Аналогичные проблемы возникают и в государстве, если учителя и идеологи к чему-то привыкли, то их очень тяжело переубедить в том, что надо как-то поменять подходы и идеологию, и что новые подходы обеспечивают лучшее выживание. Эта инертность вступает в прямое противоречие с научным подходом (если мы говорим, что мы активно изучаем и изменяем мир к лучшему, то это значит, что периодически надо признавать свою частичную неправоту и изменять образ мышления и образ действий).

Учение о том, как снимать все эти блокировки и справляться с сильными чувствами и со страхом изменений, должно составлять отдельную область познавательных технологий.

В этой главе нет готовых политических решений, приведенный здесь анализ необходим для понимания материала следующих глав.

Люди по-разному приходят к идеям о святости и совершенстве. Одни идут от чувств, от любви к богу, от желания дружить со всеми и быть всем милым (никогда не понимал таких людей). Другие идут от необходимости заставлять других людей быть хорошими, от необходимости организовывать общество. Поначалу такие люди пытаются участвовать в различных системах, где к порядку принуждают силой, и только потом, сообразив, что любая социальная система рушится, если заполняется паразитами, начинают интересоваться мотивацией действий людей, почему одни люди стараются быть хорошими, а другие нет. Потом они осознают, что в их настоящем полуживотном состоянии они сами являются опасностью для общества, и приходят к выводу, что надо изменяться (Я, наверное, из таких людей). Третьи с детства видят ангелов и могут предсказывать будущее на годы вперёд, поэтому с детства мечтают только о полном совершенстве. Четвёртые разочаровываются в окружающих и приходят для того, чтобы найти умиление и утешение (и это, пожалуй, самая тяжёлая категория, которая бешено сопротивляется самой идее о том, что христианство может в том числе улучшать жизнь на Земле).

Написать единое руководство о достижении внутреннего совершенства для всех невозможно и нереально. Однако, для нужд общественного строительства необходимо описать, что происходит с человеком на высших уровнях развития и какие сложности при этом встречаются. Во-первых, потому, что этот раздел человеческого знания неизвестен в настоящий момент почти никому, а это самое важное в жизни. Во-вторых, потому, что из пониманий, достигнутых на этом пути, вырастает ряд технологий, необходимых для государственного строительства и информационных войн.

Специально подчеркиваю: всё написанное ниже является моим личным мнением и ни в коем случае не является официальной позицией ни одной церкви.

Попытаюсь описать суть проблем по этапам роста, от детства. Человек в его исходном состоянии - это несчастное по определению животное. Пока основными мотивами поведения остаются жадность, желание получить высокое признание стаи (гонка за престижем), желание отомстить или желание утвердить своё превосходство над остальными, человека считать полностью разумным существом нельзя. На определённом этапе некоторые люди осознают, что служить всю жизнь этим желаниям гибельно и для себя, и для окружающих. Становится понятно, что красота и великолепие не в удовлетворении желаний, не в украшениях и не в увеселениях, в умении сдерживать страсти и желания. На этом этапе многие принимают ту или иную религию.

Большинство людей после принятия религии остаётся на уровне внешней вежливости, соблюдения правил и обрядов. Люди, пришедшие в христианство, но не понявшие его суть, стараются быть честными, заниматься благотворительностью. И это, конечно, очень хорошо, но человек при этом продолжает оставаться частично разумным существом, у которого основная мотивация - выживание и животные желания, правда, уже слегка контролируемые разумом. Для превращения в совершенное разумное существо необходимо меняться гораздо глубже.

Первое, что осознают люди, что гордость и болезненное самолюбие - это плохо.

