Но каков Генка - Геннадий Иванович Ганичев, секретарь райкома партии, хоть и третий. Какой он весь выдающийся: умный, образованный, смелый, напролом идёт к своей цели. А цель его еще не определена. Кролиководство это не цель, это только средство к достижению. Что он задумал, если на преступления идёт? Алексей прямо кожей чувствует, как от него идёт волна порока. При этом ещё его изобретательность, авантюризм, смелость. Но и безрассудство - куда его заведёт всё это. Как там сложится дальнейшее - ни Алексей Анискин, ни Геннадий Ганичев пока не знали и не предполагали, как и весь наш советский народ.
Все остались на своих местах. Алексей Анискин дослужился до пенсии. Занимается своим хозяйством. Он - хороший хозяин. Хозяйство у него - небольшая ферма. И себе с женой хватает и детям всем - по квартире в городе.
Геннадий Иванович Ганичев из коммунистической партии вышел. На плодородной ниве "приватизации" спервоначала приобрёл в собственность письменный стол и ковер из своего кабинета. Как-то неприметно - машину, на которой сам ездил - служебная. Заодно и гараж, в котором она стояла. Вступил в партию Единая Россия, но должности не получил, а и не хотел. Чутьё не подвело - партийная должность ни к чему. Отвлекает от дела, требует много времени, а время-деньги.
Деньги, деньги. Инвистиции. Кредиты. Проценты. Покупки. Продажи. Аренды, субаренды, суб-субаренды. Так с миру (с каждого трудящегося любимой Родины) по нитке - насобиралось несколько миллионов долларов состояния. Что сделалось с Геной Ганичевым! Жив он пока. Только вот нервы на взводе. Не случилось бы опять ещё одного переворота, надо быть готовым. Но он "всегда готов!". В городе у Ганичева квартира, у детей тоже квартиры в разных городах. Есть и за границей. Есть домики и на тёплых морях. В деревне, бывшем колхозе "Путь к коммунизму", у Ганичева дом, участок. При доме же контора - офис. Всё, конечно, по размерам и внешнему убранству невиданное для русской деревни, но разрешено законом. Никто не придерётся. Желательно бы в другую деревню перебраться с глаз долой от земляков, но мама тут живет, которую с места не сдвинешь. Мама Анна Петровна Ганичева, бывшая комсомолка, передовая доярка, а для Геннадия Ивановича - серьёзное препятствие во всех делах. Чтобы он не предпринял, мама требует объяснения, строго спрашивает - законно ли это. Приходится изворачиваться, ссылаться на новую конституцию. И боязно ему, беспокойно, а остановиться не может. Прочитал объявление в прессе - продаётся мужской монастырь. Не удержался, купил за миллион рублей. Вскоре получил предложение - купим монастырь. Продал за миллион долларов. Потом оказалось, что продешевил: монастырь исторический, памятник архитектуры и со святым источником. "Эх, простота моя! Вот так каждый норовит облапошить". Долго сетовал - можно было за десять миллионов продать, естественно, долларов. И так со всем: что не предпримет, всё не так. Подготовка не та. Вот насчёт политики партии и правительства, тут он подкован, а насчёт бумаг этих ценных, хоть и прибывает у него, но чувствует - всё не так. Не достичь ему уровня товарищей этих уважаемых Абрамовича, Дерипасков, Березовского, а про этого необыкновенного, самого высокого и самого красивого Михаила Прохорова и говорить нечего. Как вот он до Норильского никеля дотянулся? Ясно как, при таком-то росте!
Вот ведь как жизнь повернулась! Кто бы мог подумать. Люди, кто поумней и посмелей, стали прибирать к рукам всё, что плохо лежит. "Заводы, газеты, проходы", нефтяные районы, никелевые комбинаты, земляные пахотные просторы. Геннадий Иванович поначалу растерялся, а потом стал догонять, вошёл во вкус и преуспел.
