— Она расчёсывает меня, — самодовольно ответила Михримах Султан.

— Прекратите, — велела Эсен Султан. — Нилюфер, ложись спать. А ты, Михримах, не провоцируй её.

— Мама, но она же… — запротестовала было Михримах Султан, но не смогла договорить, так как сестра гневно перебила её.

— Никакая она тебе не мама!

Вздрогнув, Эсен Султан напряжённо переглянулась с Бирсен-хатун, которая отрицательно покачала головой, мол ни о чём не рассказывала. Шехзаде Мехмет приподнялся в своей кровати и растерянно взглянул на сестру, как и все остальные.

— Почему? — неожиданно робко спросила Михримах Султан, а после, повернувшись к напряжённой матери, нахмурилась. — Она как всегда врёт, да?

— А вот и нет, — злорадно усмехнулась Нилюфер Султан, снова приковывая к себе всеобщее внимание. — Твои родители умерли, когда ты была маленькой. Повелитель велел маме взять тебя на воспитание, вот ты и живёшь с нами!

— Нилюфер! — гневно воскликнула Эсен Султан, отчего девочка вздрогнула и перестала усмехаться. — Откуда ты набралась этого?

Михримах Султан, вырвавшись из рук Эсен Султан, в слезах выбежала из детской комнаты.

— Зеррин рассказала мне, когда мы с Бирсен-хатун встретились с ней и Фюлане в саду, — призналась Нилюфер Султан, пока её мать поднималась с тахты и выходила из комнаты. — Она сказала, что Михримах — чужая дочь, которую ты пожалела.

— Нашла, кого слушать, — процедила Эсен Султан, а после, выйдя в главную комнату, беспокойно огляделась в поисках Михримах Султан. Та, сидя на материнском ложе, плакала. — Михримах?

Девочка не откликнулась, только сильнее заплакала. Подойдя к ней, женщина села рядом и осторожно прикоснулась к её вздрагивающему плечу. В её груди что-то болезненно защемило при созерцании плачущей девочки, которую она уже привыкла считать своей дочерью. В Михримах Султан она нашла для себя утешение, видя в ней свою умершую дочь Шах Султан.

— Понятно, почему я другая, — сквозь слёзы прошептала девочка, указав на свои светлые волосы, а после по-взрослому и осмысленно взглянула на Эсен Султан, обнимающую её за плечи. — Всё правда, да?

— Правда, — с горечью призналась та, а после поспешила добавить: — У тебя была другая мама. Настоящая. Её звали Севен Султан. Она была сестрой повелителя. Вышла замуж за Османа Бея, твоего отца, и они были очень счастливы. Жили в Эрзуруме. Ты там родилась.

— Севен Султан? — робко переспросила Михримах Султан. — А что с ней случилось? Почему она… умерла?

— Она… заболела.

Говорить ребёнку, что мать умерла по причине того, что дала ему жизнь, было неправильно и жестоко. Впечатлительная и ранимая Михримах Султан не смогла бы этого принять. Достаточно для неё того, что она узнала о том, что считала матерью чужую женщину.

Поникнув, Михримах Султан опустила светловолосую голову и умолкла. Смотря на неё, Эсен Султан ощутила, как по лицу прокатилась горячая слеза. Смахнув её, она крепче обняла девочку, и та робко прильнула к ней, будто боясь, что потеряла на это право.

— Несмотря на это, ты — моя дочь. А я твоя мама. Тебя привезли совсем маленькой, и я сразу тебя полюбила. Растила, как Мехмета и Нилюфер. И ты не чужая, Михримах. Мы навсегда останемся одной семьёй. Ты и я.

Они переглянулись, слегка отстранившись друг от друга, и в этот момент в покои вошла встревоженная Зейнар-калфа.

— Султанша.

— Иди, ложись, — велела та, поцеловав Михримах Султан, спустившуюся с ложа. — И не слушай Нилюфер.

Проводив долгим беспокойным взглядом ушедшую девочку, Эсен Султан поднялась с ложа и подошла к Зейнар-калфе.

— Есть новости?

— Да. И очень важные, — ответила калфа. — Я получила весть. Гюльхан Султан мертва.

На мгновение Эсен Султан замерла, а после вздохнула с лёгкой печалью, будто расстроилась из-за чего-то не особенно важного для неё.

— Угас её огонь. Жаль, до этого она многое сожгла и превратила в пепел. Теперь, когда об этом станет известно, нужно вести себя аккуратно. Нельзя показывать, что мы как-то к этому причастны. И Зафера-агу предупреди. Будьте осторожны.

