— Ты обиделся? — Колин повернул налево, в сторону океана и улицы, что выведет их на хайвей, по которому они уже не единожды путешествовали, когда уезжали загород.
— С чего ты взял?
— Мне так показалось…
— Тебе показалось, — Робби оторвался от окна, откинул голову на спинку сиденья и прикрыл глаза.
— А еще мне показалось, что ты слишком много знаешь про ночные клубы с их приватными комнатами, будто постоянно тусишь в таких заведениях, — Колин бросил заинтересованный взгляд на парня. — По крайней мере, в какой-то момент ты выглядел как мальчик-мажор, кутящий на папочкины деньги.
— Какие ночные клубы, Колин? — парень открыл глаза и уставился перед собой. — Это тебе тоже показалось, — Роб, не отрывая взгляда от дороги, скривил губы. — Да и кто бы меня в них пустил? Я только вчера стал совершеннолетним, если ты вдруг забыл, — он вытащил телефон и преувеличенно сосредоточенно начал в нем что-то искать.
Тишина, повисшая в салоне, чуть ли не искрит напряжением. Почему с этим мальчиком все так сложно? Почему, разгадывая одну загадку, непременно сталкиваешься со следующей? Робби явно что-то недоговаривает… Колин молча ведет машину, обдумывая услышанное, и вроде бы понимает, что его подозрения действительно нелепы, но в то же время он знает, на что способен этот мальчик. И ему по-прежнему не дает покоя тот незнакомый Робби Кэй, который буквально полчаса назад шокировал его своим поведением. А еще вещь, лежащая в бардачке, не выходит из головы весь вечер и сжигает его любопытством. Это даже не любопытство, это навязчивое желание узнать правду. И вроде Колин решил, что все изводящие его вопросы оставит на потом, но все же не выдерживает.
— Робби, ты когда-нибудь был в Лос-Анджелесе?
— Когда-нибудь был, — Роб не отрывается от своей «занимательной» возни с телефоном. — И даже не один раз. А почему тебя это интересует?
— Ты знаешь Томаса ОʼБрайна? — вопрос застревает в горле, срывая голос до хрипоты, и Колин замечает, как Робби замирает.
— Это имя мне ни о чем не говорит, — парень все так же смотрит в экран своего телефона.
— Странно…
— Что странно?
— Странно, что я знаю этого человека очень хорошо, — Колин сбрасывает скорость — они уже давно выехали на пустынный хайвей, и бросает на Роба быстрый взгляд — скованность выдает его напряжение.
— Поздравляю, а я здесь причем? — Робби, наконец, заканчивает свою возню с телефоном, и сосредотачивается на Колине.
— Пока не знаю… Томас мой хороший приятель и владелец ирландского паба в Лос-Анджелесе… Ничего не припоминаешь?
Робби припоминает… Ярко горящая вывеска ирландского паба «OʼBrienʼs» навсегда отпечаталась в его памяти. Ему кажется, что он провалился во времени — снова ночная дорога, опять душный давящий салон машины, вновь вопросы, разворачивающие его успокоившуюся душу, которые заставляют память вернуться в ночной лос-анджелесский клуб. Робу даже на мгновение показалось, что он увидел за рулем Кэлума, задающего вопросы, на которые не получит ответа… Потому что правильный ответ — забыть обо всем, что случилось той ночью. И Робби почти забыл. Думал, что забыл… Ему только непонятно, откуда об этом узнал Колин?
— Я незнаком с твоим приятелем, — Роб сглатывает гадостный ком в горле и настаивает на своем, стараясь ничем не выдать охватившее его волнение, но подозрительность во взгляде Колина говорит о том, что тот не верит в сказанное.
— Если ты его не знаешь, то может, объяснишь тогда, откуда у тебя его вещь? — у Колина возникает отчетливое чувство, что его водят за нос.
— Какая еще нахрен вещь? — эта игра в «кошки-мышки» начинает раздражать Робби и эмоции сдержать не удается. — Я не понимаю, о чем ты!
— Не понимаешь?! — Колин с силой бьет кулаком по бардачку. — Или не хочешь понимать?!
Крышка, не выдержав яростного напора, автоматически откидывается, и на колени Робби Кэю вываливается та самая злополучная кепка с блестящей металлической звездой и надписью «OʼBrienʼs Cap».
— Откуда она у тебя?! Или сделаешь вид, что это не твое?!
