Облик заказчика несколько прояснился: образованный, культурный, модный, богатый, не молодой и не старый. Ясно, что не деревенский. Из района. Но из райкома или из исполкома? Что не из райотдела милиции, так это точно - там таких нет. В соседних колхозах ("Путь Ленина", "Серп и молот", "Имени Калинина") - тоже нет. Вот если на опытной станции - может быть, но зачем научным сотрудникам такой криминал? Алексей сузил круг подозреваемых до совещания районного актива, на котором сам присутствовал. Он всех помнил. Мысленно прошёлся по рядам, как сидели, начав с президиума. Исключил женщин. Мысленно же отобрал около десятка кандидатур подходящих по описанию Фёдора. Столкнулся, казалось бы, с непреодолимым препятствием - все десять подходили под сложившийся облик заказчика. Под разными предлогами посетил их - от всех пахло шипром. Делать нечего - стал изучать каждого. Характер, круг интересов, сволочь или нет. Сволочей оказалось трое. Вот это успех - похвалил сам себя Алексей. Их и буду разрабатывать.
Первым оказался зав. торгом, второй - начальник АТП (глава всего автотранспорта), третий - секретарь райкома партии по сельскому хозяйству. Алексей прислушался к своим ощущениям - ужаснулся, что в свой тайный список включил секретаря райкома партии, хоть и третьего, хоть и по сельскому хозяйству. Звали его Геннадий Иванович Ганичев. В молодые годы он был секретарём комсомольской организации в средней школе ╧2, где Алексей учился тремя годами младше. Звали его тогда Генка, и Алексей знал его как облупленного. А ведь, похоже. Что сволочь, так это на сто процентов. Алексей помнил о неприглядной истории, когда Генка бросил беременную Аню Алёнушкину. Поехал поступать в институт, от ребёнка отказался, заявив, что это не его ребёнок. Разве не сволочь? Это давняя история, десять лет прошло, а всё ещё хочется набить Генке морду. Так никто и не набил, хоть у многих руки чесались.
Потом, правда, когда его мать узнала, стал алименты выплачивать, сколько по закону положено, а сверх того Аня не брала, с дочкой встречаться не разрешала.
Итак, Геннадий Иванович Ганичев. Лет ему где-то 35. Застрял на посту третьего секретаря. Но как держится, какие зажигательные речи толкает о скором воцарении коммунизма. Как обличает неверящих в это. Как клеймит позором тех, кто тормозит движение вперёд, к коммунизму. Когда речь заходит о главе партии и государства, Геннадий Иванович делает такое истовое лицо, как будто он молится самому Иисусу Христу. Главу звали Никита, он был популярен у нас в народе и во всём Мире. Отчество и фамилию опускаем.
Алексей напрягся и постарался найти связующие векторы: Ганичев; глава государства; свиноводство колхоза "Путь к коммунизму". Перечитал все газеты, брошюры, журналы, которые нашёл, на отрезке данной эпохи. Изучил выступления главы государства по сельскому хозяйству, сопоставил с выступлениями Ганичева. Нашёл, что последний широким шагом движется по пути к коммунизму рука об руку с главой партии и правительства. И вот, к каким умозаключениям пришёл участковый уполномоченный Алексей Анискин. Для карьерного роста Ганичеву была нужна какая-то сфера, какой-то кусок в общей грандиозности, где бы проявить себя с блеском, заметно, отличительно от всех остальных. Алексей был удивлён тем, что Ганичев "уперся рогом" в такую, казалось бы, незначительную отрасль как кролиководство. Потом понял - глава государства как раз и увлечён этим. Призывает, доказывает, советует в масштабах всей страны разводить кроликов, свиноводство сократить, а аграрии усмехаются, отмахиваются - возни с этим, а сало где брать. Вот Ганичев и решил на этом обстоятельстве сыграть на пользу своей карьеры. Организовать в передовом колхозе кролиководческую ферму - завод - научный центр. На этой базе построить НИИ кролиководства с отделом селекции, чтобы вывести небывалую породу кроликов по весу и по качеству меха. Об этих мечтах Алексей прочитал в полунаучной, полуфантастической статье в местной газете, за авторством Геннадия Ганичева. Тут Алексей и догадался. Ведь если это осуществить, тогда все увидят, какой есть Ганичев