— А что меня в нем ждет, по-твоему? — в свою очередь вопросом на вопрос ответил парень. — Борьба за выживание? Страх за свою жизнь? Нет, с меня довольно прошлого года… Хватит!

Его голос взлетел на октаву. Грейнджер нервно переступила с ноги на ногу, а потом отступила от него на шаг.

— Хвати лгать мне! Надоело! — Гарри чудом удерживался от крика, рвущегося из груди, — Волшебный мир никогда не делал мне что-то хорошее. У меня никогда не было ни семьи, ни нормального отношения ко мне, как к личности! И если он надеется, что когда-нибудь я займусь Лордом, то он ошибается! Лорд — не моя проблема, он общая проблема мира. И именно миру — не мне с ней разбираться!

У бывшей подруги глаза стали просто огромными.

— У меня изменились приоритеты. Я хочу жить, и жить тихо. И хочу, чтобы у меня была нормальная семья… Я тут не останусь…

Роуз подошла ближе.

— Я люблю Роуз! И хочу, чтобы мы с ней были как одно целое. Одной семьей… А вы… вы мои бывшие друзья, которые, между прочим, мне не протянули руки, когда я в ней очень нуждался, не имеете к моей дальнейшей жизни никакого смысла… И, да, нам больше не о чем разговаривать…

Гермиона смотрела на него как на того, кто полностью не оправдал ее доверие… предал все.

— Ты… Ты предал нас! — взвизгнула она. И бросилась прочь: — Предатель! — проорала она изо всех своих сил.

— И рад этому! — прокричал Гарри, чувствуя правоту и правильность своего выбора.

***

— Гарри, — Роуз подошла к своему парню и взглянула ему в глаза. Поттер был сейчас очень грустным, сидя на подоконнике. — Ты винишь себя в том, что обидел и оскорбил друга? За свою правду и стремление?

— Нет, — хрипло ответил парень. — Не в этом дело… Просто… Обидно понимать, что и друзья видели в тебе этакого козла опущения, которого должны были привезти на заклание. Очень обидно, — тихо сказал он, обхватив колени и прижав их к груди. — Я, оказывается, никогда не дружил с нормальными людьми…

В его глазах показались слезы. Разрыв с теми, с кем он, казалось прошел и огонь, и воду, был очень болезненен.

— Но у тебя есть я, — легла ему на голову тонкая девичья рука. И погладила его по макушке. — И нам никто не нужен…

— Ты права! — Гарри дернулся, вырвался из своего «кокона» и спрыгнул на пол. Его глаза глядели теперь холодно и жестко. — Нам никто не нужен…

Его рука рывком схватила ее за запястье, и он прижал девушку к груди. Та прижалась к его широкой мужской груди, чувствуя себя небывало защищенной.

— Только ты мне, а я — тебе…

========== Любовь. ==========

Они жадно целовались, забыв о всех запретах. Гарри впервые чувства во себя так… свободно. В крови кипела смесь возбуждения, восторга и адреналина — впервые Роуз настолько доверилась ему, что дала доступ «к телу».

— Гарри… — выдыхает Роуз, чувствуя, как слабеют и дрожат ноги. С ней творилось что-то невероятное, по ее мнению: тело начало откликаться на касания молодого человека — по нему будто бы расходились электрические разряды; язык слегка немел и заплетался, едва успевая откликаться на его жаркие и короткие поцелуи и прикосновения губ к коже; изнутри поднимался жар и все в ней трепетало. Еще между ног стало ощутимо влажно — тело само говорило ей, подсказывало, что скоро должно было произойти… — я… я…

Она чуть отстранилась от него, но прочитала в любимых зеленых глазах желание.

— Роуз… — Гарри выглядел чуть смущенным, — я пойму…

— Нет же… Я, — тут она взглянула в его глаза смело, — я хочу… большего… Правда! Но… Не здесь…

— Да, — Гарри оглянулся на закуток в коридоре, где они с Роуз и спрятались на некоторое время. А еще — и он это знал, что портреты доложат директору обо всем…

— Тогда пошли…

***

Оба поднялись по ступенькам; они целовались буквально на каждом шаге. Не раз рука Гарри касалась ее груди под тонкой тканью бюстгальтера; дыхание обоих участилось, пульс увеличился, зрачки расширились.

— Ты прекрасна, — выдыхал юноша, целуя ее в шею, — ты так красива…

— Куда мы?

