— Я давно тебя не видел, Акаши-кун. Ты изменился, — негромко произнёс Куроко, опуская глаза и пытаясь говорить ровно. — Как ты себя чувствуешь? Тебе становится лучше?
— Лучше? О чём ты говоришь, Тецуя? — перестав вырываться, Сейджуро снова замер. — Что я здесь делаю, Тецуя? Забери меня из этого места!
— Акаши-кун, ты… — Куроко с изумлением взглянул на больного. Неужели перед ним тот Акаши, которого он так хотел увидеть? Именно тот Акаши, который когда-то перевёлся в их школу?
— Акаши-кун, зачем ты убил ребят из баскетбольного клуба? — не спуская с него глаз, спросил Куроко.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, Тецуя… — судорожно зашептал он. — Вытащи меня отсюда, я не могу здесь больше находиться!
— Ты не помнишь, что сделал, Акаши-кун? — с грустью спросил парень. Тот медленно качнул головой из стороны в сторону. Тецуя слабо улыбнулся и поднялся со стула.
— Я завидую тебе. Ты даже не видел этого. Что ж, надеюсь, что тебе здесь помогут, Акаши-кун, — он ещё раз взглянул на парня, а затем развернулся к двери.
— Тецуя! Тецуя! — Сейджуро снова забился на стуле, а в его глазах застыл непритворный ужас. — Тецуя, не уходи! Возьми меня с собой, Тецуя! Я хочу быть с тобой! — его голос сорвался на крик, когда дверь палаты открылась. Куроко остановился на самом пороге и слегка развернулся к нему.
— Так будет лучше для тебя, Акаши-кун, — на прощание сказал он и ушёл.
Тяжёлая дверь захлопнулась за его спиной, а из палаты донёсся вопль отчаяния и боли.
========== До конца жизни ==========
— Доброе утро, Акаши-кун, — мягко произнёс Куроко, вновь проходя в его мрачноватую палату. Спустя месяц Тецуя снова пришёл сюда, понимая, что не может слишком долго не видеть его. Здесь ничего не изменилось: всё та же койка, привинченная к стене и полу, тот же стол в центре комнаты и тот же стул, на который сел Тецуя. Всё тот же Акаши, сидящий напротив. Правда, кое-что всё же изменилось. Если раньше Сейджуро сидел на стуле, то теперь в инвалидном кресле. Его руки так же были привязаны к подлокотникам, а вот ноги уже нет. Голова снова сильно склонена, плечи опущены.
— Я подумал, что тебе будет интересно узнать, что происходит в нашей школе, — так и не дождавшись от него ответа, продолжил Куроко. — Все готовятся к фестивалю, а я, представь себе, буду играть в пьесе. Не понимаю, кому пришла идея выставить меня на сцену? — он ухмыльнулся. — Наш волейбольный клуб смог попасть на национальные. Теперь мы организуем команду поддержки. Все… очень надеются, что ребята принесут победу, — голос юноши погрустнел. — Ведь больше её не от кого ждать, — мрачнее добавил он. — После того, что случилось, я думал вступить в какой-нибудь клуб, а потом понял, что не смогу. Без баскетбола всё не то. Но и играть в баскетбол я тоже больше не могу и не потому, что клуба больше нет. Просто не могу. У меня всё тело цепенеет, когда я беру в руки оранжевый мяч… — признался Тецуя. — Поэтому я просто хожу иногда в библиотеку и читаю книги. Я прочитал всё из того списка, что ты написал, — Тецуя достал из кармана листок и положил его перед Акаши. — Уже приближаются экзамены, учителя стали больше задавать, приходится каждый вечер готовиться к занятиям. Думаю, если бы сейчас играли, я вряд ли успевал… — он прикрыл глаза и улыбнулся. — Да, ты ведь ещё не знаешь… Всех ребят похоронили в одном месте. Я вчера был на их могиле, оставил цветы. Может быть, когда-нибудь и ты сможешь там побывать, — он снова открыл глаза и посмотрел на Сейджуро. Ему показалось странным, что парень даже не шевельнулся и не издал ни звука, хотя Куроко уже многое успел рассказать.
— Акаши-кун? Ты слышишь меня? — терпеливо спросил парень. Тот снова никак не отреагировал. Удивлённый его поведением, юноша поднялся на ноги и, приблизившись, коснулся его руки.
