И голос и тело исчезли, будто здесь никого не было. А опустив взгляд, я увидел, что глаза у Шики закрыты. Как будто он спал.

========== Часть 9 ==========

До глубокой ночи я просидел рядом с ним, но глаз Шики так и не открыл. Однако для меня лишь один этот факт стал настоящим прорывом. Впервые он опустил веки сам. Раньше и днём и ночью его глаза были слегка приоткрыты, а закрывать мне приходилось их самостоятельно. Я чувствовал, что это какой-то знак, что что-то вскоре изменится. Что приход младшего братишки не мог пройти бесследно. Так и случилось. На следующее утро Шики сам открыл глаза.

— Неужели… — ахнул я, когда он вполне осознанно посмотрел на меня. Я не мог пошевелиться несколько секунд, рассматривая этот незнакомый и потрясающий цвет глаз. Алый и невероятно чистый, незамутнённый ничем, как прежде. Невольно протянув руку, я коснулся его щеки, и Шики, снова прикрыв глаза, чуть двинул головой в сторону, будто хотел усилить наше прикосновение.

— Нет, не закрывай их, — прошептал я, мечтая снова увидеть этот удивительный цвет. Услышав меня, мужчина открыл глаза, и я опять погрузился в чарующее созерцание. Кажется, Шики хотел что-то сказать, однако у него не получилось вымолвить ни слова — он мог лишь открывать рот, силясь что-то произнести. Я улыбался сквозь слёзы, а после прижался своим лбом к его.

— Не торопись, мы ещё успеем наговориться. Главное, ты пришёл в себя, Шики…

Чувствуя, что не смогу больше оставить его ни на минуту, я взял на работе отпуск и теперь постоянно находился рядом с ним. Первые несколько дней после пробуждения Шики мог только смотреть на меня и объясняться одними глазами, которые с каждым разом наполнялись всё большим потоком жизни. Его тело было слишком слабым, и речь возвращалась постепенно. Однако, по меркам больного, очень и очень быстро. Через две недели он смог произносить отдельные слова, а ещё через две — свободно говорить. Каждый раз у меня мурашки по спине пробегали, когда он называл моё имя (а оно звучало очень часто. Чаще, чем любое другое слово). Наконец-то я снова смог услышать его колкие шутки в мой адрес и насладиться тембром его голоса, который звучал намного ярче, чем во времена призрака. Шики не обвинял меня в том, что я загнал его в тело. Он не был раздосадован или раздражен. Думаю, так же, как и я, он верил, что когда-нибудь сможет прийти в себя. Шики очень нравилось, с какой заботой я ухаживаю за ним, кормлю его, одеваю или мою. Он ловил каждый мой взгляд и требовал как можно больше прикосновений. В целом он не изменился и был таким же пахабником-призраком, с которым я встретился когда-то.

Единственное, что удручало его (да и меня) — отсутствие движений. Шики пока не мог ходить, да и шевелить руками получалось с трудом. Он слишком много времени провёл без движений, хотя его тело функционировало самостоятельно. Первые попытки подняться с коляски Шики предпринял одновременно с тем, когда начал связно говорить. Однако они были неудачными — даже с помощью меня у него не получалось встать на ноги, потому что он попросту их не чувствовал.

— Всё-таки, нам придётся иди в больницу, — после очередной такой попытки сказал я. Мне уже давно хотелось показать его врачу, но Шики возражал и ни в какую не хотел туда возвращаться.

— Как будто эти врачи могут чем-то помочь, — огрызнулся мужчина, с ненавистью смотря на свою коляску, которая ему порядком осточертела. — Они восемь лет ничего не могли сделать. Понимаешь, Акира? Восемь!

— Да, я знаю. Но теперь, когда ты очнулся, возможно, дело пойдёт по-другому. Ведь раньше они не знали, в чём заключалась причина твоего состояния. Кто же мог догадаться, что твоя душа отделилась от тела? Так что я считаю, что тут виноваты не врачи, а твой братец, — пробурчал я.

— Мой брат? — Шики удивился. — Откуда ты знаешь про него?

— Он приходил к тебе, перед самым пробуждением. Тоже был призраком и всё рассказал о своём проклятии, — признался я.