— В Выручай комнату… Только там мы сможем… остаться наедине…

— Долго?

— Уже пришли…

Дверь для двух молодых людей, желающих отгородиться от всего мира, будто бы специально распахнулась, приглашая вступить в совсем иную, другую жизнь.

Едва закрыв за собой двери, оба рухнули на огромную постель из голубого шелка. Роуз перестала сдерживать сама себя, и откликалась на малейшее прикосновение рук, губ и ласк. Поттер срывал сам с себя опостылевшую мантию, стягивал с себя рубашку, помогал девушке справляться с пуговками на ее форменной блузке. Тела обоих словно плавились; Гарри в этот раз действовал напористо, сильно и резко. Роуз подчинилась ему; она желала его — его руки, касания, переплетения пальцев… его горячие, чуть сухие губы, его тело, запах… его черные волосы и зеленые глаза с миндалевидными зрачками.

Щелкнула пряжка ремня, что держал джинсы юноши на поясе. Роуз чуть не расхохоталась, когда парень, в порыве страсти, едва в них не запутался. Она почти что отделалась от одежды на теле — на ней ничего не было, кроме нижнего белья телесного оттенка.

Они продолжили.

Через несколько минут Золушка уже позволила юноше расстегнуть бюстгальтер, и медленно стянуть его с ее тела. Ее голубые глаза глядели в зеленые, и секунды спустя она позволила себя уложить на широкое ложе кровати…

***

— Гарри, — выдохнула девушка, чувствуя, как губы юноши спускаются по телу все ниже и ниже, — да-а-а…

Он ласкал ей ее небольшую грудь; спускался вниз, к животу и бедрам, скользил руками по линии позвоночника, заставляя ее дрожать от предвкушения.

— Роуз… Ты чудесна… — хрипло проговорил парень. — Твоя кожа пахнет солнцем… лепестками цветов… Еще… чуть уловимо… тыква…

— Тыква, — едва вздохнула девушка. Ее свободная рука судорожно сжала материю шелковой ткани.

Гарри коснулся губами особенно чувствительной точки внутри бедра. Она выгнулась дугой и хрипло, чувственно застонала. Ее соски затвердели, а тело давно хотело большего, чем она сама могла позволить. Оно предавало ее, заставляя открыться перед ним полностью.

Его руки аккуратно стянули с нее последнюю преграду. Она чуть задрожала.

Ее глаза взглянули в его. В глазах обоих друг к другу читалась обжигающая, почти что животная страсть, желание и любовь. Гарри еще раз навис над ее лицом, и они слились в жарком поцелуе.

— Гарри…

— Роуз…

Их руки сами собой сжались в замок. Роуз покорилась ему. Все ее естество трепетало, и она в полной мере отдалась ему…

***

Первое движение было обжигающе болезненным. Роуз даже всхлипнула — от острой боли, что на миг пронзила ее снизу, как иголкой. Но ласка юноши, и его аккуратные прикосновения, и нежность, с которой шептал ей на ухо, успокаивая, расслабили и успокоили ее. Их желание друг друга сделал свое дело, и вскоре они забыли обо всем на свете…

Капли пота стекали по телам; дыхание становилось быстрым и прерывистым. Толчки следовали за толчками, и вскоре оба начали получать удовольствие. Роуз стонала как никогда; она будто бы в этот момент как никогда чувствовала себя… наиболее полной, полноценной… Гарри входил в ее тело то невыразимо медленно и осторожно, но напротив — резко, быстро и грубо. Иногда они просто катались по кровати, а иногда замирали, переводя сбивающееся дыхание.

Золотистые волосы Роуз растрепались по подушке; Гарри жадно запустил в них пальцы, закручивая их. Ему нравилось ощущать девушку всем своим естеством, ему нравилось приносить ей удовольствие, и получать его от нее взамен. Они будто бы иногда взлетали в небо на невидимых качелях, и парили на них. Им хотелось, чтобы это ощущение никогда не уходило и никогда не кончалось…

Но от его толчков Роуз ощутила, что внутри нее что-то постепенно нарастает. Раскрывается, будто бы бутон цветка. Так медленно и неотвратимо… Гарри с каждым движением сейчас все глубже и глубже погружался в ее плоть, выбивая из нее все более и более громкие крики и стоны страсти. Он и сам стонал — от наслаждения и удовлетворения.