До самой ночи размышления о том, стоит ли такое показывать самому герою статей, терзали, не давая покоя, но Гилдерой решил, что хуже будет, если это обрушится на голову Снейпа без подготовки. Допустим, на суде. Так что пусть читает!

***

Снейп его ждал. Это было слишком очевидно, чтобы поверить его нарочито удивленному взгляду, словно говорящему: «Опять ты?» или что-то в этом же духе. В отместку Гилдерой сначала открыл окно, немного полюбовался луной, съел пару ягод земляники и только потом достал из-под пижамной куртки свёрнутые листки газет. Снейп ухватил сразу все и, обложившись разными номерами, погрузился в чтение, старательно не замечая Гилдероя. Ну-ну! Неужели ему не надо будет потом убрать все следы своего просвещения? Гилдерой решил подождать и выбрал для этого самое удачное место — подоконник.

Улица манила огнями фонарей и светом окон дома, что стоял напротив. Там бурлила своя жизнь, и магглы, которые видели на месте госпиталя святого Мунго лишь иллюзию заброшенного здания, совершенно не заботились о сохранении тайны своей личной жизни. Только жители нижних этажей ещё вспоминали о шторах, а жильцы верхних — совершенно не таились возможных наблюдателей. Снейп за спиной мирно шуршал бумагой, и Гилдерой с интересом наблюдал за ссорой молодой пары, которая неумолимо двигалась к апогею: девчонка притащила чемодан и демонстративно бросала туда свои вещи. От её пёстрого белья рябило в глазах, а она ещё размахивала руками и явно кричала что-то обидное. Наконец, чемодан был со злостью захлопнут, и она направилась к порогу с таким видом, будто в любое мгновение ждала, что парень бросится за ней и начнёт уговаривать остаться.

Гилдерой почему-то болел за парня, которому от души желал терпения. Зря желал! Тот метнулся следом за своей подругой и, схватив её за плечи, принялся сначала трясти так, что её голова моталась из стороны в сторону как у тряпичной куклы, а потом начал целовать. М-да, кажется, девчонка именно этого и ждала, потому что выронила дурацкий чемодан и практически запрыгнула на своего друга, обхватив его ногами. Если бы Гилдерой был чуть скромнее или менее любопытным, он бы, несомненно, отвернулся, а так с жадностью разглядывал, наслаждаясь картиной чужой страсти, раз уж эта сторона жизни была недоступна ему самому. Вишнёвый бюстгальтер полетел в сторону и повис, зацепившись за люстру, в то время как парень пытался умостить свою подругу на краешке стола…

— Блядь!

Гилдерой чуть не свалился с подоконника, поняв, что это ругается Снейп. А тот, покраснев от гнева, изрыгал череду ругательств, ни разу не повторившись и не запнувшись.

— Звучит, как песня, — одобрил Гилдерой.

Снейп замолчал, потрясённо уставившись на него, словно только что заметил. Он всё ещё был в ярости, потому что быстро взял себя в руки и набросился на Гилдероя:

— Можешь сходить доложить. Тебе зачтётся!

Теперь очередь изумляться перешла к Гилдерою. Снейп что, серьёзно думает… похоже, что да!

— Мне это не нужно. Стал бы я тебя иначе предупреждать?

Снейп тяжело дышал, но верить на слово не собирался. Может, надо больше слов?

— Я не считаю тебя ни героем, ни убийцей. Просто человеком, попавшим в беду. Ты ещё не совсем оправился от ранения, и я не думаю, что скорый суд для тебя благо, поэтому…

— Где ты успел набраться этой всепрощающей мути? Я же помню, каким ты был! В погоне за славой ты был способен выпотрошить мозги идиотам, которые не сочли тебя достаточной угрозой. Такого чистенького, приятно пахнущего, всегда хорошо одетого, причёсанного, с ангельской улыбкой…

Снейп выплёвывал комплименты, будто они были словами обвинения или даже приговора. Странно, но они совершенно не задевали Гилдероя, наверное, потому, что относились к той его половине, которую он и сам считал чужой и насквозь фальшивой.

— Я не сильно ошибусь, если предположу, что на той дуэли ты испытал удовлетворение, публично унизив меня?

— Да! — улыбка Снейпа стала похожа на оскал. — Поэтому меня ничуть не удивит твоё желание отыграться.

— Как-нибудь в другой раз, — улыбнулся Гилдерой. — У меня даже палочки нет.

— Ты ведь не арестант. Почему?

— Сумасшедшим не положено.

