- Я с тобой тоже, - отчего-то мне совершенно не было страшно, хотя прежде он так себя со мной не вел. Напротив, меня даже охватило какое-то азартное желание продолжить опасную игру с могущественным Пожирателем. К счастью или нет, но этого все-таки не случилось. – Я вернусь поздно вечером, и не будем ссориться, - взглянув в проницательные серые глаза, заметила я. Долохов отпустил меня, отступив на пару шагов, и кивнул:

- Умеешь настоять на своем, похвально… Не испугалась? – я отрицательно покачала головой.

- Правильно, я бы тебя не тронул, - улыбнулся он. – Ты свободна, - я поблагодарила, дождалась часа дня, чтобы не явиться ночью и не разбудить их. Но едва пробило час как я уже стояла перед воротами бабушкиного и дедушкиного особняка. Мрачное, темно-серое здание с садом из проклятых дубов и вязов, с раффлезиями, вороньим глазом, морозником, даже кураре…

Все эти растения посадила уже бабушка, питавшая ко всему ядовитому и кусачему особую слабость… А в дальнем конце сада она насажала дьявольские силки, что привело к тому, что кроме нее туда больше никто не ходит.

- Лика, внучка! – из двери особняка вышла невысокая сухая дама в черном платье в пол. – Опять выглядишь так, словно над тобой работала дюжина пьяных гоблинов, прическу делая, - возмутилась она. – И что за штаны на девушке?! – обнимая и расцеловывая меня, пропущенную во двор, продолжала ругать мой облик бабуля. Так с моего ухода в готы продолжалось каждую нашу встречу. – Взрослая леди, а одета как мальчик!

- Бабуль, это модно! – я возвела глаза к небу.

- Модно у нее! – бабушка пропустила меня в дом. – Смотри, как бы в твоем гнезде Нот не поселился! – пригрозила она. – Вот ведь наказание, а не ребенок. Упрямая, своенравная, да еще и одета, как сумасшедший упырь!

- Они не бывают сумасшедшими, - пожала я плечами. – Бабуль, это такой стиль, это красиво!

- Платье красиво и распущенные волосы или коса. Ты хоть не стриглась, горе садовое? – огненно-рыжая дама с зелеными как листва глазами махала руками, наседая. Я улыбнулась.

- Не стриглась, ба.

- Я бы и не красила, волосы красивые такие были, рыжие, нет, зачернелась! Хоть муки на лице нет, на том спасибо! – бабушка уперла руки в бока. – Что за мания пошла, молодые девушки в штанах ходят, как мужчины. Юбок и платьев нет, что ли?!

- Это была не мука, а пудра, и в джинсах удобнее… - я усмехнулась, что бабушке не понравилось окончательно.

- Она еще и смеется над пожилой бабулей! Отец тебя совсем распустил! Отправил в какую-то Британию и в усы там не дует… - у бабушки в руке материализовался веник и я, ойкнув, попыталась сбежать от нее в другую комнату… Следующие полчаса я по всему особняку убегала от веника, направляемого разозленной почетной сотрудницей теплиц редких растений. Наконец, стукнув-таки меня веником пониже спины, бабуля успокоилась и обняла меня, душа в объятиях.

- Лика, почти год не навещала, детка моя, - радовалась бабушка. – Я уж думала, забыла своих стариков. Папа-то с семьей недавно приезжали, Нот чуть Эмми вашу не клюнул, дедушка обещал с него суп сварить, если не успокоится… Ой, Эм-то тоже колдунья оказалась, отец в школу ее отправлять будет на следующий год, - бабушка рассказывала мне про жизнь в Америке, ставя передо мной на стол явно все содержимое холодильника. – Ты сама-то как? – когда я уже объелась пуддингом и индейкой, бабушка с умилением наблюдала за мной все время моего завтрака. Вместо ответа я закатала левый рукав кофты, а бабушка схватилась за сердце.

- Недавно в газете писали, что такую метку носят в Британии темные колдуны… Там вроде как что-то не в порядке, но что – непонятно… И писали, череп мол, змея изо рта… - прошептала она. – Лика, неужели ты… - уставилась она на меня, как на дементора. С ужасом и трепетом. – По стопам прадедушек пойти решила? – выдохнула бабуля.

- Нет. Я шпион, если можно так выразиться, - я коротко посвятила бабулю в проблему и попросила помочь с Долоховым.

- Я-то не против, а вот дедуля тебя удушит, - всплеснула бабушка руками. – Ты его дождешься?