— Вот как. Значит, мне не показалось, что я слышал его голос. Мелкий негодник, — прорычал Шики. — Даже из могилы достанет.

— Не злись на него. Думаю, ты смог очнуться лишь потому, что он тебя простил, — возразил я. Мужчина ещё поскрипел зубами, а потом судорожно выдохнул.

— Ладно, уговорил. Пошли к этому чёртову врачу.

— Доктор… можно? — спустя полчаса мы были уже на месте, и я, постучав, заглянул в кабинет. Знакомый врач удивлённо поднял на меня глаза.

— Ах, это вы, молодой человек. Что-то случилось?

— Случилось, — улыбнулся я и втолкал Шики в кабинет. Доктор даже на ноги поднялся от такого.

— Неужели… — ошеломлённо выдохнул он, уставившись на Шики во все глаза. Тот сжал губы, показывая недовольство.

— Но как? Как он очнулся? Когда пришёл в себя? — врач тут же кинулся к нему и начал проверять его тело.

— Около двух месяцев назад. Я хотел сразу пригласить вас, но… получилось только сейчас. Он уже вполне связно говорит, но не может подняться на ноги и двигать руками получается с трудом. Можно ли как-то помочь ему с этим? — рассказывал я, пока врач пристально рассматривал и изучал пациента.

— Невероятно… — светя ему фонариком в глаза, пробормотал тот. — Такие пробуждения мы называем чудом. Больше восьми лет… Так, — он отстранился. — Нужно сдать все анализы и пройти полную проверку, — приказал он. Я кивнул, а Шики стал ещё мрачнее. Однако и слова поперёк не произнёс.

— Что касается движений, — врач посмотрел на ноги Шики, — я порекомендую вам отличного мануального терапевта. Он поистине творит чудеса, и я больше чем уверен, что поставит вас на ноги в два счета. Я выписал вам направление, а после сдачи всех анализов снова придёте ко мне, — сказал он, протягивая мне бумагу.

— Хорошо, благодарю вас, — получив направление, мы отправились с Шики к этому чудо-врачу, а заодно сдали все необходимые анализы. Мануальный терапевт оказался весьма необыкновенным мужчиной. Он будто читал людские мысли и понимал всё без слов. Как только его взгляд упал на Шики, он тут же рассказал о его состоянии больше, чем знали мы. Его речь была неспешной и очень монотонной, а лиловый взгляд, казалось, видел насквозь. Шики он сразу не понравился, да и я почему-то ощутил недоверие, хотя он и был отличным специалистом. Нам ничего не оставалось, как смириться и пройти у него курс лечения.

По словам Шики, он почувствовал улучшение чуть ли не после первого сеанса. Меня это подбодрило, да и его тоже. Он был готов выносить монотонную речь этого доктора каждый день, лишь бы скорее подняться на ноги.

Шики проявлял просто колоссальную степень целеустремленности, самодисциплины и самоорганизованности. Каждый день он просыпался ни свет ни заря и выполнял необходимые упражнения на опорно-двигательную систему. Затем отправлялся на сеанс к терапевту. После — опять комплекс упражнений, на этот раз на верхнюю часть тела. Сначала нагрузка была минимальной, но после того, как мышцы окрепли, он увеличивал её и постепенно переходил к силовой. Глядя на него, я поражался сосредоточенности и стремлению к своей цели — казалось, для него не существовало каких-либо преград. Я всё волновался, что с такими интенсивными упражнениями он повредит себе что-нибудь, или растянет, однако Шики лишь ухмылялся и продолжал работать над собой.

— Чтобы вернуть себя в прежнюю форму мне понадобится несколько месяцев, — сетовал он, пробуя подняться с коляски и простоять хотя бы полминуты. По мне, Шики и так уже достиг значительных успехов, но ему почему-то этого было мало.

— Интересно, какой была твоя прежняя форма? — задумчиво протянул я. — Ты был спортсменом?

— Может быть, — уклончиво ответил он. — По крайней мере моему телу мог бы позавидовать любой из них, — снова опускаясь в коляску, он судорожно выдохнул и смахнул пот со лба. Ноги до сих пор плохо подчинялись ему, несмотря на усиленное восстановление.