Данилов дал ему всего лишь одно слово о ней, как ему казалось, полностью характеризующее ее — волчица. Она никого к себе не подпускает, никого не зовет, да и не особо любит, но за «своих» — перегрызет горло кому угодно.

Это показалось Гарри наиболее интересным. Ее неоднозначная для современности личность привлекла его еще больше к ней. Ее такая же «строгая» красота — идеально очерченные скулы, высокий лоб, тонкие, но сильные руки, скрученные в хвост волосы на затылке… Ее фигура и тонкая талия… Она умна… очень умна…

***

Поттер любил читать книги и учиться. Вообще, он считал, что душа человека — это книга в переплете. «Переплет» и «оглавление» создается первым — это то, что заложено человеку еще с детства. Это сведения о добре и зле, понимание мира — у каждого оно было своим и, разумеется, мысли и чаяния самого индивидуума. Очень сложно, да и порой невозможно «переписать» историю жизни и перечеркнуть многие «главы», изменив «переплет». Но, все же, жизнь чаще берет свое — и из заядлого хулигана, например, получается весьма неплохой бизнесмен, умеющий «плыть по течению». Из девушки, которая выросла в семье алкоголиков — примерная жена и любящая мать. Из тех, кто уже ступил «на темную тропу» криминала — порой выходили замечательные частные охранники, или даже, настоящие защитники Родины. Многие дети, на его глазах меняли ориентиры, выбирая между злом и добром — добро; пусть не все, но большая часть из них, вырастала с четким знанием и пониманием своей цели, вырастали в потрясающих людей, добрых, справедливых и способных защитить слабого и беззащитного.

Много детей прошло через его руки; много было искалеченных жизнью, самими людьми и временем маленьких душ и сердец. Пусть не всех удалось ему спасти от жернов судьбы и жизни, от сумасшествия и многих других недугов, но…

Он знает, что он не один такой. Много, много было и есть на Земле неравнодушных, хороших… Пусть иногда руки и опускались, а сердце взрывалось от боли за невинных, но разум ему отчаянно шептал и повторял незыблемые истины, проверенные веками, давая все новые и новые силы бороться, сражаться и выигрывать.

Он борется со злом и равнодушием как может. Возможно, когда-нибудь люди все-таки возьмутся за ум, перестанут цепляться за кошельки вместо собственных сердец и душ, и смогут новыми, иными глазами взглянуть на происходящее вокруг…

***

Компьютер издал пикающий звук, и изрядно напугав его своей неожиданностью, помогая вылезти из дебрей своих мыслей. Гарри тыкнул мышью иконку и уставился на письмо. Проверив его антивирусом, он открыл его.

Письмо было кратким; Гарри моментально уставился на метку отправителя и сердце от радости в груди совершило кульбит: это была она! И писала ему она!

«Мне очень понравился ваш подарок; она вот-вот зацветет всем на радость. Настоящее маленькое чудо. Насчет того, что вы писали в своем письме мне…

Я свободна в вечер среды. Давайте тогда.

То, что в вас нашло отклик, нашло отклик и во мне самой. Я с нетерпением буду ждать вашего письма…

Рогозина Г.Н.»

Через минуту Гарри уже плясал танец дикаря, стараясь не орать от радости как ребенок — кажется, ему дали шанс! Настоящий шанс. Широкая улыбка мужчины осветила все вокруг. Сейчас он был готов обнять весь мир и еще немножко…

Можно ли это считать за точку отсчета?..

***

В среду Гарри рывком отодвинул дверцу шкафа, надеясь быстро собраться на встречу — он чуть запаздывал за заранее заказанный столик в ресторане, но у него была стоящая причина — к ним привезли ребенка в тяжелом психологическом состоянии, и он, стараясь его разговорить, и узнать его ближе, совсем подзабыл о времени. Надеюсь, опоздание на полчаса ему простят…

Но и самого Поттера ждал сюрприз: полковник, спешно, почти на ходу, натягивая на ноги туфли на высоком каблуке, покидала стены своей рабочей среды, и то и дело оглядываясь по сторонам.

«Темно-синий цвет ей идет…» — подумалось Гарри.

— Я не опоздала? — заглянула она в машину, постучав по стеклу. И очаровательно, чуть смущенно, улыбнулась.