- Я с ним сама поговорю, это очень важно… Вам нужно обязательно понравиться Антонину, - я прикусила губу. – Он почти не владеет Легилименцией, так что…

- Ой, Ликуша, во что же ты вляпалась… Ну да что от аврорки ждать-то, - вздохнула бабушка. – Ладно, не горюй, сделаем в лучшем виде, в восторге может и не будет, но думаю его устроим. Так, ладно, мне бежать надо, у нас совещание на работе, ты пока посиди дома. Нота не трогай, не забывай, он у нас птица нервная. Все, я через пару часиков вернусь, - бабуля расцеловала меня в обе щеки, махнула палочкой, убирая со стола, и испарилась. Я же, ожидая дедушку и бабушку, слонялась по особняку, заглянув и в свою здешнюю комнату… Нот летал за мной, недобро кося глазом, и пару раз мне приходилось его отпугивать. Заглянув наконец в маленькую семейную библиотеку, я увидела старый дедушкин Омут Памяти, семейный артефакт Блаттон. И внезапно вспомнила о мыслях Долохова… Я от души хотела, чтобы он попросту не заметил пропажи, ведь вечером я все верну на место. Но сейчас меня съедало любопытство, и в итоге я не удержалась. Вылив содержимое флакончика в Омут, я погрузилась в мир чужих мыслей…

***

Кингс-Кросс, огромная толпа суетящихся детей и провожающих их взрослых, платформа 9 ¾. Шум, гам, смех и умиляющиеся мамы-бабушки-тети, провожающие первокурсников…

Мужчина с заостренным, искривленным лицом, худощавый, с чуть впалыми щеками, одетый в роскошную дорогую черную с серебряным узором нитью мантию и черные перчатки, нервно оглядывается кругом.

- Давай живее, поезд вот-вот тронется! Первый гудок уже был, - командует он мальчику, облаченному в черные брюки и темно-серую рубашку с рукавом до локтя. Мальчик, а это был, как я догадалась, маленький Долохов, был очень похож на отца, но лицо его было круглее. Долохов-старший сдавал чемодан в багаж, а Антонин оглядывался кругом, с любопытством глазея на товарищей по школе. Отец вручил ему какой-то сверток и открыл было рот, но тут взгляд мальчика упал на девочку в выцветшем ситцевом зеленом платье, рядом с которой шагал сухонький пожилой маг, кативший тележку с огромным чемоданом. За спиной девочки висел видавший еще Мерлина рюкзачок.

- Пап, давай поможем! – Антонин дернул отца за рукав. Долохов-старший оценивающе поглядел на странную пару и кивнул. Долоховы поспешно протискиваются к старику и девочке и помогают им с чемоданом, во время второго гудка. Быстрое прощание, третий гудок, девочка с каштановыми кудряшками запрыгивает в вагон, протягивая руку Долохову-младшему и что-то крича магу, провожавшему ее… Антонин влетает в поезд и тот трогается…

- Вух, успел! – радостно выдыхает мальчик, отдышавшись.

- Я Розалина, можно Роззи, - улыбнулась ему девочка. – А тебя как зовут?

Меня, как-то автоматически оказавшуюся в поезде, поразил ангельский, добрый взгляд и сияющее каким-то внутренним светом лицо маленькой Розалины. Буквально с первого взгляда на нее она располагала к себе…

- Антонин, - мальчик пожимает девочке руку, от чего та хихикает.

- Спасибо, что помогли с чемоданом, - Долохов как-то робко улыбается ей в ответ.

- Пустяки! – хмыкает он. Пока они проходили по вагонам, ища пустое купе, Антонин нес какую-то ерунду, все сильнее смеша Розалину. Наконец дети отыскали свободные места, Роззи уселась у окна, Долохов плюхнулся рядом.

- Это был твой дедушка? – спросил он. Девочка чуть покраснела, отводя глаза.

- Мой папа… Я поздно у них родилась. Сестры уже взрослые, одна даже вышла замуж…

- У тебя есть сестры?! – Розалина недоуменно посмотрела на удивившегося Долохова.

- Две. А у тебя? – пожала она худенькими плечиками.

- Я один в семье, у папы тоже поздний… Он меня провожал, мама магла, - завязывается разговор, про грядущую учебу в Хогвартсе, дети улыбаются, у обоих явно прекрасное настроение… К ним подсаживаются темноволосая девочка с резкими чертами лица и чуть змеиным прищуром, надменно взглянувшая на Розалину в ее потрепанной одежде, и мальчик-блондин с длинными волосами.