Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я откланялся, поблагодарил её за интересные новости и продолжил путь. Я бы мог развить нашу беседу вплоть до приглашения на ужин, но пришёл не за этим. Проходя мимо стеклянных стен родного аналитического отдела, как и ожидал, я застал стандартную понедельничную планёрку. Мой бывший шеф Дубской с серьёзным видом увещевал подчинённых. Увидев меня, он кивнул, поднял ладонь с разведёнными пальцами и изобразил кружку у рта, что означало: «Подожди пять минут, попей кофе в курилке».

Курилкой у нас называлось общественное помещение в конце коридора, где никто не курил, но где сотрудники отдыхали, обедали и пили горячие напитки в перерывах. Главной особенностью помещения было панорамное остекление с видом на парк и водную гладь. Наличие, назначение и положение этой комнаты говорили о любви компании к сотрудникам. А курильщики использовали для своих нужд просторные балконы на противоположной стороне этажа, но уже с видом на спальный район.

Зайдя в пустую в это время комнату отдыха, я словно магнитом притянулся к окну, из которого были видны парившие в воздухе беззаботные чайки и зелень парка, где ветер раскачивал липы и берёзки. Ну и, конечно, высокие белые облака над посветлевшим заливом. Да, я уже скучаю по этому месту.

Почему я ухожу, на самом деле? Потеря мотивации, кризис достижения цели – ага. Кому я вру?! Мне просто однажды стало страшно, реально страшно. В юности, насколько я помню, у меня случались вспышки гнева. Я был абсолютно спокойным ребёнком, однако стоило кому-то сильно достать меня, действительно достать, добиваясь этого усердно и планомерно, – как я взрывался. Пару раз даже покалечил кого-то слегка. Слава Богу, бывало это редко, а в советских образовательных учреждениях не водилось всякого рода психологов. Оттого-то я и не угодил ни на какой учёт. Затем всё прошло. Но прошло ли? Может, просто моя жизнь превратилась в рутинное болото, где нет места сильным эмоциям и хоть каким-то приключениям, а все трудности сводятся к периодическому осознанию невозможности купить что-то дорогое. Вот что меня испугало, вот от чего я бегу.

Я купил в автомате бутылку воды, сделал пару глотков и продолжил рассматривать окрестности, когда моё внимание привлекли три объекта в небе, пересекавшие с юга на север пространство над Невской губой. Когда те приблизились, я различил военные вертолёты – преимущественно тёмно-зелёного цвета, с голубым брюхом и красной звездой на борту. Вертолёты над городом не редкость, но вид трёх армейских машин, уверенно шедших клином невысоко над водой, невольно внушил трепет. Следом за ними вдалеке двигались ещё пять грозных силуэтов, но в отличие от первых, явно более новые и однозначно боевые. Призрачное чувство тревоги, которое я отогнал утром, снова вернулось.

Проводив взглядом процессию, я обнаружил, что прошло уже минут десять и Дубской, скорее всего, освободился. Оглядев напоследок так полюбившееся мне помещение, я отправился на аудиенцию к шефу. Тот действительно закончил совещание и сидел в своём отдельном «аквариуме». Увидев меня, сразу пригласил войти. По пути к стеклянному кабинету начальника я поздоровался с бывшими коллегами, ряды которых за месяц… поредели?! Половина рабочих столов не просто временно пустовали, они были свободными. И это там, где совсем недавно кипела работа, словно в улье.

Когда я зашёл в кабинет и поздоровался, моё недоумение, видимо, по-прежнему читалось на лице, потому как Дубской сразу спросил:

– Ну что, заметил убыль личного состава? Так и живём. Руководство избавляется от балласта в условиях новых экономических и политических реалий, как мне пояснили.

– Месяц назад дела обстояли более оптимистично, – констатировал я.

– Друг мой, ты что, не следил за новостями всё это время? – шеф пододвинулся ко мне. – Мир лихорадит, как в начале прошлого века, какой уж тут оптимизм.

– Да, я выпал, конечно, из информационного поля, но не думал, что настолько. С другой стороны, в новостях ничего сверхъестественного не афишируется – обычная политическая возня.

– Возня вознёй, но наши западные друзья, – махнул он рукой куда-то в сторону Атлантики, – резко закрутили краны. Кстати сказать, награда за твою голову ещё сильнее возросла. Если вернёшься сейчас, то сразу на место моего заместителя.

