- Что случилось?!

- Они ругаются, - всхлипнула Герми. – Уже с полчаса. Рон говорит, что…

- Вся его семья в опасности, он тут изводится, ничего о них не зная… Вы знали, на что шли! Все трое! – психовал злой и расстроенный Гарри. – Я никого не заставлял!

- Но я считал, что Дамблдор рассказал тебе все! Что есть настоящий план! Настоящий…

- Ну, прости, что подвел, — ответил Гарри. — Я с самого начала был откровенен, рассказывал всё, что услышал от Дамблдора. И ты, возможно, заметил — один крестраж мы нашли…

- И ничего не можем с ним сделать. Мы близки к его уничтожению, как и к остальным тоже. Мы рядом с этим не стояли! Рядом!

- Уймитесь вы! – рявкнула я. Снаружи все еще лил дождь и шум его создавал тоскливую атмосферу, помимо ругани Гарри и Рона…

- Ты же слышал, что там говорили о Джинни. Но тебе плевать! – наседал Рон на Гарри. – Ты же герой, ты видел вещи и похуже Арагога и деток, да?!

- Я сказал только, что она там не одна, с ними Хагрид…

- Да-да, я уже понял, тебе плевать! А как насчёт остальной моей семьи? «Уизли вовсе не нужно, чтобы покалечили ещё одного их ребёнка» — это ты слышал?

- Рон! – рявкнула я. – Не факт, что с ними случилось что-то такое, что мы не знаем, не факт! Билл покусан, у Джорджа кривое ухо, уж извини, как сумела. Могли иметь в виду это!

- Я уверена, она права, - заметила Герми, что стало ее ошибкой.

- Ах, ты уверена? Ну отлично, тогда и я за них волноваться не буду. Вам троим хорошо, вы своих родителей надёжно попрятали…

- Мои родители мертвы! – заорал Гарри.

- Моя мама давно умерла, между прочим, - не выдержала я. – Я и ее спрятала, да?! Где?! В могиле?! О да, ей там ничего не грозит, конечно же!

- Кэт… Гарри, ребята… - рыдала Герми. – Успокойтесь…

- Да мы сами в шаге от того, чтобы пойти к ним!

- Убирайся к мамочке и защищай ее, я не держу, - сорвался Гарри. – Уходи! – он дрожал от ярости. Я потрясла его за плечо.

- Гарри, не надо… Успокойся, - я оглянулась на Рона. – Рон, пожалуйста…

- Оставь крестраж, - процедил Гарри. Рон снял медальон и швырнул в кресло. – Убирайся.

- Герми, ты со мной? – Рон посмотрел на Гермиону.

- Но мы же обещали Гарри помочь…

- Ясно. Ты остаешься… Кэт и спрашивать не буду, - хмыкнул он. – Хотя ты же сама видишь, как все… Гениальный план! Да?! – покачав головой, он вышел из палатки, Герми метнулась следом и долго звала Рона, выкрикивая его имя. Я же успокаивала трясущегося от злости Гарри. Гермиона в слезах показалась в палатке.

- Трансгрессировал, - руки девушки опустились. – Ушел… - она рухнула в кресло и зарыдала. Я же укутала ее одеялом и обняла за плечи, утешая. Гарри с потерянным взглядом надел медальон и тяжело лег на свою кровать.

- Если хотите, можете тоже… - прошептал он.

- Мы не уйдем, Гарри, - всхлипнула Герми. – Мы обещали помочь…

- Рон прав, плана нет…

- Мы не уйдем, Гарри. Не понимаю только, почему Профессор ничего не рассказал… - вздохнула я. – Мы не уйдем…

Кузен приподнялся на подушке, взглянул на меня и улыбнулся:

- Спасибо… Правда спасибо, Кэт. За все…

Я достала наконец блокнот, оставив Мантию Джеймса под свитером. Гермиона бросила на него взгляд.

- Что это?

- Не знаю… И думаю, пока не хочу узнавать… С меня хватит впечатлений еще на месяц… - я положила находку в свою сумку.

