Эсен Султан подавила понимающую улыбку. Значит, из-за этого.

— Повелитель сам пожелал заключить со мной законный брак. Я не имею к этому решению никакого отношения.

Рассмеявшись, Фатьма Султан покачала черноволосой головой с видом, будто хотела сказать: “меня не проведёшь”.

— Уж мне-то ты можешь говорить правду, Эсен.

— Это и есть правда.

Ухмыльнувшись, султанша не поверила. Подняв голову, она зачем-то взглянула на двери покоев Валиде Султан.

— Как быстро ты взлетела, верно? Султанша, управляющая гарема, а теперь и законная жена самого султана. Неужели, после всего этого, ты не смогла добиться от султана позволения переселиться в покои Валиде Султан? Даже Селин-хатун прожила в них три года…

Ухмыльнувшись в ответ, Эсен Султан усилием воли оставалась неизменно сдержанной и вежливой.

— Меня устраивают те покои, в которых я проживаю. Ранее они принадлежали Хюррем Султан, после Михримах Султан. Жить в них для меня большая честь. С вашего позволения.

Поклонившись, Эсен обошла переставшую улыбаться Фатьму Султан, и, идя по коридору, мгновенно нахмурилась. Было ясно, что Фатьма Султан желала вмешиваться в её дела, потому как завидовала той власти, что обрушилась на саму Эсен.

Топ Капы. Покои Эсен Султан.

Вернувшись в свои покои, Эсен Султан задумчиво проследила за тем, как Бирсен-хатун вместе с шехзаде Мехметом опустилась на тахту.

Вздохнув, юная султанша поглядела в зеркало, вгляделась в свои серо-голубые глаза, а после коснулась взглядом короны в своих тёмных волосах, которая начала сдавливать её голову своей тяжестью.

— Бирсен, приведи ко мне Фериде-калфу, — велела Эсен Султан.

Когда те спустя некоторое время вошли в опочивальню, то поклонились султанше.

— Вы желали меня видеть, султанша? — осторожно спросила Фериде-калфа.

— Да, Фериде-калфа, — та кивнула темноволосой головой, рассматривая калфу и подмечая её настороженность. — Насколько мне известно, до тебя должность хазнедар гарема занимала Зейнар-калфа. Что с ней сталось?

— Насколько мне известно, Шах Султан сослала её в Старый дворец, где она до сих пор и проживает.

— В чём же она провинилась?

— Она предала Шах Султан, объединившись против неё с Гюльхан Султан, когда та ещё жила в Топ Капы.

Эсен Султан, снова кивнув, с мгновение задумчиво помолчала.

— Я, разумеется, понимаю, что не нравлюсь тебе, — произнесла она, ухмыльнувшись. Фериде-калфа насторожилась ещё больше. — Никогда не нравилась. Потому ты не станешь служить мне. До меня дошли сведения, что ты близка с Хюррем Султан и часто бываешь в её дворце. Очевидно, ты служишь ей. Этого я не приемлю.

Фериде-калфа нахмурилась, так как разговор принял неожиданную сторону.

— Султанша, я…

— Будет лучше, если лицо, незаинтересованное в другой службе, кроме моей, будет занимать должность моей правой руки — хазнедар гарема. Я снимаю с тебя твои полномочия, Фериде-хатун. Ты отправишься в Старый дворец.

— Кто же займёт моё место? — заносчиво спросила Фериде-калфа, ошеломлённая происходящим. — Зейнар, о которой вы спрашивали?

— Я спросила о ней потому, что хотела узнать, как поступать с калфой, снятой с должности, — спокойно объяснила Эсен Султан, будто не заметив дерзости. — Теперь мне известно, что её ссылают в Старый дворец. Шах Султан говорила, что человек, предавший один раз, предаст и в другой. Поэтому-то Зейнар-калфа меня не устраивает. Как и ты.

— Это ошибка, султанша!

— Не тебе оспаривать мои решения. Немедленно собирайся. К вечеру ты должна покинуть Топ Капы.

Мрачно поклонившись, Фериде-калфа покинула опочивальню.

— Кто же станет хазнедар гарема? — поинтересовалась Бирсен-хатун, поймав на себе взгляд своей госпожи.

Эсен Султан слабо улыбнулась ей, видя, как в служанке возгорелась искра надежды.

— Зейнар-калфа.

