Задумавшийся и словно ничего не видящим, мечтательным взглядом смотрящий в сторону Билла Томас уже хотел было снова возмутиться, что нарушается равносильное библиотечному правило о тишине в бассейне, как очнулся и увидел большие круги на воде вокруг нимфы, созданные яростными бултыханиями. Вскоре и сам юноша оказался на поверхности, хрипло отплевываясь и морщась.

– В чем дело? – громко спросил тренер, вскочивший со стула, и приблизился к бортику бассейна, тут же всматриваясь в толщу воды и внимательно следя с противоположной стороны за тем, как ученик, странно покачиваясь и кашляя, медленно бредет поперек дорожек пешком.

Он отчаянно хватался за разноцветные разделители, а за ним тянулся едва заметный красный кровавый шлейф, заметив который встревоженный тренер быстро помчался к Биллу, а парни, находящиеся поблизости, тут же принялись смеяться и шутить:

– Похоже, у Лауфера не вовремя пошли месячные! – громкий хохот адским рокотом прошелся по просторному помещению, а подоспевший Том, не раздумывая, протянул руку юноше и вытащил того из воды на плиточный пол.

– Там стекло.. в твоем гребаном.. бассейне! – выдавил юноша, все еще кашляя от обжигающей нос и горло воды, которой он невольно наглотался, когда потерял равновесие, только ощутив острую боль в ноге. – Какого хрена, скажите, герр Каулитц?! – теперь Билл недовольно возмущался, усаженный Томом на длинную лавочку, а сам тренер молча опустился перед ним на корточки и скользнул взглядом по стройным, невероятно гладким ногам мальчика.

В нем тут же возникло сильнейшее, трудно поддающееся контролю и крайне непонятное желание прикоснуться к ним так, как он этого страстно хотел раньше, когда впервые увидел свою утонченную птичку в саду. А сейчас он лишь шумно сглотнул и, все еще безумно сомневаясь, таки не сдержал своего внезапного порыва и провел осторожным, словно случайным, быстрым касанием от острой коленки до самой щиколотки, наслаждаясь этими приятными и еще более запретными, чем раньше, ощущениями, безумно волнуясь и стыдясь, что кто-то это мог заметить.

Даже сам Билл, который, отрывисто дыша, впился тонкими длинными пальцами в края лавочки, едва не визжал от щекотки и боли, которую приносили ему пальцы мужчины, поскольку смятенный и снова растерявшийся от своих слишком сильных чувств Том принялся осматривать кровоточащий порез на ступне ученика.

– Оох.. Больно же! – очаровательно сморщив нос, ойкнул Лауфер, дернувшись, но вскоре замер, внимательно и словно завороженно глядя на сосредоточенного, задумчивого мужчину.

Брюнет весь растерялся перед ним, чувствуя не проходящее и беспощадно мучающее чувство вины, и теперь безнадежно мечтал всем своим существом о прощении, чтобы все можно было начать с Томом с начала без тайн и притворств.

– Всем покинуть воду и построиться! – прочистив горло и избавив его от мешающей пленки, громко проговорил тренер.

Силясь успокоить участившее свои удары сердце, он старался теперь забыть эти странные чувства, особенно укрепившиеся от осознания того, что прикасался сейчас он сейчас действительно к мальчику. Теперь Том откровенно недоумевал, откуда упомянутое стекло вообще могло появиться на дне чаши бассейна, и, нервно облизнувшись, снова окинул взглядом прямую гладкую ногу, которую по-прежнему держал в своих руках. Тренер поднял короткий взгляд на мокрого Лауфера, с которого вода текла в несколько ручьев, а тот, в свою очередь, неотрывно смотрел на лицо кусающего губы Томаса.

– Рана не очень серьезная, и стекла, вроде бы, в ней нет, – тщательно осмотрев порез, констатировал он, но все же решил, что нужно обратиться к фрау Берг для окончательного выяснения отношений, хотя он точно знал, что за посторонний предмет в бассейне, который ему еще придется вылавливать, его ждет неминуемый выговор. – Сиди здесь, – негромко сказал Том такому же растерянному и взволнованному Биллу. На брюнета же резко хлынули разрушительным цунами все эмоции, и его изнуренный бессонницей и трудным занятием организм резко начал бить тревогу. – На пол не наступать, – дав последние инструкции Лауферу, который от этих волшебных касаний даже перестал дышать, тренер резко поднялся и, еще раз приказав учащимся не соваться в воду, поспешил за медиком.