Снейп устало потёр глаза и пробормотал:

— Я бы сказал, что ты на редкость разумен… да кто бы стал меня слушать?

Гилдерою пришла чудесная идея, как можно немного успокоить паранойю Снейпа:

— Вот именно. Если хочешь, пусть наше соглашение будет сделкой. Мы оба станем молчать об успехах в лечении.

— Тебе-то это зачем? Разве ты не хочешь поскорее отсюда уйти?

От такого предположения живот Гилдероя скрутило холодом, но он сумел выдавить улыбку:

— Нет.

— Почему?

— Мне некуда. А здесь довольно неплохо.

— Здесь? — Снейп выразительно оглядел свою крохотную аскетично обставленную палату.

— Ну… у меня и палата больше, и соседи тихие. И ширма.

Кажется, Снейп был по-настоящему потрясён, потому что пару мгновений изучающее разглядывал Гилдероя, после чего тихо спросил:

— И тебя это устраивает?

— Полностью, — Гилдерой ощутил себя не в своей тарелке от такого пристального внимания, поэтому постарался сменить тему разговора. — А ты чего так разозлился?

Снейп снова вспомнил и, тяжело задышав, выплюнул:

— Поттер!

— Ты бы хотел с ним поговорить?

— Я бы хотел его никогда не встречать! — Снейп пару мгновений колебался, решая, стоит ли Гилдерою знать что-то ещё, помимо написанного в газетах, но гнев и желание оправдаться пересилили: — Видишь ли, я был уверен, что умираю, поэтому отдал мальчишке некоторые личные воспоминания. Личные, понимаешь?

Гилдерой кивнул, давая Снейпу продолжить.

— Кто ж знал, что Поттер тут же помчится рассказывать об этом каждому встречному?!

— Ты преувеличиваешь…

— Я преуменьшаю! Или тебя не впечатлил тираж этого опуса?

Больное горло Снейпа взяло своё, прервав возмущённую тираду приступом лающего кашля. Гилдерой немедленно налил полный стакан воды и дал его Снейпу.

— Проклятье! — теперь шёпот Снейпа из хриплого стал свистящим.

— Молчи уже, — махнул рукой Гилдерой. — Не факт, что Поттеру поверят, хотя тебе же лучше, чтобы поверили.

Снейп с подозрением уставился на него, не решаясь снова заговорить, и Гилдерой решил объяснить:

— Обычный закон жанра. Романтичных героев публика любила во все времена. Особенно немного тёмных и таинственных. А уж этот флер вечной любви… — Снейп заскрипел зубами, и Гилдерой сжалился над ним, закончив просто: — В общем, после такого суд будет к тебе благосклонен. Особенно если Поттер станет свидетельствовать в твою пользу. А он станет.

Гилдерой отвернулся от Снейпа, спрятавшего лицо в ладонях. Пара из окна напротив всё ещё мирилась. Теперь девица, оседлав своего кавалера, скакала на его члене, задорно тряся грудью. А ведь парню неудобно на полу… наверняка в задницу впился каблук… или ещё какая гадость. Впрочем, расстроенным никто не выглядел, наоборот…

— Мне после такого остаётся только уйти к магглам, — прошипел Снейп.

— Или остаться здесь, — предложил Гилдерой, затаив дыханье.

— Овсянка на завтрак, тихие соседи и своя ширма? Благодарю.

От злой иронии в словах Снейпа Гилдерою стало не по себе. А так ли хорош его мир? Хотя… какая разница? Другого у него не было.

***

Гилдерою снились выпущенные из клетки корнуэльские пикси. Они метались по палате, круша всё на своём пути, а он прятал голову под подушку и твердил: «Пестипикси пестерноми». Но заклинание почему-то не оказывало на мерзких тварей никакого влияния, а, наоборот, только злило и провоцировало новые гадости. Может, всё дело в том, что у Гилдероя не было палочки? Он вынырнул из сна, пытаясь отдышаться и понять, откуда взялось это дурацкое заклинание. Гилдерой мог поклясться чем угодно, что не хотел колдовать, но, наверное, не сдержался, и именно поэтому вокруг его кровати кружились листки пергамента. Подошедшая Алиса посмотрела на буйство магии, и в её взгляде появился какой-то детский интерес. Она заворожено уставилась на один листок, и когда решилась его коснуться, он неожиданно вспыхнул. Алисе не замечала ничего вокруг, когда начала тянуться к следующему… и следующему… и следующему… скоро над кроватью Гилдероя кружил огненный рой, а Алиса, обхватив себя руками, раскачивалась в такт своим мыслям.