-- Погодите... -- вымолвил тот и неспешно нацепил очки и приблизился к экрану. Взгляд его сосредоточился на тексте и зрачки медленно двигаясь горизонтально, постепенно спускались сверху вниз. Наконец, мужчина вздохнул, чуть расправил плечи и откинулся на спинку стула.

-- Да, это мой текст. -- попытался сказать он расслаблено, но беспокойство читалось во всём его виде.

-- Хорошо, замечательно. Теперь простой вопрос: с кем ведётся переписка?

Луговской вытянулся, сжал губы и поглядел куда-то сквозь майора. Молчание длилось долго, но Горчаков выжидал, сохраняя тишину и спокойно глядя на профессора.

-- Переписка с человеком. А теперь, ответе мне, любезный следователь, по какому праву вы интересуетесь и взламываете мою личную переписку, и вообще, на каком основании я задержан?

-- Ого, всё-таки с человеком, это уже обнадёживает! А мы и в самом деле боялись, с инопланетянином, или прости господи, даже с котом. А теперь можно подробнее -- каким человеком конкретно?

-- Нельзя подробнее, гражданин следователь. -- Луговской смотрел чуть исподлобья и тяжело дышал. -- Без адвоката не буду отвечать ни на один ваш вопрос. Вы, кстати, так и не ответили мне на главный -- в чём меня обвиняют и на каком основании я здесь?

-- Вас ни в чём не обвиняют, Эдуард Сергеевич. Пока... Вы проходите, как важный свидетель.

-- Свидетель чего? И почему вы нагло вламываетесь ко мне в квартиру, за порог, ультимативно пихаете меня в автозак и везёте в свои казематы?! Я заслужил к себе такое обращение? Так, сейчас же давайте бумагу, я пишу заявление!

-- О чём?..

-- Обо всей процедуре задержания, о вашем обращении, свидетели есть, жена, сотрудник, внучка!

-- Пожалуйста, пожалуйста, берите... -- Горчаков учтиво протянул профессору лист А4 и тот, взяв ручку, начал скрупулезно выводить текст. Руки Луговского тряслись, губы были напряжены, а большой кадык взмывал и падал, горло нервно сокращалось, постоянно сглатывая слюну. Горчаков откинулся на кресле, запрокинул руки за голову и принялся безучастно ждать. Профессор выводил слово за словом, и вскоре было ясно, что процедура затянулась, и он просто тянет время. В дверь постучали. Анатолий сказал тихое "войдите" и в дверях появился Алексеенко.

-- Не помешал? Гляжу, процесс у вас идёт...

-- Заходите, садитесь. Знакомьтесь кстати, капитан Алексеенко.

Капитан прошёл и сел рядом с Горчаковым, Эдуард никак не отреагировал. Наконец, профессор закончил писать и придвинул бумагу к майору, с посылом "читайте". Анатолий пробежался взглядом и подвинул бумагу обратно мужчине.

-- Что ж, неплохо, неплохо. Можете её отдать адвокату или куда хотите. Только это не приближает нас к ответу. Так кто же всё-таки был на том конце этого ай-си-кью? -- протяжно сказал Горчаков.

-- Я кажется уже сказал кто, просто знакомый.

-- Имя фамилия есть у этого знакомого?

-- Имя Лёлик, остальное не помню уже.

-- А о чём вы ведёте переписку с этим вашим Лёликом, что именно обсуждаете?

-- Ничего особого, просто математику. Лёлик любитель математики, вот и всё.

-- Хорошо. То есть, что за Лёлик, вы не знаете, просто, познакомились у пивного ларька наверно. А может быть, подумаете получше, а?

-- Подумал, спасибо. А теперь, уважаемый гражданин следователь, очень настоятельно прошу отпустить меня домой, так как обвинение вы мне не предъявили и держать меня здесь права не имеете, законы-то я уж чуть-чуть знаю. В противном случае я не поленюсь, доведу это дело до суда, а друзья у меня весьма грамотные, юристов и адвокатов хватает! Не забывайте, кто я, профессор, и гражданин Канады, между прочим!

-- И России. Двойное гражданство. -- быстро вставил капитан.

Горчаков учтиво и внимательно слушал гневные речи профессора, и своим натренированным ухом хорошо слышал в них нотки страха и неуверенности, что собственно, и требовалось.