— Хорошо. Я обо всём ему расскажу.

Топ Капы. Покои Карахан Султан.

Время позднее, и Карахан Султан уже легла в постель, приобняв одной рукой спящего рядом с ней сына. Несмотря на свою прыть, шехзаде Махмуд был привязан к матери, постоянно держался возле неё и пока что спал вместе с ней, чему она была рада. Так султанша была уверена, что ночью с ним ничего не случится. Слишком уж много она знала о тайных ночных отравлениях маленьких шехзаде.

Не успела Карахан Султан сомкнуть веки, как кто-то постучался в двери. Раздражённо вздохнув, она приподнялась на локте в постели и шёпотом позвала служанку. Нурсан-хатун, сонная и взлохмаченная, спешно вышла из внутренней комнаты и, подойдя к дверям, распахнула их.

— Мне нужно поговорить с султаншей, — раздался приглушённый, но взволнованный голос Зафера-аги.

Недовольно поджав губы, Карахан Султан жестом велела евнуху подождать, что шёпотом и передала ему Нурсан-хатун. Осторожно, чтобы не разбудить сына, Карахан Султан покинула ложе и с помощью служанки набросила на себя халат, который глубоко запахнула.

— Впусти его.

Войдя, Зафер-ага покосился на спящего шехзаде Махмуда, а после подошёл к султанше и поклонился.

— Что такое? — шёпотом спросила Карахан Султан, и этот шёпот был полон недовольства и раздражения.

— Похоже, Эсен Султан сделала всё так, как вы и предполагали. Только что разговаривал с Зейнар-калфой, и она сообщила, что нужно быть осторожными, потому как Эсен Султан велела убить Гюльхан Султан. И это случилось. Она мертва.

— Значит, Гюльхан Султан навсегда замолчала, — довольно ухмыльнулась султанша. — Это к лучшему. На это я и надеялась. Теперь нет угрозы того, что кто-то может раскрыть меня.

— Вы умело дёргаете за ниточки, и люди делают то, чего вы от них хотите, — льстил Зафер-ага с елейной улыбкой.

— Это называется манипуляции, — снисходительно ответила Карахан Султан. — Каждый бы понял, что Эсен Султан пожелает непременно отомстить за попытку “убийства” её сына. Она словно открытая книга. Пряма и открыта. В этом и её сила, и её слабость. Я буду использовать и то, и другое.

— Что дальше, султанша?

Отведя ярко-зелёные глаза в сторону, Карахан Султан некоторое время помолчала в задумчивости, а после улыбнулась уголками губ.

— Поутру сообщи повелителю о том, что случилось с Гюльхан Султан. Очевидно, что Эсен Султан будет вести себя так, словно не причастна к этому. Пусть так. Подождём более удобного момента, чтобы раскрыть её причастность к гибели Гюльхан Султан. К тому же, в тот момент на её руках будет кровь шехзаде Сулеймана и его семьи. Узнав об этом, повелитель навсегда отвернётся от неё.

— Аллах милостивый… — ошеломлённо выдохнул Зафер-ага и прикрыл рот ладонью. — Как вы всё это воплотите?

— Шехзаде Сулейман её к этому вынудит, — туманно ответила Карахан Султан. — Станет жертвой своих боли и гнева. Также, как и его фаворитка. Завтра, когда о гибели Гюльхан Султан станет известно, посоветуй Эсен Султан сопроводить Зеррин Султан и Фюлане Султан в Манису. Пусть она сообщит новость шехзаде Сулейману. Она должна отбыть в Манису, чего бы это не стоило. Иначе мой план не придёт в исполнение.

Утро.

Топ Капы. Покои Эсен Султан.

Едва проснувшись, Эсен Султан ощутила, что беспокойство и мрачное предчувствие безраздельно владеют её подсознанием. Умывшись и облачившись в одеяние из тёмно-фиолетовой парчи, расшитой серебряной нитью, и серебряные драгоценности с аметистами, она велела подать на стол.

Сидя на тахте в ожидании возвращения Бирсен-хатун с подносом, она встретила вышедшего из детской комнаты сына. Шехзаде Мехмет, подойдя к матери, поцеловал её руку. Наклонившись, Эсен Султан нежно поцеловала его в лоб и жестом велела сесть рядом.

— Мам, а правда то, что вчера сказала Нилюфер? — осторожно спросил он, и ему вторили голоса девочек из детской комнаты. Они явно о чём-то спорили. Снова.