— Марика, ты что, я ни с кем не..

— Не ври мне! Я же слышала! — отстраняясь и не дав мне даже успеть обнять ее тоже, вскричала она, расстраиваясь. — То ты, блин, во сне ходишь, то еще что! Билл.. это ненормально. Надо же все-таки.. ну, бороться с этим, и..

— То есть опять хочешь в психушку меня сдать? — горько и едко усмехнулся я, взглянув на девушку слегка сверху из-за разницы в росте, и вконец меня охватило пламя бурного негодования и даже тяжелого страха. Нет.. Я не хочу себе такой жизни. Я не хочу туда!

— Что сразу в психушку-то, — возразила Мари, со вздохом присев на край кровати, а я так у шкафа недовольно и стоял, опираясь на него теперь спиной, а по правую сторону от меня идентично возвышалось мое угрюмое отражение. — Давай мы просто запишемся к врачу, и все.

— А тот уж меня точно куда-нибудь отправит! — выплюнул я с досадой и ядовито фыркнул, все равно понимая, что меня тоже крайне беспокоит мое нынешнее состояние. Может быть, врач — это и есть моя последняя надежда?

— Он поможет! — настаивала жена, снова вскакивая и направляясь к столику, где принялась быстро что-то искать.

— Думаешь?!

— Да. Пожалуйста, Билл, — повернувшись ко мне и приблизившись, мягко попросила моя белокурая Марика и показала мне запись с номером телефона.. психиатра. — Я очень тебя прошу..

— Я.. — растерянно вчитываясь в это страшное, будто обрекающее навечно слово, а затем и в фамилию моего будущего палача, я шумно сглотнул и, чувствуя, что от спектра чувств нервно задрожала челюсть, так и застрял на развилке этого непростого выбора.

— Не соглашайся! Не верь ей, Билл! — с нотками тревоги окликнул откуда-то с правой стороны от меня голос Туомасса, только различив который я четко понял одно: этот мой выбор еще больше осложнился.

— Почему..? Как же я могу Марике не поверить? — все же спросил у него я, понимая, что мне все равно нужны конкретные причины, чтобы как-то взвесить свое решение, такое непростое просто само по себе. И с каких это пор я стал так зависим от кого-то? Раньше же обо всем спрашивали, наоборот, у меня..

— Она хочет упечь тебя в больницу, прикрываясь лживой заботой о тебе! Она считает, что ты болен, — убедительно твердил голос с отзвуками эха, а я затаил дыхание в тревоге, лихорадочным взглядом мечась по стенам. — Но мы же знаем, что это не так..

— Нет.. — неверяще выдохнул я со львиной долей испуга, часто хлопая глазами и пытаясь как-то прижить эту страшную весть о своей любимой жене, все же сконцентрировав свое внимание на углу у потолка. — Не говори такое! Что ты вообще несешь?!

Как же так? Раньше же все у нас всегда было прекрасно, так почему тогда сейчас.. да и эти ссоры. А вдруг так оно и есть? Так она тоже скрывает что-то от меня?

— Хочешь убедиться сам? Давай, Билл, — с усмешкой и непоколебимой уверенностью спросил Туомасс, а я, вмиг усомнившись в своем собственном решении, только слушал его и заслушивался. Просто ничего не мог с собой поделать, как и со странным желанием ему хоть как-то угодить и обязательно заслужить его одобрение.

— У меня все нормально, Мари, — подумав, строго и холодно констатировал я, даже не глядя на застывшую в ожидании девушку, которая стояла передо мной, будто в каком-то ужасе раскрыв рот. — Я никуда не пойду, — развернувшись, я нахмурился и быстро пошел прочь из комнаты, все еще не отпуская этот странный разговор из головы.

Что вообще иногда творится в жизни, казалось бы, самого простого человека? Чем я так заслужил к себе такое отношение?! Прошло так мало времени, а мне уже почти ничего не интересно, я так часто будто выпадаю из реальности, нахожусь где-то на грани времени и пространства, падая куда-то в пустоту. И память.. Она стала такой странной и непостоянной. Я, бывало, приходил на кухню и абсолютно забывал, что вообще хотел там взять; также часто ловил себя и на бесцельной задумчивости, все же приносящей мне умиротворение, а внешне — лишь отсутствующий взгляд и монотонные, бесполезные движения.

