- От тебя я не считаю нужным защищаться. Ты этого достоин даже меньше, чем Малфой. Если воспользуешься таким моим положением. А на большее ты не способен. Трус!
Удар по лицу, сильный, болезненный. Долохов злобно посмотрел на меня.
- Ты пожалеешь, мерзавка! Лично я жалею, что не убил тебя в ту ночь. Но у меня есть на это шанс!
- Ударил. Говорю же, ты трус. Даже Малфой меня не бил! - теперь уже взмах палочки, улочка была безлюдна. Лицо обожгло как от огня.
“Понятно, наказывает за хамство в его адрес…”
- А я больше не намерен. Тебя ждут ощущения поинтереснее. Посвежее. Лично от меня это будет очень больно.
- Будешь пытать? – стараясь хранить спокойствие, бросила я. Долохов снова усмехнулся.
- Я – не сразу, сначала кое-кто другой. Точнее другая… - почти мгновенно после этих слов он вместе со мной трансгрессировал. Дальнейшее время тянулось ужасно медленно. Оказалось, что прошли сутки, что Орден победил. Это я узнала из обрывков разговоров Пожирателей. Это давало силы терпеть адскую боль пыток Беллатрисы. Долохов применил ко мне Империус, но не пытал… Только раз бросил: «Ты слишком похожа на свою мать!». Наверное, это было оскорбление, хотя я не поняла, что значили эти слова…
Когда пришел Северус, стало еще хуже, пришлось не только терпеть боль, помогая себе тем, что я думала о маме, Джеймсе и Лили, о нашей победе в Министерстве, и издевалась по мере сил над Пожирателями. Пытки Беллы, Хвоста, Яксли мне удавалось терпеть молча. Наверное, человек сошла бы с ума. Но валькирии обладают повышенным порогом терпимости. Боль должна быть поистине адской, просто разрывающей. Тогда мы закричим. Только тогда. А Долохова мое молчание просто выбешивало. Наверное потому я и собирала всю волю, чтобы терпеть. Зля его по причине необъяснимой ненависти. Хотя нет, объяснимой. Он убил маму…
Пытка Северуса оказалась еще болезненнее для меня, чем самая сильная пытка Лестрейндж, но даже тогда я сумела стерпеть. Боль, осознание того, кто это делает, но я не злилась на него, я понимала, что иного выхода нет. И издевалась над Беллой еще ярче, показывая ему, что я терплю. Хотя внутри все рухнуло. Терпя его пытки, я думала о его поцелуях, это немного помогало. Я не злилась. И видела, как тяжело было ему в этот же момент. Тяжело это делать…
Когда все оставили нас с Долоховым наедине, не знаю, что дернуло меня сказать:
- Да. Я похожа на маму. Не сомневаюсь, она так же ненавидела тебя, как и я. Убийца!
Сознание я потеряла от пытки Долохова. Это была ни с чем иным не сравнимая боль, казалось что меня просто разорвало до атомов. Сожгло внутри звезды. То ли он так сильно хотел причинить мне боль, то ли мое тело просто уже не могло терпеть, но я отключилась…
- До… Дол… Долохов… - вынырнув из темноты, я боялась открыть глаза.
“А вдруг повторить решит?”
- Его тут нет, тише, как ты? – голос Северуса. Я осмотрелась. Его комната, Хогвартс, значит, отпустили.
“Белла же и хотела стереть мне память и отпустить. Но я все помню…”
- Отпустили… Ты молодец, справился… - устало улыбнулась я. Северус виновато смотрел на меня. Такой родной, и плевать, что он делал там.
“Я знаю, он не хотел, так было нужно…”
- Ну я же сама просила. Я не злюсь, я все понимаю…
- Как ты себя чувствуешь? Больно? – боли, такой сильной, уже не было. Но все тело было словно разбито.
- Нет. Уже нет, только хочу спать и есть. Я же двое суток не ела ничего… - ужин, обезболивающее и его забота, его тепло… Они немного успокаивали меня. С ним мне почему-то стало спокойно и уютно. Невзирая ни на что.
- Обними меня… - попросила я, засыпая. Северус послушался, лег рядом и приобнял. Боль, сбавленная еще и зельями, утихала. Я сумела уснуть.
Наутро я была дома, меня буквально задушили в объятиях. Оказалось, что меня посчитали погибшей, ну, в принципе, этого следовало ждать.
- Кэтрин! Кэтти! Жива! – неслось со всех сторон еще полдня. Мне стало даже неловко, что я так напугала всю свою семью, включая Северуса.
Вечером вместе с Гарри и Римусом я навестила попавшего в больницу папу, тот заулыбался при виде меня. И ему стало лучше. Как он сам сказал, я подействовала лучше любых лекарств… В воскресенье вечером отвела Гарри и Гермиону в школу, проведя с братишкой выходные. А на следующей неделе папу выписали, и он вернулся домой, здоровый, повеселевший, отдохнувший. На работу он выходил еще через неделю, и пока мы с были дома, но на выходных я решила побыть с любимым. Поговорить да и просто мы с ним давно уже не были наедине…
Папе я сообщила, что планирую на выходных остаться в Лондоне, в квартире, с Северусом. И самого Сева предупредила еще в среду. Навестив Хогвартс в совином облике. Палочку я купила в Швейцарии, на следующий день после возвращения, маховик мне выдали через три дня, с выговором за утрату прошлого. И в общем-то все вернулось на круги своя.
Встретились мы в субботу, после обеда, в Гайд-Парке. Место встречи назначила я, решив немного погулять с моим единственным. Мне был подарен букет цветов, розы, стало очень приятно на душе, цветы мне уже давно не дарили… А тут алые, белые, розовые, и плюс открытка «Любимой девушке»…
Первым местом нашего посещения стало небольшое кафе, где я заказала мороженное, Северус кофе. Маглы вокруг ели, мирно болтали, кто-то читал, кто-то просто смотрел на прохожих. Мне всегда было интересно наблюдать за ними. Вроде бы тоже люди, но так сильно не похожи на волшебников!
- Наблюдаешь за мирными британцами? – улыбнулся Северус. Я кивнула. Того, что нас увидит кто-то из Пожирателей, я не боялась. Едва ли Долохова могло привлечь такое заведение. Или еще кого-нибудь.
- Да, это интересно. Они совсем не такие, как мы…
- Почему же? Они вполне люди, просто у них другой мир. Как и у нас… - коснулся он моей руки. Я рассмеялась.
- Я не говорю, что они не люди. Просто они другие, у них другие приспособления, и другие интересы… Мне и в Денбридже было интересно смотреть на китайцев, немцев, румын… Каждый уникален!
- Не спорю! – Северус снова улыбнулся. – Угостишь? - он указал глазами на мороженое. Я протянула ему ложечку, на миг коснувшись его руки. Это невольно заставило меня снова улыбнуться.
После кафе мы еще несколько часов гуляли по парку, разговаривая, я передала ему слова Джеймса и Лили, рассказала о встрече с ними. Северус внимательно слушал, слегка посерьезнев. И наконец немного грустно улыбнулся.
- Я постепенно прощаю Джеймса, но что бы они не говорили, я виноват. Они могли быть живы.
- Перестань! Ты искупишь свою вину, помогая Гарри и мне. И не так уж она ужасна! Если тебя любит валькирия, ты хороший человек! – Северус при этих словах обнял меня за талию и приподнял над землей. Я обняла его за шею, заглянув в черные как ночь глаза. Для меня – пожалуй самые теплые и ласковые.
