-- Очень хорошо, профессор. Что ещё можете добавить?

-- Да пока всё. Я же говорю вам, информации совсем немного.

Чуть распыленный разговором профессор снова сжался, опустил голову и кажется, ушел в себя. Горчаков выдержал паузу, затем спросил:

-- Но скажите, чего же вы так расстроились, поведав нам информацию о вашем студенте?

-- А из-за того, -- поднимая голову сказал Луговской, -- что я уверен, что он невиновен! Не может этот человек творить то, что описали вы. Он и мухи не обидит, какой ещё экстремизм?! Ну, может, где-то с кем-то вляпался по дурости, может связался не с теми, обманули его, но чтобы он сам, вот всё то, что вы описали -- не поверю. Темните вы что-то, гражданин следователь. А теперь из-за меня парня посадят, ведь так?

-- Вы неправы, Эдуард Сергеевич. Во-первых, если он невиновен, никто его не посадит. Напомню, он пока только подозреваемый, вину его или невиновность будет доказывать суд. И кстати, его душевные расстройства, что вы описали, будут безусловно являться смягчающим обстоятельством. Во-вторых, мы бы всё равно скоро на него вышли, дело времени. Всё таки, не понимаю вашу степень недоверия к нам.

-- Не понимаете степень недоверия?! А неужто у кого-то есть степень доверия к вам, особенно, к тому, что вы говорите? Или думаете, я поверю в справедливый суд в нынешней России, ха-ха, смешно! Закатаете вы человека, почём зря, звёздочку получите да в отпуск пойдёте, главное ведь отчётность, не правда ли? Или, я слишком банален в своих воззрениях на силовые службы?

-- Конечно, вы неверно нас воспринимаете и транслируете старые стереотипы, сохранившиеся ещё с перестроечных времён, и свою помощь, свой гражданский, зрелый поступок, вы воспринимаете также искажённо.

-- Гражданский зрелый поступок?! -- Луговской выпрямился, наклонился чуть вперёд, и подался к Горчакову, поднимая указательный палец. -- Знаете, что я скажу вам, про гражданский зрелый поступок?.. Да вот прям такими же словами, особист-кгбшник говорил моему отцу, убеждая его сдать товарища по проекту. Отец мой, главный инженер, и соратники его по конструкторскому бюро -- все пошли по подозрению в диссидентской деятельности, благо, уже начало 60-х было, а то раньше, сами понимаете, что с ними стало бы. Но кололи людей, как и вы, и сказками и ласками, надо было найти крайнего. И ведь тоже пообещал капитан гэбэшник , что никого не посадят, побеседуют, и всё. И уехал Ефим, товарищ его, в места не столь отдаленные, надолго. А отец всю жизнь себе простить такого не мог, всю жизнь! И мне завещал, вашей братии не верить, ни на йоту! Все вы, одного гнезда, одного племени. С советских времён стереотипы, говорите? Да какие же это стереотипы, когда явное и прямое наследие! Как были вы НКВД, потом КГБ, так и остались чекистами, да только знаете, что? Оно в Совке всё ж получше было, там хоть правила игры какие-никакие были: туда не ходи, это не переходи, то не говори -- и проблем не будет. А сейчас то, и правил нет!.. Непонятно, за что и с какого конца к тебе могут придраться, за что статью повесить. Да виноват бы даже Женя в чём-то -- ну и пусть! Вот и искали бы его без меня, раз так. А я теперь тоже заляпался доносом, камеры испугался...

Плотно сжав пальцы и отведя глаза в угол, Горчаков дослушал профессора и тут же добавил:

-- Эдуард Сергеевич, ваши настроения я понимаю, хоть и не разделяю, жаль, что вы так демонизируете нашу службу, она того не заслуживает. Ну что ж, это ваше мнение, имеете на него право. В любом случае, большое спасибо за помощь.

Горчаков поднялся из-за стола, сложил бумаги, диктофон и направился к выходу.

-- Следователь! -- окрикнул его Луговской.

-- Сегодня уже поздно, надо оформлять протокол на освобождение, завтра с утра, Эдуард Сергеевич, сегодня уж переночуете, как-нибудь, завтра отправитесь домой. До скорого, всего доброго!

Анатолий вышел за дверь и вошедший охранник сопроводил профессора обратно в камеру.

