Известие о смерти Феридуна-паши привело её сначала в замешательство, а после в горестное ощущение потери.

Хадижа-калфа, сидящая подле своей госпожи, непонимающе хмурилась.

— Что такое, султанша? Ответь же, не пугайте…

Хюмашах Султан, утерев с лица слёзы, обернулась к ней.

— Феридун-паша… погиб.

Неверяще покачав головой, Хадижа-калфа осторожно приобняла её за плечи.

— Дай Аллах вам терпения…

— За что мне все эти смерти? — непонимающе прошептала Хюмашах Султан, чувствуя, как в её груди разрослась пустота и меланхолия. — В чём мой грех, Хадижа?

— Не корите себя, султанша. Всё наладится…

Дворец санджак-бея в Манисе.

С течением лет в далёкой Манисе мало что изменилось. Всё также горделиво восседая на тахте, Гюльхан Султан сверкала в роскоши облачения и драгоценностей, а её синие глаза были полны надменного выражения. Но, глядя на своего первого внука, сидящего рядом с ней, она незаметно для самой себя становилась теплее и свободнее от своей гордыни. Приобнимая его, рыжеволосого и синеглазого, как и она сама, Гюльхан Султан улыбалась. Айсан Султан, стоящая рядом, наблюдала за ними без тени улыбки, настороженно и сдержанно.

— Как он подрос…

— Как мне кажется, шехзаде Орхан очень похож на шехзаде Сулеймана, не так ли, султанша? — отозвалась Айсан. — Скорее бы он смог увидеть нашего сына.

Гюльхан Султан, натянуто улыбнувшись, передала маленького шехзаде Орхана в протянутые руки Айсан Султан.

— Насколько мне известно, военный поход окончен. Вскоре мой лев вернётся и встретит всех нас после долгой разлуки.

Айсан Султан согласно кивнула черноволосой головой, точно также натянуто улыбаясь в ответ.

— Как твои дела, Айсан?

— Я в порядке, султанша.

— Приходи на вечернюю трапезу. Нам о многом нужно поговорить перед приездом Сулеймана, не так ли?

— Разумеется.

Поклонившись, она на руках с сыном Орханом спешно покинула опочивальню. Гюльхан Султан, проводив её долгим взглядом синих глаз, нахмурилась. Следа от былой натянутой улыбки не осталось на её красивом лице.

— Ты видела, Джихан? — усмехнулась она, взглянув на свою калфу.

Джихан-калфа, стоя в стороне, кивнула головой.

— Видела, госпожа. Она льстит вам, а за спиной всё грезит о том, чтобы избавиться от вас.

— Ей это никогда не удастся. Пусть будет благодарна за то, что я решила сохранить ей жизнь. И, Всевышний мне свидетель, пусть будет осторожна, иначе я изменю своё решение.

Топ Капы. Покои Фатьмы Султан.

Фатьма Султан и Гюльрух Султан, вошедшие в опочивальню, вместе опустились на тахту и обменялись взглядами одинаковых чёрных глаз.

— Как вы, султанша? — вглядевшись в лицо тёти, спросила Гюльрух. — Выглядите чем-то отягощённой.

Фатьма Султан в ответ тяжело вздохнула, покачав черноволосой головой, увенчанной драгоценной диадемой.

— На днях я получила письмо от своей дочери Элизар о том, что мой сын, Ахмед, тяжело заболел. Она просит меня покинуть столицу и вернуться к ним.

— Так чего же вы ждёте?

— Ты же знаешь, Гюльрух, я не могу уехать отсюда, оставив дела незавершёнными, — нахмурилась Фатьма Султан. — Гаремом всё ещё правит Селин-хатун, да и Эсен без меня не справится.

Гюльрух Султан усмехнулась, отчего удостоилась непонимающего взгляда тёти.

— Не справится? По-моему, она даже без особых полномочий всем гаремом заправляет. Да и вы, султанша, постоянно возитесь с ней.

— Я всегда говорила, что она далеко не глупая девушка, — ответила та, качнув плечами. — Шах Султан за время своего покровительства успела заложить в неё что-то, что дает ей власть над гаремом.

— Когда-то вы говорили, что нам стоит сблизиться с ней, дабы извлечь выгоду для себя, — желчно произнесла Гюльрух, отведя взгляд в сторону. — Но, наблюдая за вами, я осознала, что вы проводите столько времени с ней не из-за выгоды, а из-за личной симпатии.

— Эсен — очаровательная и, главное, смиренная девушка. Да, признаюсь, она мне нравится. Но, что в этом плохого?