- Как сходила, кстати? – поинтересовался Гарри. Я начала рассказывать про свой поход домой, на сей раз без прикрас… Ребята помрачнели окончательно. Ситуация рисовалась чудовищная – скитаемся в лесах, нас предают друзья, ни крестражей, ни Меча… Рон не выдержал и ушел…

Все больше проблем и все меньше надежды. И все-таки где-то в глубине моего сознания билась мысль: «Мы справимся!»… Словно бы откуда-то свыше я знала, что мы победим… Вот только я понимала, что за это, даже будь так, придется заплатить дорогую цену, скорее всего. И все же… у меня по-прежнему оставалась надежда. Толика надежды… В том числе после победы все же увидеть живого Сева и выйти, наконец, замуж… Я вдруг поняла, почему мама выбрала семью. И поняла, что аврор из меня никакой. Желание работать в аврорате исчезло окончательно, и, надо заметить, больше никогда не возвращалось…

========== Придуманный шанс… (от третьего лица) ==========

Луч уже почти по-зимнему тусклого Солнца играл на щеке спящей молодой девушки, которая едва заметно улыбалась чему-то приятному, что рисовал ей мир сонных грез. Мужчина, обнимавший ее одной рукой, потянулся и открыл глаза, взгляд его скользнул по юному личику, по растрепанным длинным черным волосам с рыжиной у корней, по хрупкой тонкой руке, выскользнувшей из-под одеяла. Левой, где на светлой коже выделялась уродливая черная отметина, череп и змея изо рта. Такая же, как и у самого Антонина Долохова, на губах которого появилась тень улыбки. Он осторожно провел рукой по щеке все еще спавшей молодой супруги, та что-то сонно пробормотала и повернулась на другой бок. Мужчина нахмурил лоб, пытаясь вспомнить события прошлого дня более четко, но это ему не удавалось. Он припоминал, как спас Реддл от идиотского поступка Анни Мальто, убив последнюю, что Реддл очень испугалась, хотя и вела себя, как обычно, вызывающе-холодно, подчеркивая свою неприязнь. Что кто-то вроде бы пришел ей на выручку до того, как он отвел ее к Беллатрисе или Димитру… И потом, по всей видимости, в роли пленника оказался уже сам Антонин. Он помнил, что его палочка выскользнула из его руки, но не помнил, почему…

Последствия явно слабого и неумелого применения «Обливиэйт» были буквально налицо.

Следующим воспоминанием была уже напуганная Лика, обнимавшая его за плечи и что-то говорившая Реддл, что-то вроде «Мы уходим». Еще одной странностью было то, что девчонка даже не пыталась их задержать, она просто в шоке смотрела на них, точно таком же, какой Антонин видел однажды, и теперь этот взгляд, полный изумления, боли, отчаяния, поистине шока, являлся ему в одном и том же кошмаре уже много лет…

***

Почти каждая ночь, когда он спал, возвращала его в тот вечер, когда не стало Розалины. Раз за разом он вспоминал ее изумленные глаза, полные боли, ее темно-каштановые волосы… И страшную боль, отразившуюся на ее лице после того, как в нее попал зеленый луч Авады. Она пыталась улыбаться, чтобы не пугать девочку, метнувшуюся к ней с полным боли «Мамочка!», но Долохов прекрасно понимал, что Розалине больно. Даже если бы не ее Империус, он просто не смог бы больше поднять в тот миг палочку, ему до безумия хотелось вернуть время на секунды назад и оттолкнуть от этого луча уже Роуз. Или вообще не произнести эти роковые слова…

Она не заставила его уйти, чтобы спасти Кэтрин, этого и не требовалось. Все больше и больше с каждым годом ему казалось, что Империус этот имел и другую цель. Спасти не только дочку, но и его – от ареста, от Азкабана… Розалина никогда не верила, что он Пожиратель, искренне считала своим другом, по крайней мере, до тех пор, пока они не перестали общаться совсем. И, кроме того, Антонин подозревал, что ее терзало чувство вины перед ним – за то, что ее треклятый дар испортил ему жизнь. В глазах у нее всегда, когда речь заходила о его к ней отношении, стояли слезы. Жалости ли, любви, горя – он не знал. Но никогда ее отказ ему не звучал жестоко и холодно, что и давало надежду…

В ту ночь он отправился с Беллатрисой не ради того, чтобы помочь ей. Он услышал, что там может быть Роуз…

Он хотел спасти ее, каким бы то ни было образом, не дать Лестрейндж причинить ей вред. Он прекрасно понимал, что расправившись с Поттерами, та сразится с Роуз. И то, что Роззи победит, было крайне сомнительно. Вдвоем же, при способностях Розалины и его виртуозном владении темной магией, которое отмечала и сама Беллатриса, впадая в экстаз от умений своей новой «правой руки», потеснившей даже Люциуса, ее первого Пожирателя, у них были шансы. А помогая Роззи, если бы вдруг им удалось отделаться от Беллы, он мог бы, возможно, стать героем в ее глазах, потеснить для нее Реддла, которого там и в помине не будет, он же вечно на работе. И тогда, пусть даже с дочкой на шее, она может вернуться к нему. Вернуться… Вместо этого же… Всего один взмах, всего два слова и непоправимое произошло. Страстно желая ее спасти, безгранично любя, отчаянно и безнадежно, он своими руками лишил ее жизни.