И вдруг что-то такое случилось с удачливым бизнесменом Геннадием Ганичевым. Стало ему тошно и скучно. Может его зависть взяла - у кого-то мллиарды, а у него лишь миллионы. Но нет! Он, вроде бы, жалеет даже этих знаменитых, особенно ему жалко Березовского. Ни за что погиб человек. И себя вдруг жалко стало. На что жизнь свою трачу, перевожу её в валюту, в ценные бумаги. Уважения при этом никакого. Не то, что раньше, на посту секретаря райкома, хоть третьего. А сейчас! Если доллар не сунешь ему в кулак, он тебе пальто и не подаст. Вот на почве всего этого приключилась с Ганичевым то ли болезнь, то ли не понять что. Какой-то маниакально-депрессивный психоз на почве излишков капиталистической частной собственности - такой он сам себе диагноз поставил.
Подумал - подумал и решил. Избавится от всей этой волокиты, этих бумаг ценных и бесценных, много-цифровых счетов, фабрик, заводов, газет, пароходов. Зачем только всего этого наприватизировал, накупил, навыменивал, может даже что-то и украл нечаянно, хоть и не хотел. Теперь вот пожелал: хочу, чтобы все мои миллионы здесь у меня лежали перед глазами, в моей собственной квартире. Я их пересчитаю, уложу аккуратненько все пачечки. В сейф, ясное дело, не поместятся, ничего, найдём место. Стеллажи поставлю. Вот тогда и политикой можно заняться - это моё кровное дело. Наличка понадобится, она и будет. Даёт команду по своей команде: всё продавать. Менеджерам весело, такой работы у них ещё не было. - "Может быть, заводик ликёроводочный оставим для собственных нужд?" - "Нет! Ничего не надо! В супермаркет сбегаете". За несколько дней и ночей много чего продали. Откуда только у людей деньги. А деньги поступают пачками, сумками, мешками, мешочками и некуда уже класть. Пошёл Геннадий Иванович к маме. Дом большой со всеми удобствами и евроремонтом - его заслуга. Попросил уступить комнату вещи сложить.
- В сарай положишь, нечего дом захламлять.
Стал объяснять, что вещи не простые. Особой ценности. Он и дверь железную поставит. Мало-помалу выяснилось, что за ценности.
- Ну, уж нет! Мне такая забота ни к чему! Увидит кто - позора не оберёшься. Скажут - где взяла?
Опять уговаривает - поругались.
- А ты мне помог, когда у меня землю сосед отсудил, почти целую сотку?
- Мама, да я на вас участок 20 соток перепишу, что вам эти полсотки. Участок у воды, миллион стоит.
- Не полсотки, а больше. И не нужен мне этот у воды!
- "Эх, мама, мама, - думает Геннадий Иванович - Знала бы ты, сколько я заработал на продаже таких-то участков..." Вспоминает, как, почти даром, приобрёл 15 гектар. Пригласил землеустроителя, распланировали на участочки по шесть соток, распродал с аукциона. Страшно сказать, сколько тогда выручил. Причём, всё законно делалось. Взял тогда азарт Геннадия Ивановича. Молодой был, голова хорошо варила, чего только не предпринимал и всё законно. Предложили как-то купить слиток золота весом 500 грамм. Взял и купил почти за миллион. А зачем? Вот тут он и споткнулся. До товарищей этих (Абрамович, Дерипаски, Прохоров) так и не дотянул и стал задумываться. Первой мыслью было обратить всё в деньги, что и было сделано. Две сумки валюты всё-таки пришлось к маме отнести. Большие клетчатые сумки, "челноки" в таких товар возят из Турции и из Китая. Маме сказал - "Товар". Мама сказала: "Поставь под кровать".
Той порой молодой участковый уполномоченный, уже третий после Алексея Михайловича Анискина, Серёжа Артамонов обратил внимание - чего это сын Анны Петровны носится с сумками. Хоть в наше время это обычное явление, а будто бы кто его толкнул. К матери своей зачем-то оттащил две сумки. Прежде чем что-то предпринять Серёжа пошёл посоветоваться с бывшим участковым дядей Лёшей. Он всегда так делал. Алексею Михайловичу Анискину Серёжа нравился. Он доверял его чутью и всегда помогал. Вместе они решили, что не вредно поинтересоваться, что за товар с такой таинственностью поступает к Ганичеву, и зачем он поставил железную дверь в одну из комнат и железные решётки на окна.
Проще всего было заглянуть в сумки, которые хранились у Анны Петровны. Серёжа зашёл к ней и повёл разговор - не знает ли она, где купить джинсы и не продаёт ли их её сын.
- Да ты что, Серёжа, разве он станет сам торговать, у него же эти, как их - менеджеры.
