Я все слушал и молчал, точно плененный его голосом и словами, такими прекрасными, как звучащая мелодия, рожденная умением самого искусного музыканта. Я плавился, таял, иссякал, как восковый стержень горящей свечи, оттого и не чувствовал больше какой-то опасности.
— Просто позови меня, — мягко и ласково уговаривал он, а я видел, как при его грузном, тяжелом дыхании даже колеблется практически черный воздух, словно этот волшебник Туомасс был мифическим гигантом, держащим на плечах целое небо. — Я уже не надеялся, что кто-то сюда сможет прийти!
— Просто позвать? — как в дурмане, практически шептал я, чувствуя, как кружится голова, и меня качает в разные стороны, словно я куда-то иду, но на деле-то я в тот миг стоял совершенно неподвижно.
— Да! — тут же резко последовало в ответ, и глаза будто впились в меня, так болезненно и отчаянно. — И я выполню любой твой приказ. Только позови! — громко вскрикнул мужчина и опасно дернулся в мою сторону, а я, не успев даже испугаться, внезапно почувствовал, как со всех сторон неумолимо проваливается рядом со мной эта бесконечная пустота, будто вместе с ней разрушаюсь и я, хаотично исчезая по крупицам.
— Билл, не стой босиком, пол же холодный, — юная Марика, ласково приговаривая и потирая сонные глаза, осторожно взяла недвижимо застывшего в темноте, около зеркала, мужа за руку. — Что ты здесь делаешь? Ты слышишь?
— Мгм, — невнятно и монотонно отозвался Билл, не моргая и пристально смотря только на отражение в большом прекрасном зеркале.
Комната все еще была охвачена ночным неведением, лишь свет луны слабо очерчивал контуры силуэтов, а часы показывали около трех часов.
— Обними меня, — тревожно попросила девушка, преградой становясь между зеркалом и мужем, и тот покорно выполнил просьбу, совершенно не задумываясь и продолжая пребывать в сонной реальности. — Ложись в постель, — дрожащим голосом вскоре вновь промолвила Мари, и тот без слов повиновался.
Уже понимая, что любимый лишь лунатит и будить его слишком резко просто нельзя, Марика осторожно повела его прочь от зеркала, спросонья тоже даже так и не осознав до конца, что случилось.
Дрожь бежала по ее спине, стеклянный, не сфокусированный на ней взгляд Билла безумно пугал, как и его ненастоящий, холодный голос, мычащий что-то. Но уже вскоре молодые люди вновь легли на кровать, и парень устало сомкнул глаза в этих ласковых оберегающих объятиях, засыпая и не видя колдовских глаз Туомасса теперь до самого утра.
========== Глава вторая ==========
И снова настал новый день, который тоже так странно принес мне лишь сильную усталость и непонятное, даже истерическое раздражение, бесконтрольно и дико кипящее внутри, норовя выплеснуться наружу раскаленной лавой и сжечь все к чертям по малейшему поводу.
Тем не менее я все же попытался взять себя в руки, даже не швырнув звенящий будильником телефон в стену, чтобы раскрошить его и насладиться классным хрустом, и кое-как поплелся умываться, предварительно поцеловав и закрыв одеялом Марику.
— Я будто и не спал.. — уныло глядя в зеркало ванной, пробурчал я хмуро и вымученно закрыл глаза, решив, что бриться сегодня уж точно не буду. — Приду домой и сразу спать.
Голова немного гудела, и я чуть не свихнул челюсть, широко зевая и морщась, просто не в силах унять сладкое желание сделать это.
Неужели молодости приходит конец? Я, выходит, за такое ничтожное время повязал себя этими путами бесконечной рутины, что не остается времени даже на себя и семью. Уже не хочу на работу.. Как бы дожить до выходного.. Я с горечью усмехнулся. Такими темпами я скоро начну отсчитывать буквально минуты до наступления этого чудесного дня, и это уже нисколько не смешно.
Я тяжело вздохнул и, умывшись, вернулся в комнату, чтобы одеться. Стоя в заторможенных раздумьях около шкафа, я мельком скосил все еще сонные глаза на новое, высокое и красивое зеркало, следящее и копирующее все мои движения с точностью до миллисекунд, и слегка улыбнулся, вспоминая один случай из детства.
