Никто из игроков не выжил. Несмотря на то, что раны не были смертельным, баскетболисты скончались от потери крови. Присутствуя на их похоронах, Тецуя подумал, что теперь никто и никогда не сможет узнать, что произошло на той тренировке, и почему Акаши Сейджуро сотворил такое.
========== Крик боли ==========
Несмотря на все ужасные события, жизнь вернулась в прежнее русло. Через несколько дней возобновились занятия, через месяц открылся спортзал якобы после ремонта. Вопросов становилось всё меньше, постепенно события обрастали слухами и превращались в легенду или страшную байку, которые бывают во всех школах.
Поначалу многие ребята приставали к Куроко с расспросами, другие же наоборот, сторонились, обвиняя его в произошедшем. Некоторые даже называли его соучастником: ведь он больше всех общался с Акаши Сейджуро. В основном все думали, что Акаши погиб в несчастном случае, как и другие игроки Сейрин, однако некоторые догадывались об истинной сути вещей. Но не распространялись.
Куроко было очень трудно пережить это время, трудно ходить в ту же школу и видеть пустые места, за которыми когда-то сидели его товарищи по команде. Он всерьёз задумывался о том, чтобы сменить школу, однако в итоге решил закончить эту — ведь до выпуска оставалось не так много.
Баскетбольный клуб закрыли, он перестал тренироваться, а свободное время проводил в библиотеке. Читая те книги из списка Акаши и пытаясь понять, что же с ним произошло.
Тот, кого он видел посреди зала одновременно и был Акаши и не был им. Несколько раз Куроко замечал этот пристальный ледяной взгляд, от которого ему становилось не по себе, но Сейджуро словно удерживал его, не позволял проявляться и выходить из-под контроля. Не позволял другой личности захватить своё тело. А тогда, видимо, не справился.
Следователь рассказал о том случае в Ракузане. Тогда многие подозревали Акаши, однако не было найдено ни одной улики, которая доказывала бы его причастность. У него так же не было мотива. Его несколько раз допрашивали, но так и не смогли предъявить веские обвинения. К тому же, учителя были на его стороне, рассказывая, что ни разу не замечали за парнем признаков агрессии. Других убийств, кроме этих, он не совершал.
«Он просил меня помочь… Но как я мог помочь ему справиться с этим? Разве я не делал того, чего он желал? Неужели я действительно виноват в том, что он не совладал с самим собой? Я виноват в том, что погибли мои друзья…»
— Нет, я не могу быть виноват в этом, — закрывая книгу и возвращая её на место, пробормотал парень. — Это бессмысленно — постоянно винить себя. Я должен научиться жить с этим… — он тяжело вздохнул, забросил сумку на плечо и отправился домой.
По дороге он невольно остановился у спортзала, в окнах которого горел свет. Сейчас там занимался волейбольный клуб. Теперь все силы школа бросала на неё, дабы вывести на национальные игры, куда не смогла попасть баскетбольная команда.
«Интересно, года через два, или лет через пять здесь будет баскетбольный клуб? Или они решили закрыть его навсегда?» — отходя от зала, подумал Тецуя. Он больше не ходил на ту остановку. Предпочитал добираться до дома с пересадкой некоторое время. Просто не мог там находиться, не мог идти по той дороге.
Но постепенно прошло и это. После каникул Тецуя окончательно вернулся в норму. Он больше не чувствовал ни волнения, ни грусти, ни горечи. Внутри образовалась пустота. Его не тревожила учёба, он спокойно и успешно занимался, прилежно посещал все занятия и выполнял все задания. Жизнь стала однообразной и стабильной, но парень не хотел её менять, оставляя всё, как есть. Или почти так.
Когда он пришёл в себя и стал смотреть на произошедшие события более трезво, ему захотелось увидеть его. Наверное, это было бессмысленной тратой времени, но Куроко какой-то частью своей души надеялся ещё раз встретить того Акаши, которого знал и любил. Убедиться, что он не пропал совсем, что не умер в другом.
«А если его больше нет, тогда я забуду о нём навсегда», — решил для себя Тецуя, в выходной день собираясь в психиатрическую клинику. Он смог добиться свидания благодаря тому следователю, который брал у него показания в день убийства.
Куроко никогда не был в подобных местах, поэтому сразу же почувствовал себя неуютно, как только попал в лечебницу. Это была особая клиника, специализирующаяся на лечении преступников. Возможно, поэтому она была больше похожа на тюрьму, нежели на больницу. Длинные пустые и тёмные коридоры, железные двери с небольшими окошками в верхней половине. Но главное — практически идеальная тишина, будто ни в одной камере не было живого человека.
Пока один из охранников провожал Куроко к палате Акаши, парень успел несколько раз содрогнуться от его гулких шагов, которые раздавались по коридору. Тецуя то и дело прислушивался к другим звукам, проходя мимо запертых дверей, однако не слышалось даже шороха. В самом здании не было ничего страшного, но атмосфера пугала до глубины души.
— У вас десять минут, — когда они дошли до конца коридора, охранник открыл дверь палаты и отошёл в сторону. — Не волнуйся, он не сможет тебя тронуть, я буду стоять за дверью. Следи за временем.
— Да, — кивнул Тецуя, проходя в палату и слыша, как за ним закрылась дверь.
Здесь было не менее мрачно, чем в коридоре, а свет лился лишь из высокого зарешеченного окна. Палата была чистой. В углу к стене и полу была привинчена койка, посреди комнаты находился стол. По одну сторону от него, ближе к двери, стоял стул для посетителя, а по другую — находился больной. Он тоже сидел, но на особом стуле с подлокотниками, к которым кожаными ремнями были привязаны его руки. Пока Куроко подходил и садился на стул, он успел заметить, что голова заключенного склонена вниз, а его ярко-красный цвет волос превратился в тускло-рыжий и стал похож на ржавчину. С краёв подлокотников свисали бледные кисти, а тонкие пальцы были похожи на паучьи лапы. На нём была светлая больничная рубашка с коротким рукавом и до колена. Лодыжки тоже были привязаны к ножкам стула. Он будто не видел и не слышал посетителя, поскольку даже не пошевелился и не поднял головы, когда Куроко опустился на стул.
— Добрый день, Акаши-кун, — тихо произнёс парень, смотря на неподвижную фигуру заключённого. Внутри что-то сжалось, когда Сейджуро шевельнулся и медленно поднял голову. В глаза сразу бросился неестественно бледный цвет лица, впалые щёки, пересохшие губы, которые практически сливались с кожей. Волосы были коротко пострижены и открывали его лицо по максимуму. Глаза оказались широко раскрыты, но сам взгляд был опустошённым и рассеянным, смотрящим в никуда. Акаши с трудом смог сфокусироваться на лице Куроко, а когда наконец-то узнал его, глаза распахнулись ещё шире, практически выкатываясь из глазниц.
— Те.цуя?.. — хрипловатым шёпотом проговорил он, будто был не уверен в том, что видел. — Тецуя, это… ты?
— Да, я, Акаши-кун, — спокойно ответил парень, до боли стиснув кулаки под столом. Ему требовалось много сил и воли, чтобы вести себя так хладнокровно. Заключённый внезапно рванулся вперёд, словно хотел броситься и обнять его, но ремни, сковывающие его руки и ноги, даже не позволили двинуться с места.
— Тецуя… Тецуя… — как заведённый повторял он, дёргая руками и ногами, пытаясь избавиться от пут. — Тецуя… ты пришёл за мной…
