзай, малец. Скоро вернусь, – он пошел в сторону лестницы, которая, в отличии тех железных, что были на верхних уровнях, была вырезана прямо в скале. Но потом Морган развернулся и, прежде чем исчезнуть за поворотом, сказал: