Валерка нахмурился и закурил новую сигарету. В голову ему пришла мысль и вовсе крамольная: «А может быть, мне просто послать мое настоящее внедрение на три буквы? Если все сложится – пойти к Юнгерову да и рассказать все, как есть? Александр Сергеевич, правда, тоже будет вопросы задавать, в том числе и неприятные… Будет выяснять, как я узнал про два "лимона", – выяснится, что я подслушал. Потом будет разбор, почему я, придумав план, не пришел с ним сразу к тому же Юнгерову… Ну, тут я объясню легко… А почему, действительно, Юнгерову не предложить сейчас? Да потому, что он ни за что не согласится. То, что я предлагаю, – это риск. А так рисковать никто не захочет. Все скажут, что план красивый, но найдут сто сорок две причины, почему именно сейчас не стоит воплощать его в жизнь… Но – если все получится, конечно, пиздюлей выпишут, но больше для порядка, как своему… Как Чкалову, который пролетел под мостом. То есть – хулиганство, конечно, но ведь пролетел же! И, по-любому, в таком раскладе мои позиции у Юнгерова вырастут – это, кстати, и для Ильюхина может быть доводом, если сразу все мосты не сжигать…»

Чем больше Валерка размышлял, тем больше ему нравилась придуманная им комбинация. Она захватила его настолько, что он просто не видел (точнее, не хотел видеть) ее откровенно слабые стороны.

Главная же ошибка Штукина заключалась даже не в том, что он вписал в свой план «лифтеров», ничего, по сути, не зная о них. А они, между прочим, даже не состояли, строго говоря, в коллективе Гамерника. Эти парни не были «торпедами», не были и «доберманами». Они обладали волчьими манерами и гуляли сами по себе. Это были люди, которые могли выслушать что угодно и от кого угодно, но могли и легко пристрелить «хозяина на час». Этого Штукин не знал – когда он получил данные киллеров от Ильюхина под совершенно разумную мотивацию, что, дескать, ему по оперному правилу хочется на них взглянуть – времени найти их и посмотреть на них вживую как раз и не хватило. Слишком Валера погряз в интригах с Гамерником и Юнгеровым. А если бы он понаблюдал бы за парнями, посмотрел бы на их лица и повадки… Ну да что говорить об этом… Прав был Ильюхин, когда утверждал, что его история не знает сослагательного наклонения.

А главная ошибка Штукина заключалась в очень простой штуке, пардон за каламбур. Валера возомнил себя великим комбинатором, поэтому его комбинация была хоть и красивая внешне, но очень сложная, состоящая из нескольких этапов, где каждый последующий шел так, как планировалось, только если в предыдущем не было никаких сбоев или незапланированных сюрпризов. А ведь даже опытные армейские офицеры знают – чем сложнее план, тем больше и тщательнее он составляется, тем смешнее получается на учениях. Так то на учениях…

Да, Валера правильно понимал, что, просто передав Юнгерову информацию о стрелках, он тут же стал бы в дальнейших раскладах по этому поводу «номером шестым» – и это в лучшем случае. Но его психологические победы в двух разговорах с Гамерником сыграли с ним злую шутку: Штукин почему-то решил, что в придуманном им предприятии Сергей Борисович согласится взять его в дольщики и уступит инициативу и право банковать. Валера не заметил, что он, будто начальник Чукотки[17], взял да и назначил себя самым главным приказом номер раз…

Ему бы вспомнить мудрые слова Ильюхина о том, что если вагоновожатый ищет новые пути, то трамвай обязательно сходит с рельсов… Куда там… Штукина уже несло. Внутренне он уже готов был совершить подвиг, который продвинет его из поручиков в генералиссимусы. Собой Валера был готов рискнуть безоговорочно. Хуже было то, что столь же безоговорочно он готов был рисковать и жизнью других людей…

…Узнать адрес офиса Вадима Колесова и впрямь оказалось делом несложным. На следующий день с утра Штукин невзначай поинтересовался у Дениса, к которому приехал за новыми заданиями:

– Слушай, тут мне знакомые пацаны, опера из Пушкинского РУВД звонили… Там они какой-то блуд нащупали в конторе одного богатого человека, которого, похоже, зовут Вадим… Я сначала не среагировал, а потом словно торкнуло – а не Вадим ли это Колесов… У него офис не рядом с вокзальной площадью?

Денис нахмурил брови, но через секунду беззаботно махнул рукой:

– Нет, это, наверное, про какого-то другого Вадима твои кореша рассказывали. У Колесова в Пушкине конторка недалеко от тамошнего пляжа – знаешь Колонический пруд?

