— Куда мы идём? — растеряно спросил Казуки, когда бамбуковая роща сменилась длинной и бесконечной лестницей. По обе стороны от неё расположились столбы, а с них свисали красные бумажные фонари.

— На фестиваль, — улыбнулся Курусу. — Мне они так понравились в мире людей, что я захотел сделать свой. Потому что… — его голос наполнился печалью, — я больше не смогу вернуться в ваш мир, Каузки.

— Почему же?

— Больше не смогу существовать там, — тяжело вздохнул фестум. — В той последней битве, ваш остров… был уничтожен.

— Что? — Казуки настолько поразился его словами, что даже остановился. — Как уничтожен? Я же днём был на нём… И Соши оказался прежним!

— Помнишь нашу последнюю битву? — спросил его Мисао. Юноша неуверенно кивнул, глядя на товарища во все глаза. — Так вот, никто не выжил, Казуки. Фестум уничтожил остров, а ты и Соши ассимилировали. Мне было очень больно видеть всё это, и я… отчаянно захотел вернуть всё назад. Но это потребовало слишком много сил, поэтому я лишился человеческого тела, а моё сознание вернулось сюда.

— Подожди, Курусу, — ощущая, что тот тянет его за собой, запротестовал Казуки. — Почему же сейчас всё в порядке? Остров, Соши… И даже я жив! Ведь я хотел уничтожить того фестума, даже использовал фенрир!

— Да, но Соши отметил его, — согласился Мисао, вынужденно остановившись. — Он сделал так, что ваши сознания поменялись местами. Он оказался в Марк Зайне, а ты — в «Зигфриде». Но это не помогло: твоё тело было ассимилировано, а его сознанием завладел фестум. И вскоре, когда его порабощенный разум вернулся в систему, остров был уничтожен прямо из «Зигфрида». Глядя на всё это, моё сердце разрывалось от боли, и единственное, что я мог сделать — это повернуть время вспять. Всего несколько минут помогли мне уничтожить того фестума и не дать тебе ассимилировать, а острову погибнуть. Но…

— Курусу… — ошарашенно выдохнул Казуки, сильнее стиснув его руку. — Неужели ты пожертвовал собой, чтобы спасти всех нас?

— Я просто не хотел, чтобы этот прекрасный остров перестал существовать, — искренне признался юноша. — Не хотел, чтобы Соши, тебя и всех ребят поглотило это небытие, — он посмотрел вдаль, которая утопала в бесконечной тьме.

— Но как же… Теперь ты не сможешь быть рядом с Соши! А ты так этого хотел! — поразился Казуки.

— Хотел, — голос Мисао стал жестче. — Я бы мог забрать его с собой, мы были бы вместе в этом небытие, но… — он покачал головой. — Я не смог так поступить, не смог, потому что моя боль от потери острова была так похожа на твою, когда ты потерял Соши… — Курусу влажными глазами посмотрел на Макабе. — И я хотел быть не только с Соши. Я хотел жить как обычный человек, хотел, чтобы у меня были друзья, с которыми мы бы ходили на фестиваль, веселились и запускали фейерверки. Я не хотел, чтобы всё это исчезло.

— Курусу… — рассеянно прошептал Казуки, до сих пор не веря в происходящее. — А как же моё зрение? Ты заберёшь его обратно? Ведь я мог видеть только в обмен на Соши, но теперь мы снова вмести и…

— Неужели ты хочешь снова ослепнуть, Казуки? — изумился тот.

— Нет, но… тогда, получается, это несправедливо, — неловко пробормотал Макабе. — Я привык поступать по-честному, даже если мне выходит дороже.

— Мне удалось побыть с Соши целых полгода. Мне этого достаточно. Хотя… он так и не смог полюбить меня, как тебя. Как я ни пытался, у меня не получилось разорвать эту связь. Никогда не думал, что она может быть настолько прочной у людей. Ты, наверное, ненавидишь меня, Казуки, но… я хотел, чтобы ты тоже был моим другом, — робко взглянув на него, Мисао виновато опустил глаза.

— Нет! Как я могу ненавидеть тебя, после того, как ты спас всех нас и пожертвовал собой? — Казуки обхватил его ладони. — И прежде я тоже не испытывал к тебе ненависти. Не ты отнял у меня Соши, я сам отдал его тебе. Я отказался от него в обмен на защиту острова, а в итоге ты защитил его. Прости, Курусу, я не справился со своей задачей, — прошептал Казуки, отчаянно сжимая его руки. Мисао, выслушав его наполненные чувством слова, лишь улыбнулся.

