— Нет, госпожа.

— Значит, опять задержится в Топ Капы, — вздохнула султанша, явно недовольная этим.

— Я пришла сообщить о том, что приехала Хюррем Султан.

— Хюррем? — изумилась Гевхерхан Султан, передавая брата в руки служанки. — Так пригласи её.

Хюррем Султан горделиво вошла в холл, шелестя подолом своего яркого красного одеяния. В её украшениях сверкали кровавые рубины — любимые драгоценные камни их почившей матери. Увидев четверых детей, Хюррем отчего-то нахмурилась.

— Добро пожаловать, — улыбнувшись, поприветствовала её Гевхерхан.

— Благодарю.

— Не хочешь провести время с племянниками и братьями?

Хюррем Султан, вздохнув, будто от раздражения, всё же подошла к детям.

Султанзаде Ферхат, узнав её, радостно улыбнулся. Хюррем, присев на корточки, чинно поцеловала его в лоб и тоскливо взглянула в его глаза. Она остался без матери в таком раннем возрасте, как и почти младенец Абдулбаки. Взглянув на темноволосую и темноглазую девочку Фюлане Султан, так похожую на Шах Султан, Хюррем улыбнулась ей.

— Она так подросла… Похожа на нашу валиде.

Гевхерхан Султан, улыбаясь её словам, кивнула Сире-калфе, и та вывела детей вместе со служанками из холла.

— Ты не думала отдать Абдулбаки его отцу, Мустафе-паше? — спросила Хюррем, когда они остались вдвоём и опустились за накрытый стол.

— Разумеется, нет. Он уже далеко не молод, потому я не могу быть уверена в том, что он способен вырастить Абдулбаки. К тому же, он сейчас в военном походе. Я буду воспитывать наших братьев и мне это только в радость.

Хюррем Султан только понимающе кивнула, не найдя, что ответить.

— Я рада, что ты приехала, Хюррем. После похорон валиде и Айше ты отдалилась от меня…

— Мы и не были особо близки при их жизни, — отрезала та, смотря на сестру своими тёмно-карими глазами.

— Отчего ты отталкиваешь меня? — непонимающе воскликнула Гевхерхан. — Мы — семья, что бы ты не говорила. И я хочу быть рядом с тобой.

Хюррем Султан отвела взгляд в сторону, нахмурившись.

— Смерти мамы и сестры очень сильно… сломили меня, — ответила она, смотря куда-то в пустоту. — Пойми, что я ранена и тем, что Альказ виновен в самоубийстве Айше. И я… не знаю, что мне чувствовать. Я замужем за Ферхатом-пашой, которого терпеть не могу. Я не должна любить Альказа! Не после того, что он сделал с Айше…

— Он не убивал Айше, — покачала темноволосой головой Гевхерхан. — Она сама распрощалась с жизнью. Во имя своей любви и своего горя. Неужели ты не понимаешь, что она сделала это для того, дабы освободить Альказа? Это — ради тебя. И виновна в её смерти ты не меньше, чем Альказ.

— Не говори так! — вспыхнула негодованием Хюррем.

— Ты хочешь разобраться в своих чувствах? Я сделаю это за тебя. Ваша любовь убила Айше. И, если за неё она отдала свою жизнь, вы не можете разрушить её. Ради неё, Айше, вы должны быть вместе.

— Что?.. — недоуменно переспросила Хюррем, смотря на сестру, но та осталась серьёзной.

— Знаю, что раньше я была против вас, — выдохнула Гевхерхан. — Всё изменилось.

— Что изменилось? Я всё ещё замужем!

— Единственное, что мешало тебе развестись в прошлом, наша валиде, — рационально заметила Гевхерхан. — Она боялась потерять власть над советом. Тебе нужна эта власть, когда есть возможность быть с Альказом? Нет. Отныне наша мать не в силах помешать тебе. Разводись!

— Аллах сохрани… — ошеломлённо усмехнулась Хюррем. — Неужели это ты говоришь?

Гевхерхан Султан тепло рассмеялась, сжав руку сестры в своей.

— Ты — единственное, что осталось у меня от нашей семьи. И я хочу, чтобы ты была счастлива, как и я. Чтобы ты с любовью глядела на своих детей, рождённых от любимого мужчины. Чтобы дворец, в котором ты жила, казался тебе раем на земле. Делай, что велит сердце. Довольно железных оков, в которые ты себя заточила. Отпусти себя.

