- Ты пользуешься им как… Щитом? Просто врешь ему и используешь?! – ахнула девушка, вовремя подавив собственное негодование и сохранив хладнокровное выражение лица.
- А ты ожидала другого? – усмехнулся мужчина. – Видишь ли, милая, я предпочту передать свое могущественное положение тому, кто этого поистине достоин, в том числе по праву рождения. Мой предшественник – мой отец, перед ним был его отец. Я не намерен менять этот порядок и предпочту, когда придет мой черед, назначить тебя вместо меня. Ты прошла все мои проверки. Я хотел вывести тебя из Ордена Хранителей, заставлял стать светлее, Норочка, ты мне все же дорога… Но ты не отступила от движения и теперь я этому рад. Ты станешь мне достойнейшей заменой…
- Какие именно проверки я прошла? - девушка склонила голову на бок. Черные глаза ее встретились с синими глазами пожилого Хранителя. – Что ты хотел этим сказать?
- Ты сумела пережить потерю того, к кому была привязана очень сильным чувством, а Хранитель должен уметь отказываться от любой привязанности. Он был Хранителем, но он нарушил многие наши указы и был наказан за это, я лишь подгадал с тем, когда провести такую проверку.
- Я уже не грущу, жизнь одного ничего не значит в сравнении с могуществом Хранителей, - странный блеск появился в глазах Элеоноры. – Я счастлива, что оправдываю столь высокое доверие, мессир! – она подошла к мужчине вплотную. Они были примерно одного роста, но Верховный Хранитель, будучи шире в плечах, казался более крупным. Он улыбнулся, не отрывая взгляда от красивого лица девушки. – Какая судьба ждет Реддл и ее сегодняшних сестер? – кончики ее пальцев скользнули по щеке мужчины, которому казалось, что он видит ее мысли. Но он же справедливо отметил ранее, что она – превосходный Окклюмент. В ее верности и подчинении он был уверен потому, что не сомневался в ее любви к нему, воспитать которую было частью его плана, на тот случай, если она не покинет движение. И сейчас в мыслях ее, доступных ему, она была в трепетном восторге и благоговейном ужасе перед ним.
- Или они даже не родятся, или будут обычными посредственными колдуньями, - улыбнулся мужчина. – Думаю, первое вероятнее… Нори, мои планы тщательно продуманы и пока все, что происходит, в них вписывается. Даже розыск Кэтрин. Поверь мне, чем более нервно будет действовать Димитр, тем скорее он исполнит свою миссию, умрет и перестанет мне угрожать своим непомерным фанатизмом… Потерпи, милая, скоро в твоих руках будет столько могущества, что ты сможешь исполнить все, что пожелаешь… - он внезапно осекся, с изумлением опустив глаза на серебряную рукоятку кинжала, торчавшую из его груди, вокруг которой расплывалось пятнышко крови, сочившейся по клинку. Как бы могущественны ни были Хранители, сколь долгого срока жизни они не умудрились бы достичь, они оставались людьми даже больше, чем валькирии. Лишь то, что они были могущественнее обычных магов, делало их неуязвимыми для многих волшебников. Элеонора обычной волшебницей, как оказалось, не была никогда… - Невозможно! – выдохнул мужчина, прежде чем упасть на пол безжизненным телом. Удар пришелся не в само сердце, но проколол аорту, приведя к потере дееспособности. Девушка с усмешкой щелкнула пальцами, магией извлекая кинжал из раны. Кровь полилась быстрее.
- Ты совершил лишь одну ошибку, но она стоит тебе жизни, - засмеялась она. – Димитр проиграет, ты сам сказал. Я твоя вторая ученица, значит, с его смертью автоматически стану Верховной Хранительницей. Ты забыл об очень важной вещи… - она склонилась к самому лицу умирающего мужчины, пытавшегося остановить кровь из своих ран. Но переплетенные пальцы левой руки Элеоноры показали ему, что характер ран все же отчасти магический. Правой ладонью девушка заботливо провела по волосам раненного. – Я очень сильно любила Ганса, чтобы так легко простить тебе его смерть, во-первых, и я не Реддл – во-вторых…
- Ты… чу…до…ви… - прохрипел мужчина, с трудом шевеля языком.
