Она потерла виски, пытаясь сбросить морок, стоявший перед глазами, но он не желал пропадать.
Пойти — или нет?
Она еще раз взглянула на приглашение. И решила для себя твердо: пойдет…
========== «Город Детства». ==========
Воскресным утром Рогозина оделась не как обычно, в будний день, а натянула на себя джинсы и спокойную футболку. Именно сегодня они почти что целым составом ФЭС встретятся в «Городе Детства». Она чуть улыбнулась, вспоминая реакцию Татьяны Белой — Тихонов передал ей билет… и ее визг радости разнесся эхом по всем закоулкам службы, и она прыгала как безумная. Просто хедлайнерами фестиваля являлась одна приглашенная иностранная музыкальная группа, которая в Россию ни разу еще не приезжала. Белая была ее ярой фанаткой, поэтому страстно желала попасть на самый первый концерт в этих «краях».
В фонд они все приезжали своим ходом; Валентина брала с собой близняшек; Иван шел с Танюшей, Степан, сославшись на некие дела, обещал прибыть позднее. Еще с ними шел Игорь Шустов, решив, что жена хотела бы от него отдохнуть в это воскресенье.
Заезжая на нужную улицу, она обратила внимание, что сбоку «вырос» громадный и высокий забор. Увидев большой знак, разрешающий парковку, она вырулила на свободное машино-место.
***
Множество людей шли вместе с ней к проходу в фонд. Галина Николаевна созвонилась с остальными: Шустов уже был внутри, Валентина сидела в пробке, Иван и Таня вот-вот должны были подойти. У прохода, который выглядел как почти что в метрополитене — со множеством турникетов, стояли волонтеры, одетые в ярко-зеленые футболки с летящим в воздухе над разноцветными крышами домов, символической эмблемой — фениксом. Так же Рогозина различила и почти такой же флаг, только белого цвета, болтающийся на высоком флагштоке, рядом — флаг России и флаг города Москвы. По обе стороны от прохода феникс тоже летал на крыльях. Красиво.
Было видно там и разноцветные здания.
— Галина Николаевна! — прокричал знакомый девичий голос, и Рогозина, моментально узнав его, обернулась к обладательнице — Татьяна Белая, в джинсах и полосатой футболке, — мы тут!
Иван, разумеется, в руках держал сумку с ноутбуком.
На миг людской поток застопорился, и было из-за чего: дверцы одного турникета распахнулись, пропуская из комплекса высокого мужчину и женщину-блондинку. Позади них шел и сам генеральный директор, Гарри. Но он был не один — он шел, держа за руку красивую девочку, на вид не старше пяти-семи лет.
— Итак, — обратился он к, как поняла почти сразу Рогозина, приемной семье, — вот и настала пора мне прощаться с нашим маленьким солнышком, с Сашенькой… Я рад, что Александра обрела семью. Я надеюсь, что теперь-то у нее все сложиться счастливо… Сашуль… нам пора прощаться с тобой, — обратился он к девочке, и сел перед ней на корточки. — Счастливой тебе жизни в твоей семье…
— Дядя Гарри! — девочка искренне обняла взрослого за шею, — спасибо! Обещаю быть хорошей!
Женщина с мужчиной рассмеялись. Гарри погладил девчонку по спине и по голове, и аккуратно вывернулся из ее маленьких ручек. Достав из кармана бархатную коробочку, он надел ей на шею кулон, наподобие того, который начальница ФЭС видела у Степана. Коробочку он отдал подошедшему мужчине.
— Пока, маленькая. Удачи…
Гарри выпрямился. Его лицо в этот момент будто бы светилось от радости, что прибавило ему красоты. Глаза живо и добро блестели, отражая то, что мужчине сейчас внутренне безумно хорошо. Улыбка была светлой, чистой и искренней.
Мужчина передал девочку семье. Она, рассмеявшись, пошла со своей, теперь уже семьей, в свой новый дом. Оба родителя взяли ее за руки и пошли по направлению к стоянке машин.
И только сейчас Галина Николаевна разглядела, во что одет генеральный директор «Города Детства»: он пребывал во всем черном, но только водолазка на нем была нарочито порванная во многих местах, и в этих «дырках» проглядывали белая и красная ткань, и к рукавам пришиты лоскуты из другой, черной ткани, создавая впечатление бедняцкого рубища. Брюки сидели в «облипку», еще больше подчеркивая худобу владельца. Но «наряд» Поттеру, или «дяде Гарри» шел.