-- Имею право вас задерживать, имею. -- почти скучающим голосом ответил Анатолий. -- Вот, ознакомьтесь.

Горчаков протянул ему бумагу, и мужчина принялся читать. Затем он оторвал взгляд от листа и недоверчиво спросил:

-- Что это?

Неожиданно заговорил капитан:

-- А это санкции от прокуратуры и ФСБ по процессуальным нормам расследования дела N2323НВ. Если коротко: вы являетесь потенциально одним из главных подозреваемых в организации преступного сообщества, занимающегося экстремистской деятельностью, разглашением государственных тайн, намеренной клеветой на первых лиц государства а также возможной причастности к убийству депутата Серебряка. Статья 282, 210, 128, 283, от 7 до 25 лет лишения свободы.

Сотрудники Федеральной службы сделали паузу и внимательно следили за реакцией пожилого человека. Лицо его вытянулось, руки затряслись ещё сильнее, кадык застыл на месте, и невооружённым взглядом стало заметно, как в его голове взметнулись вихри тревожных мыслей.

-- Но пока, -- добавил майор, -- вы в этом не обвиняетесь. В этом, возможно, обвиняется, тот другой человек, ваш собеседник. А вы, пока что свидетель. Но тот факт, что вы препятствуйте следствию, автоматически переводит вас из разряда свидетеля в разряд подозреваемые. А это значит, мы имеем полное право задержать вас, до начала судебного разбирательства.

-- Которое состоится ох как нескоро, через полгода минимум. А пока, всё это время, дорогой профессор, вам придётся сидеть в следственном изоляторе, без права выезда. -- добавил капитан с разочарованным выражением лица и развёл руками.

Наступила пауза, и майор с капитаном пристально следили за реакцией мужчины. Он наклонил голову, а затем и вовсе согнулся, уткнувшись глазами куда-то в пол. На лбу выступил холодный пот. "Только бы не инфаркт!" подумал Горчаков и эта мысль пугала его больше всего.

-- Уважаемый профессор, прошу прощение, что расстроили и поставили вас перед таким сложным фактом. Но, сами понимаете, не мы это придумали, все вопросы к нашему начальству, мы делаем всё по букве закона, и всё, что в наших силах, чтобы вы поскорее вернулись домой и забыли об этом, как о страшном сне. -- попытался разрядить напряжение Анатолий. -- Я предлагаю просто вам рассказать, что вы знаете, и на этом закончим эту бессмысленную нервотрёпку!

-- По букве закона, по букве закона... -- тихо прошипел профессор.

-- Каково ваше решение, Эдуард Сергеевич? -- учтиво спросил Алексеенко. -- Может, всё-таки хотя бы скажите, кто этот Лёлик?..

Луговской выпрямился, вздохнул, и набравшись достоинства, произнёс:

-- Говорю вам, знакомый, Лёлик, как там в нике его и написано. Чего вы от меня хотите, надо вам, ищите по своим каналам.

-- Ок, хорошо, ясно! -- бодро сказал Анатолий, вставая и забирая папку. -- Охрана!

В комнату вошёл охранник.

-- Сопроводите гражданина. А мы всё, рабочий день закончен. Эдуард Сергеевич, камера, между прочим, у вас самая уютная, со всеми удобствами, мы подсуетились. Жаль, что пришлось ей воспользоваться. Мы заглянем к вам завтра, а вы посидите, подумайте пока.

Больше не говоря ни слова майор и капитан забрали вещи и вышли из кабинета.

Не спавшие почти двое суток Горчаков и Алексеенко отрубились, как младенцы, провалившись в глубокий сон без сновидений. Проснувшись сильно позже полудня в номере ведомственного мини-отеля, майор неспешно заварил кофе, принял ванну и стал ждать вечера, периодически поглядывая телевизор и уже по традиции, постоянно посматривая всегда открытую вкладку известной твиттер-- персоны. Когда стемнело, Горчаков набрал телефон начальника следственного изолятора.

-- Алло, комендант, Горчаков беспокоит, как там наш пациент? Требовал меня, говорите? Это хорошо, что и хотел услышать. У них обычно к вечеру следующего дня просыпаются позывы к следователю. Ну что ж, тогда еду.

Неспешно одевшись, Анатолий вышел на служебную стоянку, завёл свою Тойоту и направился в следственный изолятор. Уже недалеко от места назначения позвонил Алексеенко и Горчаков поднёс телефон к уху.