Штукин кивнул.

– Ну вот, там рядом школа, до революции там гимназия была… Вот если смотреть на эту гимназию, то через дорогу слева как раз контора Вадима. Это даже не офис, а так… учреждение.

– Укромное место, – удивился Штукин. Волков снова улыбнулся и пояснил:

– Я ж говорю – это не офис, а контора. Туда посетители не приходят. Там бухгалтеры да экономисты сидят. Их работа любит тишину и покой. Так что не переживай. Но ты молодец, что среагировал. Так и надо. Знаешь – раз мимо, два – мимо, а на третий – в самый центр придется.

– Это точно, – согласился Штукин, думая о своем.

Теперь он точно знал и время и место. Теперь надо было решаться – или запускать свой план и звонить Гамернику, или забыть про все и, как любил выражаться покойный Ося, «сидеть на жопе ровно».

Принять решение оказалось тяжело. До обеда Штукин откровенно промаялся, составляя обзорные справки. Это была одна из задач, которые ставились перед подразделением Дениса, – изучение потенциальных партнеров и конкурентов, изучение тенденций на рынке, работа с персоналиями, выявление их сильных и слабых мест.

Надо сказать, что ребята, которые работали у Волкова, собирали информацию не так уж плохо, главная проблема заключалась как раз в обработке этой информации. А поскольку Штукин обзорные справки лихо научился составлять еще в милиции, на него их и стали сваливать в огромном объеме. Валера отбрыкивался, как мог, и жаловался Денису, что так же, как и все, любит «полевую работу» и ненавидит писанину. Волков понимающе кивал, заводил долгие душевные разговоры, объяснял ситуацию, и в результате писанины у Штукина становилось не меньше, а больше.

– Вот она, моя бумажная могила![18] – орал иной раз доведенный до экстаза Штукин. – Ну что ты смотришь так, дедушка?[19]

Денис, которому адресовались эти цитаты, скрытый упрек понимал, и юмор тоже, хохотал от души, но по существу вопроса лишь по-сиротски разводил руками. После обеда Штукин отдал Волкову две готовые справки, что-то наврал про встречи с источниками и умотал в центр. «Встречи с источниками» – это была идеальная причина, чтобы слинять с работы еще с милицейских времен. Поди проверь! Источник – это же святое, очень интимное. Денис, конечно, тоже был не дурак, но он всегда делал вид, что верит подчиненным, если только у них уже откровенно не «зашкаливал борзометр». Штукина же Волков вообще не контролировал, по сути, предоставив полную свободу. Это сам Валерка отчитывался перед Денисом, а не Денис заставлял его.

Штукин доехал до Стрелки Васильевского острова, бросил у Ростральных колонн машину и вышел на набережную. От Невы дул холодный ветер. Валерка, ежась, курил и по сотому уже разу крутил в голове свой план и по сотому же разу задавал сам себе вопрос: да или нет?

В своих душевных терзаниях Штукин почти дошел до пошлой вещи – он решил было бросить монетку. Орел – да, решка – нет. И он действительно достал из кармана пятирублевую монету и подбросил ее. Подбросить-то подбросил, и даже поймал, но вот раскрывать кулак и смотреть, что выпало, не стал – стыд обуял. Валерка оскалился, что-то рыкнул даже и швырнул с силой монету в Неву. Какие-то две мимо дефилировавшие девушки, судя по всему студентки, испуганно покосились на него. Штукин состроил им морду маниакального дебила. Девушки, взвизгнув, убежали, а у Валеры от такой мелкой пакости, как ни странно, немного поднялось настроение. Он снова свесился с набережной и посмотрел на свинцовые волны Невы. Почему-то в голову Штукину пришла греческая легенда о перевозчике, который переправляет через реку души усопших и погибших в царство мертвых… Валера сердито тряхнул головой и подумал: «Ну вот, уже всякая херня в голову лезет! Все, хорош душевным онанизмом заниматься. Чего мне хочется? Мне хочется это сделать. Все. Это самое главное. Как какая-то тетенька говорила – лучше жалеть о сделанном, чем о том, что не хватило решимости сделать. Все. Делаю. Надо звонить Гамернику». Однако даже после принятия решения Валера позвонил Гамернику не сразу. Еще примерно полчаса он уже «набело» перебирал в голове составные части своего плана. А надо сказать, что, ошибаясь в основополагающих моментах, остальные детали Штукин просчитал красиво и даже почти безупречно. То, что сложилось в результате в его голове, можно было сравнить с очень красивым дизайном дома, фундамент которого был заложен на болоте…