— Нев, ты уверен, что выдержишь его демонстрацию? — спросил он шепотом в ухо другу, пока Грюм говорил вкрадце о заклятии боли, ловил и увеличивал второго паука из банки.
— Уверен, — Невилл говорил это твердо. — Да, я уверен… Мне нужно знать… как…
Тут Грюм снова поднял палочку и проговорил:
— Круцио!
В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно судорожно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но Вячеслав был уверен — будь у паука голос, он визжал бы изо всех сил. Грюм не убирал палочки, и паук затрясся и задергался еще неистовей…
— Профессор, прошу вас, — прерывающимся голосом проговорил Вячеслав, которому от этого зрелища стало нехорошо, — прекратите…
Руки его друга стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Его едва видно трясло.
Грюм отнял палочку от паука. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться. Пост-эффект…
— Боль, — заметил преподаватель тихо, — вам не нужны другие предметы, чтобы сделать человеку больно, если у вас есть волшебная палочка… И вы знаете это заклятие… После десяти-пятнадцати минут непрерывного Круциатуса, психике и здоровью мага или человека наносится непоправимый вред… Итак…
Он положил деморализованного второго паука в банку.
-…Рогозин, вы наверняка знаете третье заклятие. Оно является самым жестоким из всех… Скажите нам.
Третий паук отчаянно заметался по дну банки… Но Аластор Грюм все равно поймал его. Увеличил… Тот бросился, ища спасения, наутек…
— Авада Кедавра… Заклятие Смерти…
Он не хотел на это смотреть, но что-то внутри не дало ему ответи взгляд от кончика волшебной палочки и от паука…
— Верно. Авада Кедавра!
Полыхнула вспышка слепящего зеленого света, раздался свистящий звук, будто что-то невидимое и громадное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинулся на спину — без единого повреждения, но безусловно — мертвый…
Дыхание в груди кончилось… Пол ушел из-под ног. темнота стояла перед глазами… Рогозин пытался было вздохнуть, но паника этому мешала. Он побелел сильнее и задыхался, положив руку к груди.
Он в оцепенении глядел на мертвого паука и не мог думать ни о чем другом… Вот как умерла его биологическая мама… На теле — ни раны, ни отметины… Просто слова… затем свист налетающей Смерти… Потом зеленая вспышка… И безжизненное тело падает на пол.
Невилл и — позади, Гермиона с Полумной, погладили паренька по спине. Успокаивали. Грюм встал на ноги (явно заметил, что парню плохо), и прошел вперед, загородив собой фигуру Вячеслава и почти всю первую парту. Луна достала из сумки воду, и Невилл помог дрожащему Вячеславу сделать глоток.
— Пей, — по-русски раздалось в ушах, — пей, Слава…
Вода словно открыла доступ кислорода в легкие. Вячеславу все еще было трудно дышать, но воздух уже «пошел». Чуть полегчало. Рональд Уизли искоса поглядывал на Невилла и Вячеслава — было интересно, что там происходит, но из-за того, что Грюм загородил их собой, ему не было ничего видно.
-… никакого противодействия. Невозможно отразить. За всю историю известен лишь один человек, сумевший выдержать это.
Дальше говорить не требовалось… Усилием воли Рогозин-младший вернулся в реальность, и начал вслушиваться в слова преподавателя, мягко отказавшись от помощи друзей, просто пока глотая воду из бутылки.
—… Авада Кедавра — заклятие, требующее для выполнения серьезной магической мощи… Человек, применивший его, оставляет в глубине своей души темный след…
Возникает вопрос — если все равно нет противодействующего контр-заклятия, то зачем я вам это демонстрирую? Затем, что вы обязательно должны это знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее! Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу! БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ, БУДЬТЕ БДИТЕЛЬНЫ! — взревел он, и весь класс дружно подскочил.
— Итак — эти три заклятия — Авада Кедавра, Империус и Круциатус — известны как Преступные заклятия. — Подвел итоги профессор Грюм. — Использования любого из них по отношению к человеческому существу достаточно, чтобы заработать себе пожизненный срок (!) в Азкабане. Это то, чему вы должны противостоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться! Вам нужна подготовка! Вам нужно быть всегда во всеоружии! Но, самое главное, вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… И запишите это…
Остаток урока они просто читали в учебниках о Непростительных заклинаниях. Всех явно просто разрывало от впечатлений — то и дело слышались в разных углах класса шепотки…
Но только звонок с урока помог Вячеславу настроиться на более-менее рабочий лад. Все быстро выбежали, лишь их четверка осталась на местах, так как Грюм попросил их всех остаться.
— Мистер Грюм, — начала говорить Гермиона, — это слишком… слишком жестоко. То, что вы сегодня нам показали…
— Жизнь, мисс Грэйнджер, за пределами, далеко не такая легкая как здесь, в стенах школы. Это то, что происходит едва ли не каждый день. Пытки, насилие и убийства. Мы пытаемся закрыть на это глаза, но не можем… Не имеем на это никакого права. — Грюм как будто бы впервые смотрел сейчас на девушку тяжелым, пронизывающим взглядом. — Мистер Рогозин, мистер Долгопупс, с вами все в порядке? Могу дать успокаивающее…
— Да, — проговорил Рогозин. — Спасибо, не нужно… Вы целиком и полностью правы… в свей речи. Я у мамы в морге бывал неоднократно… О некоторых уголовных делах знаю не понаслышке… Знаю, на какие… зверства способен человек…
Невилл отказался от помощи отрицательным жестом.
— Ваша… мать, Рогозин, работает в Органах? — спросил профессор, садясь напротив них, на стол.
— Да, она глава Федеральной Экспертной Службы…
— Слышал, — кивнул мужчина, — уважаю таких волевых женщин, как она… Фактически, мы — коллеги… Пусть и по разные стороны разных государств… Как я понимаю, это твои друзья?
— Да, — заметила Луна, впервые разомкнув губы, — мы все дружим с Вячеславом.
— Наверняка он передал вам мое приглашение… — уголки рта профессора чуть дрогнули.
— Передал, — подтвердила Гермиона. — Мы придем, но только когда?
— В семь часов. Сегодня. На квиддичном поле, идет? Только переоденьтесь в спортивную форму…
— Нам пора на урок, — спохватился Вячеслав, вставая, — знаете что, сэр… — Остановился он у самой двери — друзья уже вышли. — Спасибо за демонстрацию… профессор. — И паренек вышел за дверь.
Грюм, на это, только спокойно кивнул, прикрывая глаза.
====== Приезд иностранных учеников. ======
— Итак, — Грюм, прихрамывая, подошел к группе собравшихся ребят, состоявших из пяти человек, ближе, — во-первых, ко мне исключительно на этих тренировках обращаться не иначе как «сэр», во-вторых, вы будете тренироваться три раза в неделю. Слабых — прошу удалиться сразу, не тратить мое и ваше свободное время…
— Сэр, а можно спросить, — как можно вежливее спросил Вячеслав.
— Говори…
— А чем мы будем заниматься помимо физических упражнений?
— Ну, — тут улыбка Аластора перекосила изуродованное лицо, — помимо стандартной физкультуры и спарингов, у вас будут магические бои и я буду вас учить управляться с настоящим оружием, а не только колдовать при помощи своей волшебной палочки… И, хорошенько запомните: твой враг опасен всегда, даже когда он повержен… Итак, сейчас стандартный бег. Побежали…
— А… сколько бежать, сэр? — спросила Гермиона.
— До тех пор, пока я не скажу волшебное, в вашем понимании, слово «Хватит!» Пошли!
— Знаешь что, Рогозин, — Гермиона в полном изнеможении рухнула на землю, — я больше на твои приглашения «…провести интересный вечерок» никогда не буду отвечать!
Действительно волшебное слово для них слово «Хватит!» прозвучало лишь спустя час-полтора. Все так и повалилась на пожухлую траву, мечтая чуть передохнуть. Луна жадно приникла к горлышку пластиковой бутылки, и отпила живительную влагу. Рогозин брызнул воду себе на лицо и шею, чтобы полегчало. Невилл просто беззвучно лежал на траве затылком и смотрел в небо: от природы он был более слабым, чем остальные, и когда Грюм вынес свой вердикт: «…тут нужно хорошенько поработать…» он все-таки согласился на этот эксперимент. Парень хотел меняться. Хотел перестать быть тюфяком и увальнем.
