В ту же секунду Аксеид перестал качаться, развернулся и зашагал к выходу. Камень над его бровями сразу погас и снова напоминал то ли косплейную драгоценность из набора «Эльфийский принц за пять минут», то ли дисплей новомодного гаджета.
– Это вы показали нам, где находится ваша драгоценная Сфера, мистер Чонг. – сказал он, уже стоя на пороге. – Вы сами. Думаю, ваши друзья с Сириуса были бы просто счастливы узнать об этом.
За спиной Аксеида раздался хлопок, и тело Чонга вспыхнуло чадным пламенем.
Усилием воли Алекс заставил себя вернуться в зал судебного заседания. Реальность медленно вплывала в сознание, словно после долгого тяжелого сна или с сильного похмелья. Звуки доносились как свозь плотную пелену. Сколько прошло времени, он не знал. «Все же придется идти к доктору Хиггинсу, – подумал он, уже не в первый раз. – Эти приступы до добра не доведут».
В пелене, затянувшей его уши, словно приоткрылся занавес. Издалека зазвучал голос помощника судьи: «Прошу встать. Суд идет!».
Алекс расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук. Вставая, нащупал висящий на шее золотой медальон – заковыристый иероглиф, окруженный золотым кругом. Но это было не просто украшение. Именно этот медальон пронизывал его болью, когда начинались такие приступы.
Судья стал зачитывать приговор. Слух и зрение юриста стали медленно возвращаться в норму. Алекс огляделся. В зале все стояли, слушали судью, и никто не заметил, что произошло с адвокатом.
«На основании изложенного, постановляю считать летчика Кларка Эдвардса невиновным и освободить в зале суда!» – донеслось из другой галактики. Сухо ударил судейский молоток, и Алекс с ужасом понял, что прослушал почти весь приговор.
Налетел порыв аплодисментов, зал наполнился гудением, вспышками и шумом шагов.
Сбоку на адвоката налетел мужчина, зачем-то долго жал руку теплыми влажными пальцами и заглядывал в глаза, даже обнять разок попробовал, – что это с ним? Ах да, это же Кларк Эдвардс, он же был сегодня подсудимым. Это Эдвардса оправдали. Алекс выдавил из себя улыбку, ответил на пожатие, покивал в пустоту и со всей возможной вежливостью стряхнул с плеча потную руку счастливчика. Впрочем, улыбающееся лицо летчика ничуть не омрачилось. Его безмятежная улыбка повисела еще немного перед Алексом и уплыла в туман, застилавший все кругом.
Борясь с головокружением, Алекс пробирался к выходу, налетая на стулья и отмахиваясь от журналистов, то и дело пытавшихся подсунуть знаменитому адвокату микрофоны, украшенные знакомыми эмблемами видеоканалов. Надо выпить воды. Стакан обычной холодной воды из кулера, безо всякого льда, – вот что ему сейчас нужно.
Внезапно вместо очередной руки с микрофоном перед Алексом появился смартфон на котором красовалось его собственное изображение. Он недоуменно моргнул, поднял глаза и увидел довольно улыбающегося Саймона – коллегу, приятеля и, можно сказать, друга. Тот размахивал у Алекса перед носом собственным айфоном, на экране которого была открыта публикация новостного сайта, посвященная сегодняшнему процессу. Статью украшал коллаж: Алекс на фоне летающей тарелки дружески обнимает зеленого человечка.
Уже подсуетились, значит.
– Ну, ты молодец! – орал Саймон. – Ну, ты даешь! Как ты их прихлопнул этим Национальным центром аномальных явлений! У прокурора даже челюсть отвисла…
– Да прекрати ты, – отмахнулся Алекс.
– Инопланетный адвокат – вот как называют нашего знаменитого юриста репортеры… – шутливо начал Саймон и вдруг перебил сам себя. – Кстати, как там китаец, которого я тебе направил?
Алекс, который практически пришел в себя, нахмурился и остановился около окна. Он машинально ощупывал под рубашкой медальон. Адвоката снова охватило смутное неприятное ощущение. В памяти всплыло сморщенное лицо с подрагивающими губами, такими бледными, что рот казался тонкой чертой на бледно-желтой физиономии.
