Нахмурившись, женщина повернулась к брату.

— И в числе подозреваемых — ты, Шах Хубан.

— Что это значит? — возмутилась та. — Повелитель, Вы считаете, что это я организовала нападение на дворец моей племянницы?

— У меня есть основание предполагать это, — нахмурился султан Сулейман. — И я прибыл, чтобы развеять все сомнения.

— Позвольте узнать, какие же основания для этого есть основания? — с заметным оскорблением в голосе спросила Шах Султан, на мгновение взглянув на Михримах Султан.

Та высокомерно встретила её взгляд. Султан жестом приказал Рустему-паше предоставить письмо, являющееся единственным «основанием». Взяв его из рук паши, султанша пробежалась глазами по написанному. Поджав губы, она с горькой усмешкой обратила взор к повелителю.

— Неужели Вы поверили этому поддельному письму? И вообще, откуда оно появилось?

— Нет. Поэтому и прибыл в твой дворец. Чтобы устроить обыск. Оно было найдено у одного из наёмников.

— Обыск?! — громко возмутилась султанша.

Михримах Султан вздрогнула от ее неожиданного возгласа и напряглась. Рустем-паша и Малкочоглу выглядели степенно и вместе с тем решительно.

— Именно. Если у наемника был твой приказ, у тебя может быть его ответ, — ответил султан Сулейман, скрывая свои истинные эмоции за напускным спокойствием.

— Даже если бы всё обстояло так, как Вам предоставили, было бы глупо полагать, что я сохранила такое письмо.

— Но все же обыск состоится, — настоял султан.

— Нет! — послышался решительный ответ Шах Султан. — Не позволю устраивать в моем дворце обыск.

— Это не тебе решать, Шах Хубан, — посуровел повелитель. — Не веди себя так, словно тебе действительно есть, что скрывать.

Промолчав, оскорбленная Шах Султан отошла в сторону, махнув рукой, что означало, видимо, «делайте, что хотите». Султан Сулейман кивнул Малкочоглу, и тот, поняв приказ, повернулся к охранникам.

— Вы трое — исследуйте всё на первом этаже. А вы двое — со мной на второй этаж.

Охранники разбежались выполнять его поручения. Сам Бали Бей с двумя охранниками направился к дверям холла, чтобы выйти к лестнице, как случайно задел плечом стоявшую у него на пути Михримах Султан.

— Простите, султанша.

Увидев это, Рустем-паша поджал губы и сжал руки в кулаки, чтобы сдержаться от волны ревности и гнева. Заметив это, Михримах Султан почувствовала себя неловко. К чему столько ревности? Он же случайно ее задел…

Султан Сулейман, вероятно, не пожелав всё время, отведенное на обыск, стоять, сел на тахту возле окна. Михримах Султан присоединилась к нему, заведя разговор.

Увидев Рустема-пашу, оставшегося одного, Шах Султан, уличив время их единения, подошла к паше с гордо вздернутой головой.

— Это ведь твоих рук дело, паша?

— Что Вы, султанша? Я здесь совершенно не причём. Вы, вероятно, считаете, что на Вас вины нет, хотя Вы и устроили несколько покушений на мой дворец и непосредственно на мою жизнь. Став причиной угрозы жизни моей супруги, что является единственной дочерью султана, Вы, так или иначе, должны отвечать за свои поступки перед повелителем, ведь это является тяжёлым преступлением.

Заметив, в каком положении оказался ее муж, Михримах Султан, отлучившись от отца, поспешила ему на помощь. Встав рядом с ним, султанша без поклона обратила свои глаза на тётушку, которая ответила ей гневным и разочарованным взглядом.

— Что же ты делаешь, Михримах?

— Тот же вопрос хочу задавать и Вам, султанша.

— Я лишь желаю спасти эту династию от алчных людей, что словно ядовитые змеи отравляют всех и всё, что встает у них на пути.

— Змеями являются люди, кусающие из-за власти и зависти тех, кто никогда не желал им зла. Если «змеей» Вы называете мою аалиде, скажу в ответ, что она множество раз протягивала свою руку с просьбой о мире, но в ответ слышала лишь «рабыня недостойна быть членом династии».

Шах Хубан горько ухмыльнулась.