талантливый, преданный коммунист и государственный муж. Но в этом деле ему мешает колхозное свиноводство, занимая территорию, производственные помещения и отвлекая рабочую силу. С идеей кролиководства, которой увлечён сам глава партии и государства, Ганичев и пришёл к председателю колхоза "Путь к коммунизму", суля золотые горы и всесоюзную славу. Председатель Пётр Иванович с секретарём райкома спорить не стал, но сворачивать колхозное свиноводство, а на его месте заводить кроликов поостерёгся. Дело затянулось. Партийный секретарь товарищ Ганичев нажимает, председатель всячески увиливает, как он всегда привык это делать, когда директивы вышестоящих шли в разрез с интересами колхоза. А Ганичеву не терпится, так ему хочется прославиться на весь Советский Союз. Вот тогда-то он и додумался. Лишить свиноводство колхоза элитного производителя, чтобы свиноводство захудало, а там принять соответствующие решения. Но, пока, не получилось. Сорвалось. Ещё Федька усложнил положение, украв и зарезав несколько свиней. Федькины показания на следствии о задании прикончить хряка- производителя, хоть и показались настолько нелепыми, что их и в протокол допроса не включили, для умозаключений Алексея пришлись очень кстати. Итак, до всего этого додумавшись, участковый Алексей Анискин с этой своей версией пошёл в райком партии к секретарю по сельскому хозяйству Ганичеву, посмотреть ему в глаза, и послушать, что он скажет. Изобрёл предлог, якобы посоветоваться насчёт охраны животноводческих ферм, но, даже, никакого предлога не потребовалось.
-Алексей! Давай заходи, я тебя сразу узнал. Ты меня класса на три младше учился. Участковым работаешь? Это ты напрасно. Давай в район перебирайся, я тебе помогу. Начальником уголовного розыска пойдешь?
-Я бы пошёл, да дело у меня не законченное. Этот Фёдор хорошо разглядел того, который хряка велел зарезать. Думаю, я его найду, и к ответу призову.
Ганичев чуть побледнел, но не дрогнул.
-Брось ты это дело, Алексей. Оно закончено. Всё. И вспоминать не надо. Давай всё бросай и сюда.
-Родители у меня, дом, хозяйство.
-Всё бросай, родителей забирай. Квартиру дадим, какую скажешь. Можно и две - тебе и родителям.
"Эк, его разбирает"- подумал Алексей, вслух сказал: "Подумаю"
-Думать некогда, да и не нужно. К работе здесь надо приступать немедленно. Дело у нас тут приключилось жуткое, начальник торга проворовался на крупную сумму. Из Москвы каждый день звонки. Нынешний начальник угро не справляется. Могут головы полететь.
-Знаю я. Ничего он не проворовался. В ведомостях напутали, уже и разобрались. Так что спешки нет. Закончу со свиноводством, тогда и перейду в Райотдел.
-Э, нет. Или сей же час, или до пенсии в участковых будешь ходить.
-Лучше в участковых, чем...
Встал и ушёл. Ганичев встать не мог - ноги отказали. Что же делать. А если этот дебил Федька меня опознает? Да и участковый о чём-то догадывается. Вон что сказал: "Лучше в участковых, чем...". Чем кто? Что он имел в виду? Сволочью, карьеристом, уголовником? Лучше уж сволочью. А если из партии исключат? Это- хуже всего. Это - конец всему. Это - прощай всё.
Федьку надо заставить замолчать.
В тот же день в КПЗ принесли передачу: батон, колбаса, сигареты. Положили на скамейку в коридоре с запиской - передача для Фёдора Порошина. Хорошо, что заскочила собака бездомная. Отъела кусок колбасы и тут же скончалась. А если бы колбасу съела милицейская собака?! Узнав об этом происшествии, участковый Алексей поставил себе единицу за свою оперативную работу. Ведь человек мог погибнуть, хоть и Федька, или служебно-розыскная собака - это и того больше урон. Непростительная оплошность. Но худа без добра не бывает. Теперь он точно знал. И мотив ясен - для карьеры всё делалось. А что теперь делать участковому. Подавать рапорт? Отопрётся. И никто не поверит. Карьеру ему можно испортить, а надо ли? Если же доказать попытку причинить колхозу ущерб, это статья 167. Умышленное уничтожение или повреждение имущества - до двух лет лишение свободы. Так не состоялось же. А попытка отравить Фёдора это статья посерьёзней, но попробуй доказать.
