Все меня адски бесило, я откровенно по-черному завидовал тому, что жена в такую рань, в отличие от меня, преспокойно спит и так заманчиво нежится в постели; недокрытый кран в ванной навязчиво капал будто прямо по моим мозгам, и эти монотонные удары просто дико меня раздражали. На работе же в перерывах я сонно падал на стол или практически литрами глушил довольно крепкий кофе; глаза опухли, самопроизвольно слезились и покраснели, под ними постепенно образовались темные круги, а потом вдруг настала безмолвная, серая, как и мое несчастное лицо, апатия.
Может, я заболел? Только чем? Высокую температуру я не чувствую, горло в порядке, и это все слишком похоже на хроническую усталость, которая чересчур уж быстро накатила на меня, хотя я ничего тяжелого толком и не делал. Ко всему стал уверенно пропадать интерес, я слушал, но не слышал, забывал что-то сделать, о чем меня просили, но во второй половине дня у меня снова врубился резервный комплект батареек, и я еще был на что-то способен до вечера. По крайней мере до ухода домой я успел сделать все, что задолжал из-за своей критической утренней сонливости.
Днем, кстати, позвонила Марика и вдруг предложила на выходные съездить в гости к моим родителям, и я без раздумий согласился. Пусть и прошло всего около трех недель с момента прошлой нашей встречи, но больше-то мне даже захотелось просто сменить обстановку, поесть нормально, отдохнуть, ну, и встретиться с родственниками. Настроение даже поднялось от этих замечательных и обнадеживающих размышлений, и я впервые за день искренне заулыбался.
Придя домой, я, зевая во весь рот, сразу помыл руки и взял курс на кухню, где с удовольствием съел приготовленный любимой женой ужин, и, даже не заходя в комнату и не переодеваясь, снова покинул вместе с Мари нашу квартиру. Нужные для поездки вещи она собрала нам сама, и за рулем в этот раз пришлось тоже ей находиться: я просто-напросто рисковал уснуть и не справиться с управлением. Хорошо еще, что собственная, пусть и не дорогая машина у меня была еще до вступления в брак, поэтому трястись в междугородных автобусах и электричках нужды у нас, к превеликой радости, не было.
— Как ты? — заботливо и ласково спрашивала меня милая и такая красивая Марика, бросая короткие и теплые взгляды в мою сторону, пока я сладостно дремал на пассажирском сидении, а она, мой прелестный ангел с белыми кудряшками, умело вела машину. — Ночью стонал даже. Опять кошмары?
Резко вспомнив, при каких обстоятельствах вообще проснулся сегодня утром, я лишь растерянно вспыхнул и нервно пожал плечами в ответ. Трусы пришлось сразу отстирывать, чтобы перед Марикой не позориться и не объясняться, и со мной реально такого с давних пор уж не было, учитывая то, что у меня вообще-то был секс прямо перед сном.
— Наверно. Я не помню уже, — лишь бросил я беспечно, подмигнул ей и, зевнув, снова сомкнул тяжелые веки, в то же время чувствуя, что с каждым новым километром от дома меня постепенно охватывает уже забытая легкость, а губы сами растягиваются в непринужденной, беспричинно счастливой улыбке. — Люблю тебя, милая, — пробурчал я сонно и, шумно выдохнув и поудобнее устроившись, сразу погрузился в легкий, дурманящий своим светом и пестротой красок сон.
Я скучал по родному, родительскому дому, как бы ни был увлечен своей новой жизнью и городом. Там у меня был и любимый пушистый кот, мой маленький друг еще лет с одиннадцати, и вот наконец я дождался часа встречи со своей семьей, пусть все время пути пролетело для меня совершенно незаметно.
— Здоро-ов, Фил! — склоняясь к важно подошедшему в прихожую первым рыжему коту, радостно пропел я и поспешно протянул к нему руки, чтобы взять его, погладить и потискать после долгой разлуки. — А! Ты что?! Это же я! Вот черт.. — ахнул я, когда шипящий кот с дикими глазами от души, прямо в кровь исполосатил мне руки и с эффектным дрифтом по паркету умчался прочь, громко мяукая и тут же где-то прячась, а Марика даже испуганно вскрикнула от его резкости и моего возгласа.
