Тёмно-карие глаза султана вспыхнули возмущением и, поднявшись из-за письменного стола, он подошёл к напряжённой калфе.

— Что ты такое говоришь? — в явном негодовании произнёс он. — Зачем ей понадобилось брать в долг? Казна полна.

— Этого я не знаю, — соврала Фериде-калфа. — Я вела учётные книги и расчёты, которые принесла с собой, дабы их вам предоставить. Взгляните. Необходимости в столь огромных долгах вовсе не было.

Орхан, взяв документы из её рук, бегло изучил их, а после грозно нахмурился.

— Охрана!

Фериде-калфа вздрогнула от его грозного возгласа. Охранники спешно вошли в покои и поклонились.

— Пусть явится Селин Султан. Немедленно!

Топ Капы. Покои управляющей.

Селин Султан всё ещё беспокойно расхаживала по покоям, когда вошёл Зафер-ага, поклонившийся ей. Обернувшись на него через плечо, султанша ощутимо напряглась.

— Какие-то сложности в организации праздника?

— Нет, султанша, — ответил Зафер-ага, качнув головой в чалме. — Повелитель требует вас к себе. Сказал, что это срочно.

Сердце женщины будто споткнулось от испуга и понеслось в неистовый скач, а лицо её, растерянное и в то же время напряжённое, побледнело. Нахмурившись, Селин Султан с натянутой улыбкой взглянула на беспокойную дочь Фатьму и покинула опочивальню.

Спустившись с лестницы на первый этаж, Селин Султан, подняв карие глаза, увидела идущую ей навстречу царственную Хюррем Султан. Поборов импульсивное желание пройти мимо, она поклонилась.

— Султанша.

— Доброе утро, Селин-хатун, — отозвалась та, упрямо не признавая в ней султанши. Её голос был непривычно мягок, но в нём таилась ощутимая доля злорадства. — Или нет? Ты выглядишь огорчённой.

— Вам показалось, — натянуто, уже в который раз, улыбнулась Селин. — С вашего позволения я пойду, так как меня ждёт Повелитель.

— Идём вместе. Я тоже хотела увидеться с ним.

Ухмыляясь в каком-то предвкушении, Хюррем Султан вместе с напряжённой Селин направилась к султанским покоям. У дверей Хюррем Султан кивнула, мол пропуская её, и проводила вошедшую в опочивальню Селин-хатун надменно-довольным взглядом.

Топ Капы. Султанские покои.

Войдя в покои, Селин Султан волнительно сглотнула, поймав на себе тяжёлый взгляд султана, стоящего у горящего камина. Он был явно чем-то огорчён и раздражён. Поклонившись ему, Селин Султан тревожно покосилась в сторону стоящей в стороне Фериде-калфы, в руках которой покоилась кипа каких-то документов.

Подозрения закрались в её разум, но она успокоила себя предположением, что, возможно, Фериде-калфа вместо неё рассказала султану о долгах, взяв на себя ответственность за это.

— Вы хотели меня видеть, повелитель?

— Сейчас же объяснись, — потребовал тот, обернувшись к жене лицом, искажённым в негодовании. — Зачем тебе понадобилось брать в долг столь огромные суммы и, ко всему прочему, у венецианской ростовщицы?

Селин Султан, испуганно взглянув на невозмутимую Фериде-калфу, наконец-то поняла, что её предали и подставили. Как могла она быть такой доверчивой? Как могла поверить, что, получив столь огромную власть в свои руки, избежит врагов и их интриг?

— Фериде-калфа предоставила мне документы, согласно которым казна не могла оплатить жалование служителей дворца и наложниц гарема, — оправдалась Селин Султан, говоря чистейшую правду. Откуда ей было знать, что они подложные? — По её совету я взяла в долг у венецианской ростовщицы, с которой она была знакома. Это несколько раз повторилось, так как золота также не хватало.

Орхан, нахмурившись, непонимающе взглянул на Фериде-калфу.

— Что вы такое говорите, госпожа? — возмутилась та. Повернувшись к султану, она отрицательно покачала головой.

— Простите, что смею говорить это, но Селин Султан, видимо, пытается спасти себя, сваливая вину на меня. Ни о какой венецианской ростовщице я не говорила. Да и, ко всему прочему, документов, о которых говорит госпожа, не существует. Я предъявляла ей лишь те, которые держу в руках. Согласно им, казна была полна и нужды в долгах не было.