— Смиренная? — возмутилась Гюльрух. — Всё это показное. Внутри, за этой маской вежливости и благоразумия, скрывается властолюбивая и расчётливая женщина, жаждущая восполнить свою боль от рабства и тёмного прошлого.

— Что с тобой такое, Гюльрух? — непонимающе нахмурилась Фатьма Султан.

Гюльрух Султан, недовольно поджав губы, выдохнула, пытаясь избавиться от внутреннего негодования.

— Ничего.

Топ Капы. Гарем. Комната Фериде-калфы.

Фериде-калфа, как всегда, занимающаяся гаремными документами за своим письменным столом, обратила взгляд к распахнувшимся дверям её комнаты. Царственная Хюррем Султан, сверкая в алом одеянии и рубинах, вошла в комнату и ухмыльнулась.

Спешно поднявшись из-за стола, Фериде-калфа сложила руки перед собой и склонила голову.

— Султанша.

— Повелитель вернулся из военного похода, — приветственно кивнув темноволосой головой, произнесла Хюррем Султан. — Это означает, что пришло время действовать.

— Всё готово. Селин Султан за прошедшие годы столько долгов заимела у этой венецианской ростовщицы благодаря моим ложным бумагам, что вовек не сможет расплатиться.

Довольство и удовлетворение озарили красивое лицо Хюррем Султан, и, бросив взгляд тёмно-карих глаз на письменный стол калфы, она слегка нахмурилась, будто вспомнила о чём-то, что её напрягло.

— Уничтожь эти поддельные документы, дабы Селин-хатун не смогла доказать то, что ты подставила её. Ты ведь вела параллельно ложным верные учёты? Их и предоставишь нашему повелителю.

— Что мне сказать? — волнительно спросила Фериде-калфа, боясь того, что её разоблачат, если она молвит что-то не то.

— Попроси аудиенции султана, а после поведай ему о том, что Селин-хатун умудрилась в огромные долги влезть, так ещё задолжав их венецианской ростовщице. Не сомневаюсь, это обернется для неё крахом.

— Поняла.

Топ Капы. Покои управляющей.

Мягкий шелест, похожий на чей-то шёпот, раздавался в стенах опочивальни. Селин Султан волнительно расхаживала из стороны в сторону, а подол её тёмно-коричневого платья волочился за ней. В её метаниях дневной свет яркими переливами играл в её золотой короне и других драгоценностях.

Волнение её было вызвано тем, что она от имени султанского гарема, а, значит, от имени самого султана Орхана, заимела огромные долги. Расплатиться с ними она была не в силах, как не могла и рассказать о них кому-то, боясь лишиться должности управляющей гарема и долгожданного почёта. Что будет, если всё откроется? Селин Султан не знала, что ей делать, потому в последнее время постоянно советовалась с Фериде-калфой.

Фатьма Султан, сидящая на тахте и вдумчиво вышивающая изящный узор на шёлковом платке, непонимающе взглянула на свою мать.

— Что такое, валиде?

Селин Султан, растерянно посмотрев на неё, слабо и натянуто улыбнулась, дабы не волновать и дочь своими проблемами.

— Всё в порядке.

В опочивальню вошла Фюлане-хатун, личная служанка султанши. Та, обернувшись на неё, замерла и нахмурилась.

— Ну, что? Где она?

— Простите, султанша. Я не смогла отыскать Фериде-калфу.

— О, Аллах… — исступлённо выдохнула та, обхватив пальцами пульсирующие от волнения виски. — Что же мне делать?

Топ Капы. Султанские покои.

Фериде-калфа, подавляя страх и волнение, неспешно вошла в просторную и неизменно роскошную султанскую опочивальню.

Султан Орхан устало сидел за своим письменным столом, пытаясь разобраться в накопившихся документах. Он хмурился и выглядел явно раздражённым. Бросив на вошедшую калфу мимолётный взгляд, он снова опустил его в свои бумаги.

— Что такое, калфа? — сухо спросил султан, явно не желая разбираться с гаремными делами.

— Простите за беспокойство, повелитель. Есть кое-что, о чём вам необходимо знать.

Вздохнув, Орхан неохотно отложил изучаемый до этого документ в сторону и в раздражённом ожидании взглянул на калфу.

— Дело в том, что в ваше отсутствие Селин Султан, являясь управляющей гарема, возымела огромные долги, — заговорила Фериде-калфа, внешне выглядя совершенно спокойной, хотя внутри у неё всё трепетало от страха. — Насколько мне известно, она брала в долг у… венецианской ростовщицы.