— О, дети приехали! — в дверях вскоре показался отец, тут же принимаясь радостно звать маму и обнимать нас с женой, и я, так в задетом недоумении и не понимая поведения пушистого, все равно снова заулыбался.
Все было очень круто и замечательно, но этот наш двухдневный отпуск, к сожалению, закончился слишком уж быстро, как обычно оно и бывает. Я действительно выспался, наобщался, мне было до того хорошо, что я даже обрадовался, что наконец-то стал приходить обратно в форму. Это все благодаря Марике, иначе, скорей всего, ничего бы так и не изменилось. Как же хорошо, что она предложила мне эту поездку..
А эта беспамятная рыжая кошатина так и не хотела меня признавать, так просто перечеркивая нашу долгую двенадцатилетнюю дружбу, от чего я просто недоумевал и даже расстроился, но решил его больше не трогать, хоть такое поведение маленького приятеля меня и огорчало. На Мари он тоже смотрел с каким-то странным подозрением, но ее не царапал, даже разрешил себя погладить, но вскоре тоже поспешил убраться под диван от греха подальше.
Приехали обратно домой мы где-то в десять вечера в воскресенье, попили чай, приняли душ и вернулись в комнату, где я тут же, словно в трансе, уставился в большое красивое зеркало, о котором успел уже немного позабыть.
Марика принялась искать себе новую пижаму, так как тоже часто мерзла по ночам, а я подошел поближе и вновь коснулся рукой потрясающей оправы этого отражающего стекла, а потом и его самого.
— Вот я и вернулся.. — риторически прошептал я, встречаясь спокойным взглядом с отражением и чувствуя, как мурашки колко и быстро побежали по моим ногам. — А завтра опять на работу..
— А у меня с работой все не получается.. — с сожалением говорила Марика где-то за моей спиной, шурша одеждой, а я все смотрел и смотрел в зеркало, даже совсем не имея всякого желания от него на что-либо вообще отвлекаться. — Но на днях обещают перезвонить, конечно же.
Переговариваясь и включив негромкую музыку, вскоре мы с женой легли на нашу кровать, лениво целуясь и обнимаясь, что приносило мне несказанно приятные ощущения и успокоение, а время так уже постепенно приближалось к полуночи. Надо уже спать, ведь утром меня скоро снова разбудит будильник, который уже просто своим существованием и необходимостью портил мне настроение, но ничего нельзя было с этим поделать.
Алые очи Туомасса внимательно и пронзительно воззрились на притягательного темноволосого юношу, находящегося в ласковых объятиях этой девушки, а отнюдь не в его руках, и это его явно приводило в сильное раздражение. И ему безумно не терпелось дожить до момента, когда же сомкнутся веки юного Билла, погружая того в новый сон, и там он уже легко сумеет найти его, чтобы сделать с ним все, что заблагорассудится.
Это двухдневное, трусливое исчезновение брюнета заметно подорвало терпение демона, ведь ему в прошлый раз не хватало буквально чуть-чуть, чтобы за счет него выйти на новый уровень своего утраченного могущества, а теперь, похоже, это время наконец-то настало.
Сюжеты бесконечно сменялись один за другим, иногда накладываясь друг на друга и завлекая меня в туманную неизвестность. Сперва я на дикой скорости гнал куда-то на грязном грузовике, безжалостно давя всех встречных зомби, а потом, отбиваясь от новых мертвецов, вбежал в огромное, многоэтажное здание, где меня сразу окружили бесконечные белые коридоры с целыми рядами дверей. Выскочив из одного такого бессмысленного кабинета, я уже собрался было проверить дверь напротив, не понимая, что вообще в этой однотипности ищу, как просто оторопел и безысходно вскрикнул, нервно отшатнувшись назад и ударившись спиной со всей силы.
— Господи.. — выдохнули мои онемевшие губы, когда глаза, расширившись, вцепились в крепкое высокое тело молодого мужчины с оголенным торсом и длинным тканевым поясом на бедрах, а из-за его спины заинтересованно выглядывал тонкий, чуть подвижный жгут заостренного длинного хвоста. Длинные, густые темные волосы слегка спадали на лицо и за мускулистые плечи, на которых выступали отвратительные рогоподобные наросты, и такие же — на ногах, а саму голову венчали широкие, уходящие назад плавным изгибом рога.