Больше он даже хотел хоть немного успокоиться вдали от привлекательного юноши, который вызывал в мужчине все возможные противоречия и будоражил былые воспоминания обо всем случившемся между ними в саду.

– Что случилось-то? – когда мальчик остался один, к нему снова подскочил не в меру заботливый Мертен, но Билл даже не поднял головы, чтобы посмотреть на него.

Перед его глазами застывшим кадром стояло лишь красивое, мужественное и сосредоточенное лицо Томаса, когда тот трогал его, и брюнет, тяжело вздохнув, расстроенно прикрыл глаза.

«Может, он простит меня?», снова и снова с величайшей надеждой раздавалась эта одновременно отдающая сладостью и горечью мысль в его голове, изрядно потяжелевшей от воды в темных мокрых волосах, и отчаяние вновь охватило мальчика, больно вонзая свои раскаленные шипы в его влюбленное юное сердце.

– Эй, крошка, – тронув Билла за бедро, позвал Мертен, и Лауфер дернулся, вжимаясь спиной в стену и максимально отдаляясь от него. – Это твоя шапка там плавает? – кивнув на бассейн, поинтересовался он, так же неотрывно и внимательно глядя на смятенного и словно забывшегося брюнета своим изучающим и окончательно раздевающим прищуром.

Билл лишь безразлично пожал плечами в ответ и снова отвернулся от него.

Когда в зале появился Том вместе с громко причитающей тучной фрау Берг, всех глазеющих на Билла учеников тренер согнал в одну шеренгу, чтобы устроить допрос и уже вскоре отпустить их в душ и по домам.

Пока фрау критически осматривала ранение мальчика, Том под ее бесконечные недовольные возгласы разделся до плавок, надетых еще в начале занятий под низ коротких шорт, а Билл, слушая все это, морщился еще больше, когда женщина, осматривая, прикасалась к его поврежденной ноге, принося неприятные ощущения, и радовало его лишь то, что кровь все же наконец остановилась.

Молодой тренер, надев очки и шапочку и словив на себе неотрывный восхищенный взгляд Лауфера, от которого под кожей пронеслась мучительная дрожь, еще немного поспорил с фрау Берг обо всей своей халатности в отношении учеников, которые умудрились разбить что-то в бассейне, хотя носить туда посторонние предметы было запрещено, и с размахом упал в освежающий бассейн. Требовалось в обязательном порядке устранить осколки, которые и послужили причиной всей этой неприятности, и уж плотная, тяжелая вода позволяла ему не слышать лишних слов о своих недостатках как учителя.

Женщина принесла пострадавшему его шлепанцы, чтобы тот не наступал раненой ногой на мокрый пол, готовый в любой момент заразить любого нежелающего каким-нибудь грибком, и вскоре отправила Билла в душ, видя, что опасность, к счастью, миновала. Однако перед уходом она все же настоятельно попросила его зайти к ней снова, чтобы сделать перевязку.

А уходя из зала, брюнет все равно еще раз оглянулся на Томаса, как раз вынырнувшего с небольшим осколком в руке, и в воде тренер казался влюбленному и ослепленному своими чувствами юноше и впрямь по-особенному потрясающим.

Однако надолго задержаться у бассейна ему не удалось, чтобы поговорить с мужчиной наедине и все ему спокойно объяснить, поскольку его буквально насильно отправили смывать с себя хлорку. Сама же фрау беспардонно покинула зал через мужскую душевую и раздевалку, откуда и пришла, и улюлюкающие гоготания и обмен шутками уже переодевающихся там молодых парней ее совершенно не смущали.

К тому моменту, как Лауфер вошел в душевую, там оставался один только обнаженный Мертен Гесс, намыливающий себя с головы до ног и коварно поджидающий свою куколку, которая в итоге наконец пришла в его опасное общество.

– Ну, что тебе Берг сказала? – как бы невзначай спросил Гесс, подставляя лицо под теплые сильные струи, а сам распалялся все больше только от своих фантазий о привлекательном Лауфере, который заполонил все его мысли и самые непотребные представления, в которых тот принадлежал только ему, особенно после того, как тот опозорил его перед сверстниками.