– Артемий Петрович, вы без ножа режете, – покачал я головой, – я никак, ну просто никак не могу сейчас вернуться.

– Ну и скатертью дорога, – заявил Дубской в своей вечно саркастической манере, выуживая из сейфа папку с документами. – Распишись здесь и здесь и отметься у офис-менеджера. Сдай пропуск. И не забывай про свой автограф на документе о неразглашении.

– Шеф, вы же мой профессиональный крёстный отец, подставлять вас не собираюсь, – уверил я, расписываясь в документах. – Да и «Горизонт» мне ничего плохого не сделал.

– Знаю, знаю… И именно поэтому прошу об одолжениях, – он посерьёзнел. – Во-первых, когда перебесишься и будешь тщетно пытаться устроиться куда-либо снова, приходи ко мне, может быть, здесь найдётся для тебя местечко. Во-вторых, если откроешь свою компанию и станешь финансовым воротилой, обязательно позови меня к себе. И в-третьих, если мёртвые восстанут и пойдут по улицам, обещай вытащить меня из города, так как из всех моих знакомых только у тебя есть дробовики.

Когда Дубской заканчивал тираду, лица наши уже растягивались в улыбках. Вот это человек, вот это жизнерадостность. Никогда не устану восхищаться его здоровым легкомыслием, которое, кстати, не помешало ему стать главным аналитиком в компании. Пожалуй, по нему, как и по курилке, я тоже буду скучать.

– А если серьёзно, то просьбы есть: сейчас у нас неразбериха, но когда мы перераспределим обязанности, возможно, от тебя потребуется ввести кого-то в курс дел. Подъедешь на пару часов, надеюсь, не откажешь? И ещё одно, подожди минуту, – он снял трубку телефона и набрал внутренний короткий номер. Когда на том конце провода ответили, Дубской произнёс абсолютно ровным голосом, как будто и не веселился только что:

– Юрий Игнатьевич, доброе утро, у меня Сергей Романов… Да, тот самый… Хорошо.

Я не сразу понял, что происходит, но о личности собеседника шефа догадался – это наверняка Юрий Асташев, председатель совета директоров холдинга, главный человек в компании. Пока я гадал, что ему могло понадобиться, Дубской уже положил трубку и ехидно уставился на меня.

– Я вижу, ты понял, куда тебе идти. Ничего не спрашивай, я сам ничего не понимаю. Он ещё недели две назад просил отправить тебя к нему.

– Но он же в курсе, что я увольняюсь?

– Разумеется, в курсе. Просто не представляю, что ему нужно, – шеф явно просчитывал что-то в уме. – Но ты сходи. Я бы хотел, конечно, узнать, о чём вы поговорите, но боюсь, это уже будет попадать под разглашение. А теперь иди.

После недолгих, но душевных прощаний с бывшим начальником и остатками коллектива я побрёл по коридору к резиденции главного. Крайне эффектная и «нордическая» секретарша разрешила мне пройти, и я оказался в просторном кабинете. Панорамное остекление с видом на парк и залив, как в курилке, только гораздо большей площади, дизайнерский интерьер: из стереотипных атрибутов кабинетов топ-менеджеров здесь было, пожалуй, всё, кроме мини-гольфа. За массивным, словно вросшим в ковровое покрытие столом сидел лощёный мужчина лет пятидесяти и подписывал документы, перекладывая из одной папки в другую. Когда я вошёл, он жестом пригласил присесть за его брифинг-стол. Подписав несколько бумаг, Асташев наконец закрыл авторучку и небрежно отбросил папку. Взглянув на меня поверх линз своих ультрашикарных TAG Heuer, о бренде которых говорил характерный логотип на футляре очков, он заговорил.

– Так ты и есть Сергей Романов, аналитик? – уточнив, протянул руку. – Здравствуй.

– Здравствуйте, – я ответил на крепкое рукопожатие. – Никогда не думал здесь оказаться.

– Нет ничего необычного в том, что руководитель проявляет интерес к подчинённым, – пояснил Асташев. – Ты лучше расскажи, почему покидаешь компанию. Что тебя не устроило?

3
{"b":"600630","o":1}