Выйдя из коридоров следственного изолятора и подойдя к машине, Горчаков набрал номер мобильного и Алексеенко вскоре ответил на вызов.

-- Ну что Григорий, все сплетни бандитского Петербурга собрал? Не все ещё? Где зависаешь, с приятелем на Литейном, говоришь? Слушай, ты давай заканчивай зависать, необходимо встретиться сегодня. Да, срочно, до завтрашнего утра нужно кое-что решить. Давай я подъеду туда, жди меня, до встречи.

Горчаков завёл двигатель и машина тронулась.

Неспешно проехав по ночным улицам Северной столицы, Тойота притормозила на углу одного из переулков. Вскоре в стекло постучали, Анатолий обернулся и открыл дверь капитану. Проехав несколько сот метров, Тойота остановилась возле одного из ресторанов, и захлопнув двери автомобиля, Горчаков вместе с капитаном проследовали внутрь заведения. Предварительно плотно и молча поужинав, Горчаков принялся обсуждать с Алексеенко насущные дела, заведя разговор, который оказался недолгим, но очень активным. Рассчитавшись с официантом, сотрудники Федеральной службы вновь отправились к автомобилю и вскоре выехали на проспект. Через полчаса машина остановилась около одного из зданий, дверь открылась и капитан приготовился к выходу.

-- Короче, Гриша, не напивайся сильно с другалями сегодня, ты завтра утром должен быть, как огурчик, ну ты понял.

-- Ну блин, Толя, я что в первый раз в первый класс, что ли? Да проблема гроша ломанного не стоит, нужно было его уже сегодня додавить, я бы подъехал, тут же на месте и решили.

-- Нет, сегодня я устал уже, спать и ещё раз спать, да и согласовать этот момент надо было.

-- Ладно, отдыхай, гражданин следователь, ты заслужил. Теперь-то мы знаем имя этого засранца, так что, уже вопрос времени. Батарею для него я уже приготовил.

-- Ой, ладно капитан, давай без мести. Всё, гудбай, до завтра.

Алексеенко вышел из машины и Горчаков продолжил свой путь в гостиницу.

Звон ключей охранника разбудил Эдуарда Луговского, и в полутемную, но уютную камеру проник яркий свет из коридора. Профессор уже поднялся и успел умыться. Скрип открываемой двери был вполне ожидаем, и Луговской обернулся к вошедшему охраннику.

-- Эдуард Сергеевич, -- учтиво обратился охранник, -- как приведёте себя в порядок, прошу пройти со мной в кабинет следователя.

-- Как, следователя?.. Меня же на выход, разве нет?

-- Это вам он скажет, уладите с ним все нюансы.

-- Я готов, пошли.

Луговской и охранник вышли в коридор. Зайдя внутрь кабинета, профессор с удивлением обнаружил в нём не только Горчакова, но и капитана Алексеенко. Перед майором лежала папка и бумаги, словно он находился в самом разгаре дела.

-- Эдуард Сергеевич, прошу, садитесь. -- сказал Горчаков и указал на стул.

Профессор с недоверчивым видом подошёл к нему.

-- Ну? И где обещанное освобождение, майор? -- настороженно спросил задержанный.

-- Да в общем, тут оно, хоть сейчас. Но есть нюанс. -- Анатолий скрестил руки на поверхности стола и подвинулся ближе к профессору. -- Послушайте, Эдуард Сергеевич, мы вот пришли к выводу, что нуждаемся в вашей помощи.

-- Вот как? И чем же престарелый математик может вам помочь, кроме того, чем уже помог?

-- Вот именно, математик! И именно в качестве математика и нужна ваша помощь.

-- Каков оборот!.. Ну-ка, ну-ка, теперь подробнее.

-- Эдуард Сергеевич, сейчас времена такие, сами понимаете, достойных специалистов не хватает, лучшие умы давно за границей, вот, например, вы, а непрофессионализм если честно, достал уже. Вот и решили обратиться к вам, благо вы появились в России! А помощь в общем-то, простая: провести математический анализ программного кода. Провести анализ, разобрать его на структурные элементы, выяснить, из чего состоит, как конкретно они взаимодействуют. Собственно, и всё, и никакого подвоха.

-- Ха! И неужели для такой цели вам потребовался аж целый профессор? Неужели у вас совсем плохо с местными математиками?