Вкус этой близости чем-то похож на их отношения – терпкий, горький, и в то же время мучительно, до ненависти, сладкий. Ненависть, граничащая с почти явным желанием обладать друг другом, не только сейчас, но и вообще. С желанием, с чувствами, которые оба яростно пытаются отрицать, тем лишь прочнее укореняя их в душе.

Пальцы Кары смыкаются в кольцо на члене мужчины, твердом, напряженном, что срывает с его губ отрывистый выдох. Рука скользит по стволу, то почти соскользая с головки, то вновь и вновь касаясь основания. Рал опускается на спину, меняясь ролями с возбужденной его ласками женщиной, закрыв глаза и позволяя наслаждению, смешанному с отрицанием чего бы то ни было большего перед ними, коснуться каждой клеточки его тела. Другая рука девушки ласкает, не причиняя боли, но и без лишней нежности, мошонку. В спину, узкую, гладкую, впиваются сильные мужские пальцы.

- Ненавижу тебя, - выдыхает неслышно женщина, неожиданно для себя оказавшись в сильных руках партнера. Ненавидит, за все, что произошло по его вине с ней прежде, и мучительно, против своего желания, тянется к нему. Ненависть, страсть и… Не любовь, конечно нет. Просто притяжение, просто симпатия… Просто… Лучше не думать, что это…

- Взаимно, - девушка обвивает руками его шею, ощущая, как крепкие руки поддерживают ее ягодицы, чуть сминая их. И обвивает ногами бедра своего партнера, ощущая, как, чуть с трудом от особенностей их положения входит в нее его член. Высокие заросли вполне скрывают их в полный рост, да и из лагеря увидеть их нельзя. Да и кому придет в голову мысль искать их здесь именно сейчас. Никому, конечно.

Крики не слетают с ее губ – девушка привыкла совершенно к иному. Но легкие, отрывистые стоны наслаждения ей все же не удается сдержать. Что бы ни было между ними, эта почти неосязаемая страсть, толкающая их в объятия друг друга, приносят ей мучительное удовольствие. То, когда хочется, чтобы оно закончилось и чтобы оно никогда не кончалось…

Острые зубы до крови прокусывают нижнюю губу, когда оба совершают движения, заставляющие глаза в наслаждении невольно закрываться, а дыхание – становиться хриплым и частым.

Немного устав от напряжения позы, мужчина опускает партнершу на землю и выскальзывает из нее. В голубых глазах горит даже в звездном свете различимый огонек желания. А горячий, влажный язык жадно слизывает с ее губы пару капелек крови.

- Повернись, - шепот ей на ухо, снова одурманивающе-манящий. И опьяненная близостью, игрой, которую оба ведут, почти не желая того, женщина поворачивается к нему спиной. По покрывающим ее шрамам, нанесенным в основном когда ее ломали, для служения ему же, пробегают кончики пальцев. С едва уловимой, эфемерной, тут же ускользающей нежностью.

Догадываясь, чего он хочет, Морд-Сит поднимается на колени и опирается на руки. И на миг, когда он вновь входит в нее, чуть стискивает зубы. Быстрые движения, плотное соприкосновение разгоряченной плоти, руки, вновь сжимающие в страстном порыве ее грудь… И неожиданно-желанный удар по ягодице. Шлепок, ощутимый, немного болезненный, но лишь сильнее разжигающий страсть. Еще один, и еще…

Они достигают пика почти одновременно, захваченные страстью, не оставляющей места для ссор, вражды, раздумий. Почти одновременно с тем, что девушка ощутила горячие капли чужого семени, оказавшиеся в ее теле, она ощущает и сладкую дрожь, пронзающую каждую клеточку. Хочется, чтобы эта мука, мука не боли, но наслаждения, продолжалась как можно дольше. И чтобы, одновременно, она закончилась…

Восстанавливая дыхание, мужчина опирается на локоть рядом с расслабленной девушкой. И вновь, жадно, без особой нежности, впивается в ее губы, языком исследуя уголки ее рта. Между ними ничего нет, и, конечно, никогда не будет, по крайней мере, в этом уверены оба. Вот только в глубине души обоим хочется, вновь и вновь, чтобы эта странная короткая игра продолжалась гораздо дольше. Игра в ненависть? Нет. В страсть? Возможно. В любовь? Нет, конечно же нет… Или…

========== XIX. Часть 1. “Ты мелкое чудовище…” ==========

***Кара***

Что произошло, когда Кэлен коснулась Никки своей силой, я поняла не сразу. Колдунья, и я знала это, получив Хань множества других Сестер и забрав силу Ричарда, была слишком сильна. Я, всего лишь подумав о том, чтобы перехватить ее дар, отказалась от этой идеи — это было бы мне не по силам. Бердина с Райной, получив приказ, хоть и неохотно, но тоже не прибегли к магии Морд-Сит. Но на то, что сработает сила Кэлен, мы надеялись…

- Приказывай, Госпожа! — эти слова, тихие, сказанные почти шепотом, прозвучали как удар грома. Потому что произнесла их не ведьма по имени Никки. Их произнесла Кэлен.