— Мы пришли, — он остановился у длинной аллеи, которая тоже была увешена гирляндами из фонарей.

— Это… фестиваль? — неуверенно спросил Казуки, озираясь по сторонам и видя пустые торговые палатки.

— Да, скоро здесь соберутся все, — кивнул головой Мисао, глядя вдаль.

— Другие фестумы? — догадался Макабе.

— Да, я позвал всех, но… многие не понимают этого. Как здорово веселиться, словно люди. Поэтому я не знаю, сколько придёт, — тяжело вздохнул он.

— Кажется, там кто-то есть, — Казуки разглядел тень, которая отделилась от одной из торговых палаток и начала приближаться к ним. Сначала это была просто бесформенная фигура, но вскоре она приняла очертания человека. Парня с волнистыми волосами по плечи.

— Я видел тебя раньше! — изумился Казуки, разглядев его лицо с печальными золотистыми глазами. — Тогда… ты словно вышел из моря и держал в руках раковину.

— Ты тоже приходил в мир людей? — удивился Мисао.

— Я искал тебя, — раздался тихий, чуть осипший голос. — Хотел сказать, что тебе пора возвращаться. Что тебе будет больно, когда ты привяжешься к людям. Видишь — так и случилось. Я не смог уберечь тебя, — его голова склонилась, а плечи ссутулились, словно признавая поражение.

— Но всё же я вернулся, — Курусу, отойдя от Казуки, приблизился к своему загадочному другу. — Пойдём на фестиваль вместе? — с надеждой спросил он, а его глаза наконец-то наполнились толикой счастья. Выпрямившись, второй фестум кивнул, и они оба развернулись к аллее.

— Казуки, — не успели они сделать и шага, как Курусу снова обернулся. — Забыл тебе сказать о самом главном.

— Правда? Я думал, ты обо всём мне рассказал, — радуясь, что Мисао не остался в одиночестве, проронил Макабе.

— Будь осторожен, Казуки, — серьёзно начал Курусу, а свет в глазах снова померк. Юноша ощутил холодок, который пробежался по спине. Если Мисао перестаёт улыбаться — значит, дело действительно плохо.

— Кое-что я не смог исправить, мне не хватило времени и сил. В тот момент, когда я повернул время, в ту обратную точку отсчёта сознание Соши находилось в Марк Зайне. Он успел отменить фенрир, однако и фестум частично успел овладеть его мыслями. Поэтому в новый мир он перешёл уже таким.

— То есть… то есть Соши управляет фестум?! — в ужасе воскликнул Казуки. — Как же я не заметил этого, — он в отчаянии схватился за голову. — Он ассимилирует?

— Нет, — покачал головой Мисао. — Тип фестума, который овладел им — паразит. Он подчинялся тому вражескому командиру, которого ты пытался убить фенриром. Именно поэтому Соши в первый раз уничтожил остров — ему приказал фестум через своего паразита. Но во второй раз, хотя я и не успел пресечь ассимиляции с паразитом, я всё же убил хозяина, и паразит без него превратился в безвольную субстанцию. Поэтому Соши не уничтожил остров, а его сознание очистилось. И паразиту ничего не оставалось, как найти себе нового хозяина, слиться с его сознанием и жить за счет него, выполняя его желания.

— Получается, этот тип фестума паразитировал на другом фестуме? - подвёл итог Казуки, пытаясь поверить в мысль, что с Соши всё в порядке.

— Да, желанием которого было уничтожить остров. Но поскольку он погиб, теперь паразит будет следовать другому пути. Тому, который выберет его новый хозяин.

— Что же, что же будет с Соши? — Казуки в панике сжимал свою голову. — Если фестум овладеет им…

— Если Соши справится с этим — то подчинит себе фестума и сможет использовать его без вреда для себя. Помоги ему в этом, но будь осторожен, Казуки, — повторил Мисао и приподнял голову, смотря в тёмное небо. — Он уже здесь. Тебе лучше проснуться. Иди, Казуки! — Курусу внезапно толкнул его, и юноша почувствовал, что его тело превращается дым, а всё вокруг утопает в лиловом тумане. Дыхание участилось, и сердце забилось быстрее, когда, распахнув глаза, он снова оказался во мраке, но уже в своей комнате. Не успел парень даже перевести дыхание, как заметил, что рядом с его кроватью кто-то стоит.