– По-моему, с ним что-то случилось. Надо ему позвонить. Он у меня на даче.
Брови Саймона взметнулись вверх от удивления.
– Случилось? Ты что, экстрасенс?
Алекс недовольно морщится.
– Ну и ну. Ты хоть содрал с него как следует?
Алекс пожал плечами – может, да, а может, нет. Как бы то ни было, Саймону следовало бы знать: расчеты с клиентами он предпочитал держать при себе.
– Ну ты и удружил мне с этим чокнутым…
– Ты сам выбираешь такие дела, – парировал коллега. – По-моему, это твое: летающие тарелки, загадочные китайцы, убийцы из ниоткуда. Разве нет?
На выходе из здания суда Саймон зажмурился от яркого солнца и протянул руку для прощания.
– Ты, конечно, домой? – спросил он.
– Да, хочу отдохнуть, – ответил Алекс.
АЛЕКСМЕН, ЗАКЛИНАТЕЛЬ СФЕР
Солнце нещадно палило, словно напоминая, каким горячим выдался сегодня судебный процесс. И только в прохладе автомобильного кондиционера к Алексу вернулось спокойствие и рассудительность. Он с удовольствием захлопнул дверь своего роскошного черного Линкольна и двинулся вперед. Обитый изнутри бежевой кожей лимузин неторопливо вез адвоката по улицам Нью-Йорка. Алексу порой казалось, что автомобиль чувствует своего хозяина и по утрам приветствует его радостным гулом своего мощного восьмицилиндрового двигателя. После полудня этот гул был совершенно другим, словно немного уставшим от пройденных за день миль.
Алекс хорошо помнил тот день, когда отец велел ему подойти и сам застегнул на нем тоненькую цепочку. «Не снимай его, даже если будет трудно», – так, кажется, он сказал. Алекс с готовностью кивнул, не понимая, какие трудности может причинить какой-то там медальончик человеку, уже поступившему в первый класс. Надо сказать, медальон, болтавшийся на цепочке, Алексу сразу очень понравился. Медальон был из золота, но ничуть не походил на женскую побрякушку – скорее уж, на какой-нибудь таинственный знак или волшебный амулет. К кольцу диаметром около четырех сантиметров крепился какой-то восточный иероглиф – вполовину меньше, чем само кольцо. Позже Алекс пробовал найти что-нибудь похожее в японских и китайских текстах, но ни одна закорючка даже близко не напоминала знакомые очертания. Тогда он начал: «Па-ап, а что…» – но отец нахмурился и выставил вперед ладонь. В невербальном словаре Грига-старшего это означало приказ не задавать лишних вопросов и не приставать к отцу с глупостями.
Нет, Алекс еще несколько раз пытался вернуться к этому разговору – но у отца каждый раз случался срочный телефонный звонок или возникало неотложное дело, требующее внимания прямо сейчас.
А через год отец погиб. В день его похорон с Алексом и случился первый приступ.
Начинались такие приступы всегда одинаково. Грудь вдруг всю пронизывало болью, словно сквозь медальон пропускали ток высокой мощности. Голова наполнялась звенящим тонким звуком, окружающий мир оплывал, как восковой вертеп в воскресной школе, тускнел, становился отдаленным и незначительным. Боль в районе груди сковывала все тело. Окружающие предметы становились ярче и контрастнее. Казалось, что само время засыпало в таком состоянии, и никуда не надо было торопиться. Алекс начинал видеть еле заметное свечение вокруг людей и мог слышать биение сердца человека, который находился на расстоянии нескольких метров. Иногда он отчетливо слышал голос, но не мог понять, кто это говорит. В такие моменты Алексу часто мерещилось странное светлое облако, окутывающее его с ног до головы. Светлые струи энергии, прораставшие из района макушки и груди, образовывали вокруг него прозрачную сферу, которая медленно вращалась. Всякое представление о времени и пространстве исчезало, и каждый раз, вернувшись в сознание, Алекс не мог понять, сколько часов – минут? лет? – он провел под властью странного миража.