- Убей Морд-Сит, волшебника и остальных! — прозвучал приказ. Кэлен обернулась к нам с одновременно огоньком мрачной решимости в глазах и отсутствующим взглядом. Так смотрели на нее исповеданные. Но сейчас… Сейчас так смотрела она сама.

Прежде, чем кто-то из нас успел что-то предпринять, местность вокруг заколыхалась в воздухе, который стал странно прозрачным. И колебался, словно Никки и Кэлен мы видели сквозь дым от костра.

- Я найду их и убью, — развернувшись к ведьме, с ноткой вины и ярости в голосе произнесла Исповедница.

- Забудь о них, — отрезала Никки. И приказала что-то иное. Мгновение спустя Кэлен уже сидела за ее спиной на лошади — ведьма была верхом — обнимая ее за талию, и лошадь стремительно исчезала в том же направлении, в котором ушел Ричард, точнее, в котором идти, чтобы нагнать его, предстояло нам. Воздух стал нормальным лишь когда лошадь с двумя седоками почти скрылась за горизонтом. Я ощутила впившиеся в мое плечо пальцы Рала, чуть подрагивавшие.

- Если я доберусь до этой ведьмы, она пожалеет, что не попала к Владетелю, — прошипел он. В глазах полыхала такая ярость, что даже Зеддикус на миг показался растерянным.

- Что случилось? — непонимающе спросила Райна, впервые с их присоединения к нам потеряв хладнокровие. Дафида испуганным котенком жалась к старшему брату, и на сей раз это выглядело более чем реальным ужасом.

- Видимо, Никки оказалась так сильна, — Зедд покачал головой. — Что обратила силу Кэлен против нее же.

- Амнелл исповедала сама себя? — пальцы впились в мое плечо еще крепче.

- Что-то вроде того, — Зедд снова покачал головой. — Думаю, эти чары спадут с нее, когда умрет Никки.

- Мы не можем оставить ее с этой ведьмой, — отозвался помрачневший Даркен. — Мы не знаем, что на уме у Никки, а зная ее, относительно неплохо, не сомневаюсь, что на уме у нее нет ничего хорошего.

- Есть лишь одна проблема, — невесело отозвался Волшебник. — Никки гораздо сильнее, чем я, с таким количеством чужой магии, что она украла. И наши Морд-Сит не справятся с ней.

- Она опасна для Лорда Рала? — Бердина подняла на меня глаза — в отсутствие Ричарда для них главной считалась я.

- Очень, — невесело кивнула я в ответ. — У нее — его магия. И еще много других Хань, принадлежавших ранее другим.

- Тогда мы обязаны убить ее, — Райна коснулась эйджила. — И мы сделаем это даже ценой жизни.

- Какое геройство, — не преминул съязвить Рал. — Думаю, мы знаем, куда она направляется. И если проявить некоторую хитрость, то мы может попытаться остановить ее. Возможно, это даже получится…

- Попробовать стоит, — мрачно буркнул Делан за его спиной. Пальцы еще судорожнее сжали мое плечо. Сын вождя гурду за все дни нашего пути и стычки с врагом так и не начал вызывать у Даркена ровно никакой симпатии. Иногда мне казалось даже, что Рал спокойнее относится к явно раздражавшим его Кэлен и Дафиде, чем к Делану.

- Тогда в путь, — резюмировал Зедд и мы в самом мрачном расположении духа двинулись дальше. Я, когда Даркен убрал руку и чуть подтолкнул вперед, ощутила на себе пристальный тяжелый взгляд. Мне уже не надо было оглядываться, чтобы понять, чей…

***От третьего лица***

На ночлег все же решено было остановиться, и девушку это не могло не порадовать. К тому же ночь выдалась почти лишенной звезд, а жечь костер в таком душном и сухом воздухе не было необходимости. И даже больше — Делану, которому самому эту мысль внушила Дафида, удалось убедить Волшебника, игравшего теперь роль главного, что здесь, после всех бесплодных попыток атаки, Владетель едва ли решит вновь послать Сестер Тьмы. Искателя, с его острым и проницательным умом, не было рядом, как и Исповедницы, с ее непомерной добротой. И сейчас на губах стоявшей на часах девушки играла полуулыбка. За все недели путешествий с этой бандой Дафиде ни разу не удалось добиться того, чтобы ей позволили стоять на часах. Впрочем, она не была этим удивлена — отец и старшие братья всегда считали ее хрупкой малышкой, и не позволяли охотиться, обращаться с оружием. Шестой ребенок, которого спасло от смерти лишь то, что она родилась в семье вождя. Единственная дочь…