— Нет, — Гарри отчаянно боролся с тем, чтобы не засмеяться, — я тоже сегодня чуть запоздал. Только-только въехал к вам во двор… Так что на этот момент — один-один… Садитесь!

Дверца машины плавно поднялась вверх. Рогозина опустилась на сидение машины, и дверь закрылась. Гарри, в тонких, кожаных перчатках, явно дорогих, завел двигатель и начал выруливать с фэсовской стоянки.

— А куда мы едем?

— Сначала туда, где вкусно накормят, а потом я кое-что хочу вам показать… — Гарри не сводил взгляда с дороги, по которой ехал сейчас.

***

Рогозина бывала в самых различных местах, но в таком спокойном и по-настоящему красивом месте — еще никогда. Народу было мало, живая музыка — точнее музыкальная группа, играла слабо, едва слышно, почти не нарушая спокойствия. Было много живых цветов, аккуратных картин… Очень приятное было это заведение.

Хотя чуть странное. Тишина тут… подступала. Она и сама не знала, как это выразить в словах.

Гарри, по-видимому, очень хорошо знал все и всех. Он спокойно жестом подзывал официанта и коротко показывал те или иные позицию в меню. Тот кивал и молча приносил блюда.

— А что… это за место? — решилась она спросить у Гарри, который ел что-то рыбное и с соусом. Сама она решительно заказала курицу.

— Я давно знаю это место, — Гарри вежливо отложил вилку, — иногда мне нужно по-настоящему тихое местечко, и я иду сюда… Знаешь, чем оно необычно?

— Тут… тихо… — как-то нерешительно высказала догадку женщина, оглядываясь.

— Тут просто половина официантов — люди с ограниченными возможностями. — Объяснил Гарри с улыбкой.

— Невозможно! — поразилась она. И огляделась вокруг уже повнимательнее, другими глазами. И правда — многие общались характерными жестами, кто-то писал на доске или на телефоне и показывал другому. Но вокруг царила добрая атмосфера и все общались исключительно с улыбками и ласковыми прикосновениями. — Вот это да!

— Готовят здесь исключительно хорошо. Я давно нигде не ем, только здесь… В этом месте. Многие мои воспитанники здесь работают… Так что нам все бесплатно, лишь только нужно оставить чаевые и отзыв… Кстати, может, потанцуем?

Гарри вежливо показал кому-то жест — кому, Рогозина так толком и не увидела, но музыка зазвучала в разы громче…

***

Танцы слегка утомили ее. Вечер плавно пересекал в ночь, но ей ничуть не хотелось домой, к себе, в пыльную и опостылевшую тишину. Гарри познакомил ее с парой официантов — один юноша, оказывается, был глухим, а другой паренек — был немым.

-… картины, которые на стенах, рисует, кстати, одна из моих выпускниц, она слабо видящая… По памяти, и на ощупь…

Рогозина кивнула. Ей понравилась как раз одна из них — осенняя листва кружилась в танце ветра. Очень здорово нарисовано.

— И как же у тебя получается следить за всеми, да еще и знать обо всех сейчас?

— В девяностые — это была проблема… А сейчас — телефон, интернет… Многие выпускники друг с другом общаются, некоторые — создают семьи… — развел руками мужчина.

— А все-таки, — Рогозина села на самый краюшек стула и в упор уставилась на генерального директора, — тяжело тебе было с «Городом»?

— Да, было трудно… — просто сказал Гарри. — Но все из-за того, что мне было двадцать с небольшим лет. Я не знал многого… я и был не особо старше их… Я наделал ошибок, признаю… — Гарри отпил из бокала свежевыжитый сок. — Представляешь, когда к тебе, худощавому молодому человеку, приводят самого настоящего бугая двух метров ростом, как шкаф, да еще и с первой судимостью — спер из магазина буханку хлеба и колбасу, потому что жрать нечего было? Но для этого «красавца», кстати, все сложилось даже счастливо… — заулыбался он от воспоминаний.

Рогозина легко рассмеялась. Гарри тоже поддержал ее смехом.

***

— А куда мы едем? — спросила она, когда надевала в очередной раз ремень безопасности. На небо взошла полная луна, и на улице, освещенной вдобавок электрическими светом ночных фонарей, стало еще светлее.