— Где ты ее взял? — Робби не отводит взгляда от вещи, лежащей на его коленях, и вжимается в спинку кресла, боясь пошевелиться, как будто это не черная кожаная кепка, а гремучая змея.
— Она была в твоей сумке.
Kutless — Shut Me Out
Теперь Робби понимает, откуда взялась эта вещь — мама положила, когда собирала его сумку, наверное, перепутала «съемочные трофеи» или решила, что это и есть пиратская шапка, о которой он спрашивал. Или его Неверлэнд снова начал свои игры…
— Ты рылся в моих вещах?
— Я хотел разобрать сумку… — Колин пытается сосредоточиться на дороге — мысли неконтролируемо скачут в его голове, и он уже жалеет, что начал этот разговор, но и остановиться не может, потому что ему надо знать. — Эта вещь существует в единственном экземпляре — фирменная «капитанская» кепка Томаса ОʼБрайна, которую он подарил мне, когда я был в его пабе в Лос-Анджелесе в феврале этого года. Фактически — это моя кепка. Откуда она у тебя, Роб? Ты был в феврале в Лос-Анджелесе? Тебе ее кто-то дал? Откуда она у тебя? Ты ее нашел? Или мы встречались раньше? — пальцы сжимают руль до белых костяшек. — Нет… Потому что я уверен, что мы не встречались. Я бы тебя обязательно запомнил. Хотя… — в памяти мелькают какие-то обрывки воспоминаний — темный танцпол, извивающиеся тела, вспышки светомузыки, выхватывающие стройный силуэт на краю танцпола… или все это он видел сегодня? — Нет, — Колин мотает головой, — я, конечно, был тогда чертовски пьян, но тебя бы я запомнил… И я вижу, как ты смотришь на нее. Так где ты взял эту чертову кепку? Что ты молчишь?! Я хочу знать, откуда она у тебя?! Мне нужно это знать!
— Остановись…
— Что? — Колин бросает на Роба взгляд и его настораживают и бледность парня, и его сдавленный шепот.
— Остановись…
Робби и сам не понимает, о чем просит Колина: остановить этот поток вопросов, на которые он все равно ничего не ответит или остановить машину, потому что в ней стало тесно и невыносимо душно… Да, не хватает воздуха! И именно поэтому кружится голова. Он дергает ручку, распахивая пинком дверцу на ходу.
— Что ты делаешь?!! — Колин от неожиданности бьет по тормозам, но Робби не слушает его и выскакивает из машины на дорогу. Он стоит чуть боком, и Колин не видит лица парня, но видит, как дрожат его побелевшие тонкие пальцы, вцепившиеся в черную кожу предмета их раздора. — Роб, сядь в машину! — мужчина уверен, что Робби слышит его, но парень никак не реагирует на его просьбу. — Роб, ты слышишь меня? Сядь в машину!
— Да, пошел ты!!! — парень зло и отчаянно толкает дверцу.
Сила, с которой Робби захлопывает дверь машины, создает в салоне такое давление, что у Колина закладывает уши, ошарашивая и окатывая волной предчувствия надвигающейся беды. Он уже клянет себя за все свои вопросы, и отчаянно надеется все исправить. Нахлынувшие ощущения заставляют выскочить его из машины, но он так и не решается подойти к Робби…
— Ты решил снова затеять игру со мной?! Мне надоели все твои игры! — когда Робби Кэй кричит в начинающую сереть предрассветностью ночную тишину, нарушаемую только шумом волн океана, от которого его отделяет дорожный отбойник, то ясно представляет себе собеседника, к которому адресованы его вопросы, и он уверен, что будет услышан. — Я устал! Оставь меня в покое! Слышишь? Мне нужна передышка, перерыв, тайм-аут — назови это как хочешь! Ты не понимаешь, что это все… — ему хочется прокричать, что это все слишком тяжело, слишком горько, слишком больно, слишком жестоко, но выдыхает только… — Слишком… Чего добиваешься?! Ты отнял его у меня там. Теперь что? Ты хочешь отнять его у меня и здесь?! Я не понимаю… — Робби не слышит звука открывающейся двери за своей спиной. — Чего ты хочешь?! Хочешь меня сломать окончательно? Подчинить себе? Боишься, что я не вернусь обратно? Что тебе нужно?! — он с силой швыряет злополучную кепку в сторону океана, вкладывая в бросок все свое горькое отчаянье. — Чего ты от меня хочешь?!!