— Но, вы же…

— Я дезинформировала Фериде-хатун, которая, разумеется, доложила бы обо всём Хюррем Султан. Напиши от моего имени письмо для Зейнар-калфы, в котором попроси её приехать в Топ Капы для обсуждения одного вопроса. Лучше, чтобы никто не догадался, что я назначаю именно её на должность хазнедар гарема. Упаси Аллах, подговорят или запугают. Мне нужен верный человек, который не будет плести интриги за моей спиной.

— Как прикажете.

— Ты слышала, что говорила Фатьма Султан? — с толикой возмущения воскликнула Эсен Султан, наблюдая за тем, как служанка старательно выписывает слова на бумаге.

Бирсен-хатун, оторвавшись от своего занятия, кивнула.

— Султанша, верно, испугалась того, что вы стали управляющей гарема и невестой нашего повелителя. Неужели и она теперь против вас?

— Все, кто не является моей семьей, мой враг, — с едва заметной горечью ответила Эсен Султан. Прежде она верила, что это не так. Но наивности её рано или поздно пришёл бы конец. — А моя семья — это повелитель и шехзаде Мехмет.

— Что же вы будете делать? — снова оторвавшись от письма, беспокойно спросила Бирсен-хатун.

— Фатьма Султан и Гюльрух Султан, очевидно, задержались в Топ Капы. Они, конечно, будут пытаться помешать мне добиться большего. Что же, пришло время избавиться от них. Я, разумеется, благодарна им за поддержку и помощь, но, как говорила Шах Султан, никому доверять нельзя.

Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Дэфне Султан.

Небо над Амасьей было затянуто серыми и тяжёлыми тучами, моросил дождь. Тоскливо смотря в окно, Дэфне Султан всё так же лежала в постели, откинувшись на шёлковые подушки. Её длинные светлые волосы, в которых уже начала проглядываться серебристая седина, раскинулись по этим подушкам подобно золотистому ореолу. Низис-хатун, сидящая на краю ложа, придвинула к султанше поднос с едой.

Миршэ-калфа, стоявшая немного поодаль, беспокойно хмурилась, глядя на свою госпожу. Дэфне Султан, вяло отодвинув от себя поднос с едой, взглянула на свою калфу. В её серых глазах читались усталость и тоска.

— Как думаешь, достигло твоё письмо Баязида? — хрипло спросила она.

— Думаю, да, — ответила Миршэ-калфа. — Скорее всего, шехзаде Баязид уже в пути и вскоре предстанет перед вами, султанша. Не переживайте.

Та, тяжело вздохнув, печально улыбнулась и снова обратила взгляд серых глаз к окну.

— Как горько сознавать, что моя жизнь клонится к закату. Я постарела, и болезни обрушились на меня…

— Не говорите так.

— Я многое пережила… — продолжала говорить Дэфне Султан. — Помню, как ещё юной девушкой вместе с младшей сестрой попала в рабство. Нас купила Нурбану Султан и, шантажируя меня жизнью сестры, отправила в гарем шехзаде Баязида, за которым я должна была шпионить. Всё изменилось. Я полюбила, родила сына, обо всём рассказала Баязиду и воспротивилась воле Нурбану Султан.

— А после между шехзаде Баязидом и шехзаде Селимом возгорелась война, — добавила Миршэ-калфа, прекрасно знающая эту историю.

— Верно, — печально подтвердила Дэфне Султан. — Её разожгла Нурбану Султан, и, несмотря на старания Валиде Султан и Михримах Султан, они погибли от руки собственного отца. Когда весть о казни шехзаде Баязида достигла Кютахьи, я была сломлена. Но я не знала, что ещё большее горе постигнет меня. Слуги султана Сулеймана явились в наш дворец и задушили шехазде Мехмета, моего сына, у меня на глазах…

Миршэ-калфа и Низис-хатун тяжело переглянулись.

— Эта боль навсегда осталась в моём сердце. Её частично излечил султан Орхан, а после и Баязид. Одного из них я потеряла. Если потеряю и второго, то не смогу жить. Во второй раз я не смогу пережить смерти сына.

Не видя особых причин для этого, Дэфне Султан беспокоилась о будущем своего сына, шехзаде Баязида. Что-то тревожное, будто тяжёлый камень, застыло в её груди.

— Аллах да сохранит шехзаде Баязида, как и вас, султанша, — прошептала Миршэ-калфа.

Её слова частично заглушил глухой кашель султанши, которая после снова устало откинулась на подушки.

— Без меня Баязиду, как светлому и доверчивому человеку, придётся трудно… — выдохнула она, и в серых глазах заблестели сдерживаемые слёзы.