— Акаши-кун? — Тецуя присел перед ним на корточки и заглянул в опущенное лицо. Очень спокойное выражение лица. Нет, даже не спокойное. Бесстрастное, равнодушное, бесчувственное. Глаза прикрыты, губы расслаблены и приоткрыты, взгляд устремлён в одну точку. Куроко помахал рукой перед его глазами, но тот даже не моргнул.
— Акаши-кун, что… — Тецуя приподнял его голову и внимательнее вгляделся в лицо. Такой же бледный, как в тот раз, осунувшийся с короткими волосами и тёмными глазами, однако в отличие от прошлого раза абсолютно безжизненный. И если тогда в его глазах был страх, то сейчас не было ничего.
Дверь позади Куроко снова открылась, однако на пороге оказался не охранник, а санитар, который нёс с собой несколько лекарственных препаратов. Позади него в дверях остановился ещё один мужчина, высокий и не такой мощный, как санитар. В белом халате, должно быть, врач. Тецуя вышел из палаты, однако краем глаза видел, как санитар делает Акаши укол. А ещё ему показалось, что на безжизненном лице Сейджуро промелькнула внезапная ухмылка.
— Так значит, это Вы его одноклассник и свидетель того убийства? — подозрительно осматривая Куроко с головы до ног, произнёс доктор.
— Да, — кивнул головой Тецуя, слегка побаиваясь этого врача. Он выглядел весьма грозно, но в его взгляде было что-то величественное и успокаивающее.
— Сочувствую, — доктор развернулся и пошёл по коридору. Куроко, бросив ещё один взгляд на палату, побежал следом за ним.
— Что случилось с Акаши? Сегодня он даже не говорил со мной, и не слышал… — рассеянно спросил парень.
— После Вашего первого прихода у него случилось обострение: он буйствовал несколько дней, пока мы не посадили его в мягкую комнату и не прописали курс седативных препаратов. Через некоторое время он успокоился, мы смогли подавить одну из его личностей. Поэтому он сейчас не в состоянии ни двигаться, ни говорить: одна личность подавлена, а вторая, можно сказать, спит. Теперь нужно поработать с ней.
— Почему же он стал таким? — снова спросил расстроенный Куроко. Они дошли до кабинета доктора, и тот пригласил парня к себе. В отличие от палаты Акаши здесь было намного светлее и уютнее, даже теплее, но на окнах так же, как и везде, стояли решётки.
— Присаживайтесь, молодой человек, — доктор отошёл к окну и, пока кипятил чай, рассказал о причинах возникновения болезни.
— В каждом человеке существует несколько особей, которые порой спорят между собой. Даже сейчас Вы, сидя у меня в кабинете, мысленно общаетесь с другим собой, задавая ему вопросы и отвечая на них. Это помогает нам принимать решения. Вместе с ним вы продумываете мотивы своего поведения, анализируете ситуацию. У нормального человека это внутреннее «Я» не выходит из-под контроля, всегда преобладает одна часть личности, которая призвана подчинять остальные. Но в некоторых случаях психика дает сбой, и каждая из внутренних личностей принимается жить собственной жизнью. Такой сбой может произойти как в раннем, так и в зрелом возрасте. Из-за этого теряется самообладание, человек лишается способности решать проблемы. Порой второе инородное «Я» принимается доминировать над основным «Я». Обычно появление таких расстройств бывает связано с тревожным детством или получением травмы. Данное состояние помогает человеку управиться со сложной ситуацией — с помощью отсечения воспоминаний, которые воспринимаются, как случившиеся с кем-то другим. Таким способом мозг пытается подавлять травмирующую информацию. Часто базовая личность даже не осознаёт, что делала вторая.
— Какой же Акаши настоящий? Тот, что учился со мной, или тот, что перерезал членов баскетбольного клуба?
— Думаю, Вы и сами знаете ответ на этот вопрос, — доктор поставил перед ним чашку чая. — Серийный убийца — его вторая личность, которую он не смог удержать под контролем. Я проводил несколько сеансов гипноза и смог выяснить некоторые факты из его детства. Дело в его родителях, если быть точнее, в отце. Кажется, он сильно давил на ребёнка, и тот, чтобы защититься, начал полагаться на свою вторую, более агрессивную личность, которая решает проблемы силой, а не разумом. Сначала это были просто грубые слова, затем драки, а потом всё переросло в убийство. Вторая личность прогрессировала, ей было необходимо подпитываться агрессией — ведь только так она могла выжить. В конце концов, всё дошло до того, что она начала появляться не для того, чтобы защитить хозяина, а просто чтобы удовлетворить себя. Любой конфликт, даже небольшой спор или ссора высвобождали её.