Тогда я, поддавшись ребяческому порыву, всячески пытался обмануть зеркало в маминой комнате, чтобы оно не успело повторить за мной то или иное действие. Доходило даже до того, что я думал о том, что зеркало как-то хитрит и читает мои мысли, зная наперед, как я буду двигаться: махну рукой или в последний миг передумаю и скорчу рожицу. Глупо. Зато было интересно ломать голову в этой игре с отражением наперегонки. И мы, словом, так и идем всегда с ним вничью.
Настроение все равно так и не хотело подниматься, и когда я все же справился с очередным пунктом в программе сборов на работу, то сразу двинул на кухню, где меня вдруг подвела резко очнувшаяся криворукость: я нечаянно сбил со стола блюдце с недоеденным куском торта, который Марика за собой не убрала. Осколки громко и противно зазвенели о большие плиты прохладного пола, заставляя меня недовольно скривиться от эха, отозвавшегося у меня в голове.
— Милый, что там такое разбилось? — буквально сразу среагировала проснувшаяся жена из комнаты, и вскоре раздались звуки легких и быстрых шагов по гладкому полу.
— Блюдце, — ворча, констатировал я, со вздохом склоняясь за белыми обломками и неловко пачкаясь в шоколадном креме. — Шага, блин, ступить нельзя, — себе под нос рыкнул я, не оборачиваясь и бесконтрольно раздражаясь на то, что каждое такое происшествие и любой излишне громкий звук всегда требуют обязательного внимания жены. И сейчас меня это бесило почему-то особенно сильно. — Мари, вот че ты их на край, блин, вечно ставишь? Трудно, что ли, подальше отодвинуть?! Не говоря уж о том, чтоб в холодильник убрать!
Марика, так и застыв в дверях, лишь пораженно молчала, пока я, дыша через нос, как паровоз, пытался нервно собрать обломки и не психануть окончательно.
— Ты чего.. — не понимая моего неожиданного и резковатого наезда, выдохнула она, а я, в очередной раз шумно выдохнув, прикрыл глаза, всячески взывая к спокойствию и умиротворению, которое где-то сегодня явно запропастилось. — Я просто забыла вчера. Подумаешь, блюдце.. — принялась виновато оправдываться Мари, и я словно вмиг очнулся от этого настырного сна.
Быстро поднявшись и выбросив разбитую посудину в мусор, я сразу же подошел к расстроенной жене и крепко-крепко обнял, прижимая к себе и с силой кусая свои губы.
— Блин, я что-то не в себе сегодня. Извини, пожалуйста..
Она ничего не ответила, только пожала плечами и ласково подарила ответное объятие, носом уткнувшись мне в плечо, а я мысленно выругался на себя и свою разбушевавшуюся грубость, которую обычно очень уж редко допускал в ее адрес. Особенно по мелочам.
Я сразу настойчиво потянулся к ней за поцелуем, чтобы своей нежностью вымолить прощение за ее так рано испорченное из-за такой нелепой глупости настроение. С мягкими причмокиваниями я касался розовых губ возлюбленной, наконец приятно расслабляясь и избавляясь от этого странного и такого рвущего меня на части раздражения. Она ведь тоже не виновата, что я не выспался..
— Ладно, мне бежать пора, завтрак не успеваю, — с сожалением прошептал я, отстранившись и напоследок поцеловав ее в висок. — Хочешь, вечером сходим куда-нибудь?
— Хочу, — сразу же согласилась она с легкой улыбкой. — Давай я тебе с собой бутерброды хоть положу.
Согласно кивнув, я еще раз чмокнул ее и помчался обратно в комнату за забытым телефоном, где мой сумасшедший взгляд напоролся на расправленную и такую манящую кровать. Так спать дико захотелось, что я чертовски позавидовал безработной Марике, которой вообще, по идее, не надо сейчас рано вставать и куда-то торопиться.
Она пока была в поисках работы, так что скоро и ее может ожидать незавидное состояние, в котором пребывал сейчас сам я. Еще раз осмотревшись, я так же быстро покинул комнату, а затем и квартиру в скором времени.
Странно, но на работе я теперь все время чувствовал какое-то ужасное угнетение. Меня с непреодолимой силой тянуло обратно домой, я постоянно и совершенно навязчиво думал об этом и горько вздыхал от болезненного недовольства. Но коллеги по офису в свою очередь тоже как-то попытались меня приободрить, и это действительно помогло мне прийти в относительную норму и начать радоваться жизни, как раньше.