Хюррем Султан впервые искренне и тепло улыбнулась старшей сестре, чувствуя признательность.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Гюльхан Султан.

Наблюдая за тем, как в её затемнённую опочивальню вошли Джихан-калфа и напряжённая Айсан, Гюльхан Султан выдавила из себя приветственную улыбку. Сидя на атласной подушке в своём роскошном одеянии и сверкая драгоценностями в свете зажжённых свеч, она казалась властной царицей. В синих глазах, несмотря на улыбку, горел опасный огонёк.

— Садись за стол, Айсан.

Айсан-хатун, бросив на рыжеволосую госпожу настороженный взгляд, всё же села за стол и беспокойно покосилась на свою тарелку. Гюльхан Султан хрипло рассмеялась, заметив это.

— Еда не отравлена.

— Я ни в чём не могу быть уверена, госпожа, — ответила Айсан, не разделяя её веселье.

— Я избрала тебя для своего сына и ты поклялась служить мне преданно. После я отвернулась от тебя, узнав о твоей неблагоразумности, а ты обозлилась на меня, верно? Мы не смогли понять друг друга, потому как я посчитала, что ты, тихая и кроткая, затеряешься в гареме. Но, к моему изумлению, ты лишь воспряла духом, когда я отвернулась от тебя. Этим ты напомнила одну девушку, которую я знала когда-то давно. Её, кажется, звали Эмилия.

Джихан-калфа улыбнулась в лёгкой ностальгии, вспомнив молодую и целеустремлённую Эмилию, попавшую когда-то в гарем Манисы. После она превратилась в султаншу Гюльхан, в настоящее время горделиво восседающую за накрытым яствами столом.

— Она не покорилась судьбе и бросила ей вызов, а в настоящее время готовится принять на себя титул Валиде Султан.

— Вы? — догадалась Айсан, нахмурившись.

Гюльхан Султан не ответила, только как-то тоскливо улыбнулась.

— Зачем вы позвали меня этим вечером?

— Для того, чтобы выразить своё сожаление, — поборов себя и свою гордыню, произнесла султанша в ответ. — Ясно, что мы обе только преуспеем от того, если воссоединимся. Мне важен мой сын, который рассорился со мной из-за тебя, а для тебя важна моя поддержка, иначе я попросту изживу тебя из гарема, как только ты родишь ребёнка. Что скажешь?

Айсан, некоторое время поразмыслив, согласно кивнула черноволосой головой.

— Я не против. Начнём сначала.

========== Глава 20. Исполненные желания ==========

Апрель, 1587 год.

Топ Капы. Покои Эсен Султан.

Серо-голубые глаза с привычным мягким выражением вглядывались в отражение в большом зеркале во весь рост. Но было в них то трепетное волнение, которое отсутствовало долгие годы. Проведя тонкими пальцами по длинным тёмно-каштановым волосам, Эсен после придирчиво оглядела своё одеяние из блестящего лазурного атласа.

— Вы словно сияете от радости, султанша, — с улыбкой проговорила Бирсен-хатун, подходя к той с небольшой драгоценной диадемой в руках. Свитая из тонких переплетений серебра, она была украшена бирюзой и выглядела скромно, но вместе с тем изысканно.

Позволив Бирсен-хатун воздеть на её темноволосую голову эту диадему, Эсен Султан согласно кивнула.

— Повелитель, наконец, возвращается! — с придыханием ответила она. — Я так долго этого ждала…

— Это — радость для всех нас.

Эсен Султан, обернувшись с тёплой улыбкой на лице к маленькому мальчику, сидящему на тахте, подошла к нему и, взяв на руки, поцеловала в лоб. От отца, султана Орхана, он унаследовал чёрные волосы, но в остальном походил на мать. Серо-голубые глаза, полные спокойствия, светлая кожа и даже характер, сотканный из молчаливости, рассудительности и достойной степенности.

— Мехмет. Ты же так хотел увидеть своего папу, правда?

Шехзаде Мехмет промолчал и, легко улыбнувшись своей маме, обнял её за плечи.

Застав их объятия, в опочивальню вошла, как всегда, сладко улыбающаяся, Фатьма Султан. Её изумрудно-зелёное облачение озарилось в солнечных лучах, проникающих в покои сквозь окна, зеленоватым мерцанием. Эсен Султан на руках с сыном поклонилась и вежливо улыбнулась.

Фатьма Султан, подошедшая к ним, тепло прикоснулась своей рукой к щеке шехзаде Мехмета.

— Эсен.

— Доброго вам утра, султанша.