Селин Султан не сдержалась и возмущённо охнула, со слезами на глазах смотря на калфу.

— Как ты смеешь так нагло клеветать?!

— Довольно! — оборвал их Орхан, взмахнув смуглой рукой.

Обе женщины вздрогнули от его грозного возгласа.

— Фериде-калфа, можешь идти.

Поклонившись, та невозмутимо покинула опочивальню под возмущённым взглядом Селин Султан.

— Не ожидал я от тебя подобного, Селин, — с разочарованием произнёс Орхан, и от его взгляда и голоса ей захотелось провалиться сквозь землю. — Назначая тебя управляющей гарема, я верил, что только ты способна справиться с этой ответственностью, потому как считал тебя благоразумной и мудрой женщиной.

— Всё это ложь, повелитель, — больше не сдерживая слёзы, заструившиеся по её лицу, воскликнула женщина. — Прошу вас…

— Неужели так трудно признать свою вину? — горько усмехнулся тот, покачав черноволосой головой. — Неужели ты не знала, что Венеция — злейший враг Османской империи? Брать в долг у венецианцев сродни тяжелейшему оскорблению для нашей династии!

— Простите… — плакала Селин Султан. — Простите, я…

— Я не могу оставить незамеченным этот проступок, потому снимаю тебя с поста управляющей гарема, — не желая выслушивать её рыдания и мольбы, отрезал Орхан. — К утру ты покинешь занимаемые покои Валиде Султан, вернёшься в свои прежние покои и, главное, вернёшь печать управляющей.

Селин Султан с мольбой в заплаканных карих глазах взглянула на султана, но тот отвернулся.

— Жаль, вы не знаете, повелитель, что на самом деле происходит в вашей семье, — с горечью прошептала она ему в спину. — Невинных вы караете, а виновных награждаете.

Поклонившись, Селин Султан вышла из опочивальни. Хюррем Султан сдержанно ухмыльнулась, увидев, как она, плачущая и расстроенная, спешно прошла мимо неё.

Войдя в султанскую опочивальню, Хюррем Султан осторожно взглянула на хмурого повелителя, кланяясь ему. Он был явно не в настроении.

— Повелитель.

Султан Орхан, обернувшись на неё через широкое плечо, вздохнул.

— Проходи, Хюррем, — сухо ответил он. — Я слушаю тебя.

— Я долго ждала вашего возвращения, дабы просить об одном, — набравшись смелости, проговорила она.

— О чём же?

— Я молчала, так как моя покойная валиде не разрешала мне говорить об этом. Она отошла в мир иной, и я, наконец, вольна говорить. Мой брак с Ферхатом-пашой для меня сущее мучение, тяжёлая ноша, которую я не в силах нести на себе оставшиеся годы.

Орхан изумлённо вскинул чёрные брови и медленно подошёл к своей племяннице.

— Ты хочешь просить меня о разводе?

— Именно.

Мгновение он вглядывался в её лицо, а после отрицательно покачал головой.

— Мой ответ — нет.

Хюррем Султан, ощутив, как рухнули её надежды и превратились в кучу обломков, нахмурилась, смотря в грозные тёмные глаза султана.

— Нет?

— Нет, — твёрдо повторил Орхан.

— Почему? — непонимающе прошептала Хюррем Султан. Ей хотелось ударить его, закричать, но она, как и раньше, мысленно заковала себя в оковы и сдержанно смотрела на султана.

— Ты ещё молода, Хюррем. Многое тебе кажется не таким, каким ты ожидала. К тому же, ваш брак длится всего лишь несколько лет. Этого мало для того, чтобы осознать, что вы не подходите друг другу. Есть ли у тебя более весомые основания для расторжения брака, кроме тех, что именуются чувствами?

— Разве их недостаточно?

— Будь ты простой женщиной, то достаточно, — качнув плечами, ответил Орхан. — Но, если ты не забыла, ты — представительница правящей османской династии и являешься женой самого великого визиря. Ваш брак — согласие не столько чувств, сколько политического расчёта. Ферхат-паша укрепляет твоё положение, а ты укрепляешь его положение. Не думаю, что стоит рушить это хрупкое равновесие. Потому я не могу одобрить ваш развод. Можешь идти.

— А то, что я люблю другого мужчину? — дерзко воскликнула она. — Это — весомое основание?