Вечером я молча лежал на кровати и предавался хоть сколько-то увлекательному серфингу по всемирной сети в поисках какой-либо интересной информации, когда ко мне присоединилась и подозрительно притихшая после наших «медицинских» разногласий Марика.

— Билл, ты сердишься? — негромко спросила она, а я перевел на нее будто бы отсутствующий взгляд, понимая, что мне уже как-то все равно. Внутри было просто пусто. — Что делаешь? Давай посмотрим что-нибудь вместе..

— Ну давай.

До сих пор чувствую себя предателем. Пусть уже и смирился, что все это было, и все равно ведь уже ничего не переделаешь и заново не переживешь. Но то, что я ей ничего не рассказал.. сперва меня крайне болезненно и невыносимо мучило, а теперь просто-напросто подкидывало идею молчать и дальше. Кто ей вообще расскажет, если не я? Никто. Потому-то хранить секрет, о котором знает по меньшей мере всего один человек, не считая моего нереального партнера, буквально в сотни раз проще. Надеюсь, я не говорю во сне, иначе сам же и выложу все свои тайны. А это.. слишком личное для меня! Каждый же человек имеет право на личное пространство, даже с таким максимальным доверием, которое всегда было у нас с Мари. Нельзя так слепо растворяться друг в друге, ведь это приводит к печальным последствиям, как оказалось. И понимать это я стал почему-то именно сейчас..

Я даже и сам не заметил, как наше совместное лежание с Марикой на кровати стало плавно и недвусмысленно перебираться в новое, более интимное русло, и мой без того загруженный мозг воодушевленно решил, что это на самом деле вообще-то отличный способ как-то разгрузиться. Это и есть выход, наверное! Может, я все же смогу прийти наконец-то в норму, стану снова больше думать о жене, о том, что люблю ее больше жизни, а не о своем.. необъяснимом, переклинившем замешательстве! Как я сразу не догадался!

Целуясь все более откровенно и горячо, где вел большей-то частью я сам, как обычно всегда и бывало, пока Мари просто отвечала, охотно поддаваясь всем моим порывам и зажиманиям, что, если честно, как-то в этот раз резко бросилось мне в глаза, мы постепенно избавлялись от ненужной одежды, так и не прерывая своих обоюдных касаний, но мне хотелось большего. Я подсознательно в нетерпении ждал каких-то особенно страстных и возбуждающих действий от жены, но их так и не поступало, между нами витала будто бы какая-то неопределенность, и я.. толком не мог возбудиться.

Новые ласки, объятия и поцелуи, которые реально с пол оборота заводили меня еще совсем недавно, казалось, вообще эффекта никакого на меня не возымели, и я встревоженно теперь размышлял о том, что со мной случилось опять что-то. У меня не встал на Мари.. Что это еще за новость, черт возьми?!

— Билл, не останавливайся.. — возбужденно призывала меня она, а у меня в голове все напрочь вскипело от страшного осознания, что член так и оставался вялым, не реагируя на прекрасную наготу, такую соблазнительную грудь и тонкую талию жены, готовой мне сейчас отдаться.. — Давай, — продолжала интимно и в то же время очаровательно невинно шептать она, разметав так красиво и притягательно свои белые кудри по подушке, а у меня тупо руки от страха затряслись, а во рту все ужасно пересохло. Что это со мной?! Почему он.. — Милый.. что случилось? — все же приподнявшись, отреагировала Мари на мое бездействие и скованность, а увидев мой офигительный «стояк», тоже недоуменно подняла взгляд на мое лицо.

— Я.. это от нервов, наверное.. — замямлил я, понимая, что сам в свои же слова просто не верю, и так ошарашенно-стыдно перед ней мне было уже второй раз в своей жизни. — Извини, я.. сам не понимаю..

Мари молчала, тоже не зная даже, что сказать, и я, чтобы хоть как-то спасти положение, свое мужское достоинство и только установившийся мостик над бурной рекой наших осложнившихся отношений, решил помочь расслабиться хотя бы ей.

Кусая губу в феерическом восторге от своей пакости, Туомасс со смехом любовался смятением молодых, тем, как ярко бушуют эмоции в груди Билла, по близости которого демон уже мимолетно тосковал, а сам с удовольствием отнимал у него все эти чувства, только они было успевали в нем загореться. На месте пустоты все равно впоследствии образовывались новые, но и им тоже когда-то был предел. Потому мифический злодей и расставлял приоритеты умело, как эффективнее и приятнее потратить весь этот запас, растянув его на длительное время.