- Я вполне способна убить, и ты это знал. Ты оказался слишком наивен в мой адрес, отец, - последнее слово прозвучало как плевок, и девушка резко поднялась на ноги. – Факт нашего родства еще не означал факт моего преклонения перед тобой. Стефан Щербак… Кто ты на самом деле? – ответа не последовало. С болезненным выдохом мужчина закрыл глаза в последний раз, по лицу его пробежала судорога, черты стали чуть грубее и старше. Но не изменились. Лицо мессира-магистра осталось прежним.
- Хранители умирают с истинным обликом, - прошептала Элеонора, на глазах которой блеснули слезы. – Что ж, по меньшей мере людям ты нравился в истинном облике… Но на последнем Дне Ягнят успел засветиться перед кем-то, кто сдал тебя международникам… Думаю, им приятно будет узнать, что ты скончался. И да, папа, ты прав! – кинжал таял на ее руке, обращаясь в прах, черные глаза вспыхнули странным огоньком, придав всему лицу достаточно зловещий и величественный вид. – Еще немного, и я смогу достичь того, чего хочу… Но ты и не представляешь, чего же я хочу! – убедившись, что орудие убийства уничтожено, девушка очистила платье от крови и покинула кабинет на самом верху корпуса кафедры Темных Искусств и Способов Защиты от Них, оставляя там лежавшее на роскошном персидском ковре, залитом кровью, безжизненное тело некогда Верховного Хранителя, заведующего кафедрой, почетного аврора-международника Стефана Щербака, известного миру под множеством иных личин, унесенных вместе с его жизнью…
Уже позже, глубокой ночью, новоявленный Верховный Хранитель обнял девушку вне себя от счастья.
- Вот теперь я добьюсь того, что Реддл наденет Диадему. Ты со мной? - усмехнулся он.
- Конечно, мой дорогой, - ангельская улыбка показалась на губах Элеоноры. - До самого конца!
Димитру, обрадованному столь внезапным повышением в иерархии, было неведомо то, каким этот конец представлялся Элеоноре. Заблуждаясь на ее счет, магистр оказался прав в одном… Окклюментом и легилиментом Элеонора Вивьен Щербак была превосходным…
========== Безрадостные новости (Кэтрин) ==========
Промозглый ноябрьский ветер пробирал до костей, продувая мои джинсовую куртку и теплый свитер. Из палатки уже с полчаса не доносилось ни звука и я решила, что ребята спят. Дежурить же была моя очередь…
Я рассматривала крестраж, хотя моя сущность валькирии жалобно протестовала и мне было не по себе, как, впрочем, и всегда в компании крестража-медальона. Но караулить его была сейчас моя обязанность и я ее честно исполняла. Время подходило к полуночи, сменить меня должны были в шесть утра и сейчас я явно или уже осталась единственной в нашем «лагере», кто не спал, или же вот-вот должна была таковой остаться. Я подумала о Северусе, и, убедившись, что все вокруг в порядке, коснулась браслета – я хотела быть просто уверена в том, что он жив и здоров, меня не оставляло постоянное волнение за него, постоянный страх, что с ним что-то произойдет, и после нескольких снов из моей прошлой жизни, в которых я видела его мертвым, страх этот стал в разы сильнее, чем раньше.
Я тосковала по отцу, с которым прежде не расставалась так надолго без возможности хотя бы маленького контакта, в условиях войны, но Влад, навещавший меня уже пару-тройку раз, уверял, что с отцом все хорошо. А вот уверить меня, что Северус в порядке, было некому. И спросить о нем тоже было некого…
Браслет потеплел и услужливо показал мне кабинет директора, где Северус в компании Кэрроу, братца, корпел над какими-то бумагами, и, судя по написанному на одной из них слову, это был какой-то указ его как директора. Но долго любоваться родным профилем, который я не видела уже на тот момент с месяц, только в ночные дежурства позволяя себе пару минут посмотреть на него через браслет, чтобы увериться, что он жив, мне не довелось. Кэрроу поднял глаза, и, будь я там, несомненно встретился бы со мной взглядом. К тому же оба мужчины напряглись. Я не знала, не могут ли они ощутить мое подглядывание через браслет и предпочла разорвать связь. Жив, здоров и цел, и это уже радовало меня безгранично…