— Здравствуйте, — поздоровался он, и тут до Рогозиной дошло, что она вот уже несколько минут просто невежливо сверлит глазами мужчину. — Я рад вас всех видеть в «Городе Детства», проходите…
— Здравствуйте! — лучезарно улыбнулась ему Татьяна. Рогозина с Иваном предпочли просто кивнуть.
Так все четверо спокойно прошли через турникеты, дав возможность проверить волонтерам их билеты. Гарри, разумеется, пропустили обратно моментально.
Перед ними предстало воистину впечатляющее действо: вдалеке была видна большая сцена, где суетились неясные точки и силуэты: готовились к финальному концерту, расставлялись перед сценой стулья и ряды разноцветных кресел. Так же, по левую сторону от сцены, была видна мощенная асфальтом дорога, которая уходила вбок, к большим воротам. Там стояли два автобуса. Перед сценой было свободное место, огороженное барьерами, и далее начинались ряды для посадки зрителей. Потом было видно два танцпола — слева и справа. Слева еще располагались качели-карусели-тиры-батуты-горки и кафе. Справа — были импровизированные мини-лавки, где воспитанники продавали вещи своего изготовления. Так же было поставлено много-много кабинок туалетов. Все было предусмотрено.
За сценой виднелись разноцветные здания — по-видимому общежития детей-воспитанников. Так же была видна вывеска медицинского центра и «Центра иностранных языков».
— Я, к несчастью, вынужден вас оставить, — проговорил Гарри, сверяясь с наручными часами, — очень много дел…
Он скрылся в толпе, но на их компанию сразу же вышла волонтер:
— Здравствуйте, меня зовут Яна, — обратилась девушка к вошедшим, — и я ваш гид по «Городу Детства»… Итак, фонд был образован…
Девушка вела их за собой, рассказывая о начале работы фонда. И тут Рогозина увидала самый прекрасный розарий из всех, что видела в своей жизни. Раскинулся он почти что на несколько метров! И у него она различила — Игоря Шустова, который пил кофе, на ходу закусывая круассаном на одноразовом блюде. Оперативник, одетый в самые обычные вещи — джинсы и футболку, поздоровался со всеми со словами:
— Всем привет… Я, вот, «подзаправляюсь»… Я, только, хотел бы спросить у вас, девушка: кто ухаживает за таким розарием? — спросил Игорь у волонтера. — Никогда не видел ничего подобного, а вот этот сорт кремовых роз вижу впервые…
— Это неудивительно. Это розарий директора, он сам за ним ухаживает, изредка доверяя нам уход и поливку за цветами — когда сам не может, а на другом конце «Города» — там все наши грядки, парники и деревья. Эти розы, — коснулась Яна дивных, необычайно красивых маленьких кофейных розочек, раскрывших свои лепестки солнцу, — выведены и посажены им самим в тот самый год, когда он впервые набрал сюда первых воспитанников… Вы вполне можете сфотографироваться здесь, только, прошу, не рвите их. Директор очень не любит сорванные цветы и букеты. Он говорит, что это уже мертвые цветы, и они не приносят ему удовольствия…
— Какие красивые! — проговорила Рогозина, аккуратно наклоняя ветвь и вдыхая их аромат.
— Галина Николаевна, очень советую попробовать здешнюю кулинарию. Очень-очень вкусно, и по ценам — низко…
— Это все директор, — рассмеялась Яна, — это он специально сделал, чтобы все было доступно не только тем, кто получает деньги, но и тем, кто очень беден… Тут до меня работала еще моя мать — в девяностые, если бы не этот фонд, мы бы с голоду умерли — нас в семье трое, отец погиб в Чечне, а мать надрывалась на всех работах. Мы во-о-он там живем, рядом совсем. Нас и кормили и одевали бесплатно, а теперь, когда мы сами стали в состоянии себя кормить, устроились сюда, на лето… И мои брат и сестра тоже сейчас работают здесь…
— Ива-а-ан, да забудь ты на время про железо! — Белая тянула хакера-программиста за рукав, — пошли на батуте попрыгаем! Я еще в тир хочу!
Через минуту двое молодых людей уже весело бежали в сторону «батутного парка». Рогозина и Шустов с улыбками переглянулись: детство всегда всем хотелось повозвращать… Хотя бы здесь.