Еврейский миф начался с этого простого понимания. В известной истории о грехопадении Адама это объяснялось так: "Возможно, в яблоке, которое съел Адам и Ева, ничего и не было. Но на вопрос Бога: "Адам, где ты?" тот не сказал: "Извини, Боже, лишнее сделал", а начал обвинять Бога в том, что тот дал ему такую жену, которая подсунула ему не то яблоко ("Жена, которую ТЫ дал мне, она дала мне есть")". Слушающим предлагалось прочувствовать в себе, как с момента, как только появляется ощущение, что ты несовершенен и в тебе есть, что прятать, появляется такое подленькое чувство собственной уязвимости и наготы. А вместе с ним - и желание спрятать это нечто ото всех (в первую очередь от Бога), и желание доказать остальным, что они ещё хуже. Отсюда и желание доказать, что Бога нет, и желание возвыситься над всеми остальными людьми хоть как-нибудь. С этим пониманием, - что надо бороться с гордостью в себе, что гордость вредна и смертельно опасна, - евреи и живут тысячи лет, и находят в этом много правды.

Евреи не были единственными, кто додумался до этой идеи, например, известный миф про Прометея говорит о том же. Огонь, который Прометей принёс людям - это не то пламя, что в костре, а именно вот этот раздирающий изнутри огонь болезненного самолюбия, который всё время требует от человека всё большего и большего. Об этом говорили на ушко тем, кто был готов понять. Аналогичные представления были во многих других учениях.

Такое понимание перешло и в христианскую церковь. Отречению от собственной гордости учат и в православии. Здесь же возникает и понятие смирения.

Обычно о смирении говорят как о противоположности гордости, но, на мой взгляд, это понятие несколько шире. Сможет ли до чего-нибудь договориться группа людей, если каждый в ней непрерывно говорит, стараясь заглушить других, настаивает только на своём мнении и никогда не слушает других? Очевидно, это путь в саморазрушение. Кому-то обязательно надо будет замолчать, выслушать и понять другого, а затем объяснить, в чём тот неправ.

Античные школы риторики выросли в учение стоицизма после того, как столкнулись с явлением, при котором вся болтовня о необходимости уступить и выслушать не срабатывает до тех пор, пока человека не начинает воспринимать все события жизни как обучение, посланное богами, и перестаёт думать о себе как о сокрушителе всех препятствий.

Аналогично, при обсуждении планов необходимо быть готовым к тому, что твой план (самый лучший) будет отринут, и придётся воплощать неправильный план только для того, чтобы все убедились в том, что это было неправильное решение.

Когда повышают не тебя, а другого, менее заслуженного человека, или когда тебя ругают за провинности, в которых ты не виноват, это очень тяжело пережить. Человек без смирения обидится и начнет вредить. Человек со смирением воспримет это как решение Бога, которое лучше по неведомым ему соображениям, и будет и в дальнейшем старательным и доброжелательным сотрудником.

Очевидно, что общество, в котором люди хоть немного обучены смирению, на порядок сильнее в выживании, чем общество, в котором детей учат только биться за свою честь до последнего.

Люди, которые воспринимали христианскую проповедь о смирении и отказе от гордости, или знакомились с монашескими традициями, вскоре встречались с явлением, при котором обнаруживали, что в конфликтных ситуациях не могут себя контролировать и продолжают действовать традиционным образом, гневаются и обзываются. Ещё они встречались с явлением, при котором при необходимости сделать широкое движение или быстро двигаться, даже глубоко дышать, чувствуется некоторое неудобство, необходимо разозлиться или преодолеть неудобство силовым способом. Те люди, которые знакомились с монашеским требованием "трезвения и смиренномудрия", в которых требуется отказ от убийства и мести даже в мыслях, встречались с явлением, при котором в голову всё время лезут мысли об "абсолютных агрессорах, которых никак нельзя не убить", или особо обидные воспоминания. Эта проблема и способы её решения обсуждаются чуть ниже, в главе 6 "Обретение контроля над животной частью". (Если вы читаете это произведение впервые, рекомендуем дочитать эту главу до конца до конца, а затем перечитать её ещё раз после прочтения главы 6, так как ниже используются некоторые понятия, которые объясняются только в 6-ой главе).