— Ты не должна оправдывать поступки своей матери. Но, видимо, она успела отравить и тебя. С каждым днём ты всё больше впитываешь качества Хюррем, при чём не самые лучшие. Каково же тебе было притворяться вчера? Мы любим тебя. Я, Хатидже… А ты вонзаешь кинжал в наши спины, потакая своей матери. Жаль…

Чувствуя гнев, туманящий рассудок, Михримах Султан бросила осторожный взгляд на повелителя. Перепалки он не замечал, попивая шербет из кубка. Рустем-паша, чувствуя приближение «бури», молчал, едва сдерживаясь. Он хотел бы встать на защиту жены, но понимал, что не имеет на это никакого права и полномочий.

— От своей валиде я переняла все самое лучшее, а всё плохое, что есть во мне — передалось мне через кровь династии, что течет и у меня, и у вас в жилах. Это Ваше наследие, султанша.

И без того темные глаза Шах Султан почернели от гнева и возмущения. А может, от изумления. Рустем-паша смерил взглядом жену, чувствуя несоизмеримую гордость и довольство. Помешав ответить Шах Султан, в холл вошла настороженная Эсмахан Султан.

— Валиде, что происходит?

Поджав губы, женщина подошла к дочери, оставив напряженных супругов.

— В нашем дворце по желанию повелителя проводится обыск. Меня подозревают в нападении на дворец Михримах.

— Как такое может быть? — ошеломленно прошептала Эсмахан Султан, робко взглянув на султана, что сидел на тахте и делал вид, что ничего не замечает.

— Не переживай, Эсмахан. Мне нечего скрывать. Скоро всё закончится.

Спустя некоторое время в холл спустился напряжённый Малкочоглу. Все взгляды устремились на него. На лице у бея отразилась озадаченность. Султан, увидев его, встал с тахты и подошёл к нему ближе.

— Что-то удалось обнаружить?

— Да, повелитель.

Услышав эти слова, Шах Султан содрогнулась. Тёмные брови сошлись на переносице. Словно, как и у самого султана.

— Что же это?

Бали бей молча передал обнаруженное письмо повелителю в руки. Эсмахан Султан с испугом взглянула на свою валиде. Сама же султанша хмуро наблюдала за тем, как повелитель читает письмо, а в это время Михримах Султан с Рустемом-пашой обменялись напряжёнными взглядами.

========== Глава 16. ==========

Взор его, как только оторвался от письма, горел разочарованием и гневом. Он обжёг напряженную Шах Султан. Поняв, как обстоит дело, султанша, ухмыльнулась тому, как легко она попалась в ловушку, и опустила взгляд в пол.

— Что всё это значит, Шах?! — загремел голос повелителя в холле.

— Повелитель, позвольте…

— Я всегда считал тебя умной, мудрой женщиной, самой рассудительной из всех сестер!

— Повелитель, — предприняла повторную попытку султанша заговорить.

Но тот, находясь под властью эмоций, не давал ей и слова произнести.

— Что явилось причиной такого приказа, сестра? Желание навредить Михримах?!

— Что Вы, Повелитель? — возмутилась Шах Султан.

Внимая каждому слову, Михримах Султан чувствовала злорадство. Она ответила Шах Султан на устроенное ею нападение, как и обещала. Чувство исполненной мести было сродни эйфории. Рустем-паша же стоял невозмутимо. Чувства, что он испытывал в этот момент, на его лице не отражались. Малкочоглу, наоборот, выглядел подавленно, поскольку он предоставил письмо султану.

— Предупреждаю, Шах Хубан, если снова попытаешься навредить Михримах и людям, которые ей дороги, поплатишься за это, несмотря на то, что ты мне кровная сестра! Отныне не хочу видеть твоих глаз…

С этими словами султан Сулейман вышел из холла быстрыми шагами. За ним поспешил Малкочоглу , бросив мимолетный взгляд на Михримах Султан. Охрана тоже покинула дворец.

В холле остались лишь Шах Султан, ее дочь Эсмахан , Михримах Султан и Рустем-паша. Эсмахан Султан, обернувшись к матери, нахмурилась.

— Валиде, я что-то не понимаю…

— И я не понимаю, Эсмахан… — разочарованно покачала головой Шах Султан. — Возвращайся в свои покои.

— Но…

— Я сказала, иди.

Поклонившись, Эсмахан Султан направилась к лестнице, бросив испуганный и озадаченный взгляд на супругов.