Слушая это, Гидеон нахмурился. Нет, конечно, он знал, что они не так просты и держат карты поближе к себе, но и сам Гидеон, в случае с Дневником, и вовсе их проглотил. Но вот эта вещь с горящими глазами… Слишком уж это всё подозрительно, даже для них.

- Я вот весь день старалась раздумывать над этим… – продолжила Пас, – И подумала, что, может быть, это связано с камнями. Ну и… это что-то, помогающее в бою, что-то влияющее на разум и заставляющее их действовать жёстко, безжалостно и рационально.

- Как Николо Макиавелли? – спросил Гидеон, хотя тут больше подошёл бы Поттер от Юдковски, – Или скорее как мистер Хайд?

Она кивнула, но вот её голос… Тревога в нём заставляла Гидеон чувствовать что-то неладное. Да она беспокоится за них! Беспокоится, что они могут даже не знать об этом эффекте, – уж поверьте, не нужно даже прямо контролировать, достаточно нужных эмоций, – а также о том, что это может оказывать на них побочные эффекты. Глифул в очередной раз поразился её доброте душевной, так как он в такой ситуации беспокоился бы о том, как бы это не вышло боком своей шкуре, либо о Пасифике, но не о самих близнецах.

Но всё-таки… Вот это именно то, что заставляло его чувствовать себя не в своей тарелке. Что бы это ни было у близнецов, но судя по тому, что он сам видел это… упрощало мышление. Так сказать, низводило его до уровня животных инстинктов с возможностями абстрактного мышления для поисков решения проблемы. Потому что как она схватилась с Ловкачом и Хоро… У него были сомнения, что человек может обладать такой реакцией. Представьте насколько может быть опасен хищник, который обладает кровожадностью, хладнокровием и недюжинным интеллектом.

Пасифика навострила уши, вглядываясь в идущую к Хижине дорогу, и Гидеон увидел близнецов. Вся компания как раз разобралась с очередной угрозой человеческим жизням, – жутковатым двухметровым громилой, Красной Шляпой, вымачивающей эту шляпу в крови своих жертв, жуткой версии Красной Шапочки, – а эти сказали, что разберутся с телом. И сейчас возвращались в Хижину. Но, что было заметно даже с такого расстояния, у них светились синим как амулеты, так и глаза, и они о чём-то переговаривались.

И Гидеон снова почуял что-то неладное. Конечно, на него так не действовали эти амулеты, но когда вы чуть ли не каждый день пытаетесь спастись от гибели, то научитесь чувствовать опасность. И рядом с близнецами такое чувство было всё время, дело скорее даже в том, как они держались. Но вот что-то было не так… Они… Их фразы были невпопад. Что-то ну вот совсем не то, когда буквально потрохами чуешь. Вдобавок к этому, только увидев их, Элхэ сразу же вскочила и начала шипеть на них. Вот что-то в них ей не нравилось. Почему-то.

Да нет, это было-то как рах логично. Каждый раз, когда они сталкивались с чем-то сверхъестественным, из глаза горели синим светом. И во время схватки с Хоро, и с Ловкачом, и в Хижине, когда они предложили убить тех несчастных... Да и Элхэ... было у Глифула ощущение, что это не просто кошка. Вернее, что она более умна, чем должна быть кошка. Но по какой причине она не выносила их двоих.

И это совершенно точно шло в противоборство с его намерением всё-таки рассказать им про Дневник. Так что… он был вынужден что-то сделать, и на ум приходил только один вариант, как проверить это, не контактируя с Пайнсами. Не идеальный и не самый приятный, но… Гидеон достал тот самый монокль из кармана и посмотрел через него на близнецов. Как он сам догадывался, не самое приятное зрелище.

Видимое им тут же изменилось. Кругляшок стекла был достаточно маленьким, чтобы он мог видеть только самих близнецов и небольшой участок рядом с ними. Кое-какие общие детали тут же были видны. Глаза горели словно две пары синих огоньков, кожа была не просто бледной, а скорее даже алебастровой, а обоих близнецов окружали тени, словно они держали в кармане по Андуриилу. Притом даже не совсем окружали, а больше напоминали купол. Нет, конечно, были и различия, взять хотя бы то, с какой змеиной грацией шла Пайнс, но они выбивались не так сильно, чтобы не было видно сходства.

Вообще, достаточно сложно описать то, что видишь. Ладно, помимо того, что он видел людей в таком облике, он ещё и начинал понимать их суть. В определённом смысле, даже лучше, чем они сами. И сейчас он видел их. Видел души, ци, астральную проекцию, Силу или какое там название для одной и той же сущности.

Он видел ум, решительность, волю и талант. Притом весьма недюжинные и сплетённые вместе. А ещё, вместе с этим, как сказали в той пародии на Сагу «в тебе есть гнев, есть ненависть, но ты их не используешь»*. И да, действительно, они были, что есть силы, упрятаны в казематы холодной логики, так как они не слишком боятся, что что-то или кто-то возьмёт контроль над ними. И гордыня, высокомерие и самонадеянность в комплекте.

Да, милосердные как лезвие газонокосилки, но… Те, с кем они сталкивались и в каком окружении жили были не лучше, либо намного слабее. Так что, пока остаётся кто-то более плохой, чем они сами, с кем надо бороться, они будут спокойны. А кроме того, способными испытывать уважение и прочие подобные вещи.

Но всё это было мелким и незначительным по сравнению с тем, что он увидел между ними, связанное с близнецами голубыми лентами. А между ними было что-то, чему он не вполне мог дать адекватное описание. Между ними где-то в полутора метрах над землёй парила плита чистого порядка. Нет, не порядка, а Порядка, даже, быть может, ПОРЯДКА!!!

Нечто столь мозговыносящее, что Это невозможно передать словами. Чтобы это ни было, Оно было не из этого измерения, Оно было… лучшим термином, чтобы описать это является «трансцендентное», но чтобы было понятнее… Ктулху. Нет, не Зло в чистом виде, просто… что-то чуждое. По крайней мере, для человеческой психики.

Весьма сложно передать ощущения, когда видишь что-то неописуемое. Это противоречит самим условиям задачи, всё равно, что скопировать уникальность. Однако эти бы слова он выбрал бы, чтобы описать то, что он увидел прямо перед собой. И всё равно, слова бы были жалкой попыткой передать всё это, оскорбительной для того, кто видит истинное положение вещей.

Но сейчас Гидеон просто выронил монокль из руки, он упал на черепицу, а сам Глифул боролся со рвотными позывами, так как вестибулярный аппарат не слишком-то доброжелательно относится ко взглядам на тварей, которые обитают в измерениях с другой размерностью пространства. Попутно радуясь, что не сошёл с ума от увиденного, и ужасаясь тому, что совершенно точно не забудет этого никогда. Вообще никогда, как он видел в Истинном Облике и Пасифику и близнецов, и полное отсутствие такого у тех двух людей в Хижине, так же и тут. Нет, для моих лет слишком уж много психических травм.

Пасифика испуганно смотрела на то, как Гидеон пытался не рухнуть с крыши, в то же время прячась от близнецов. Она медленно и осторожно подошла к нему, а затем попыталась взять за плечи. Гидеон сразу же вздрогнул даже от такого лёгкого касания. Она наклонилась и посмотрела ему в глаза, а затем сразу отпрянула:

- У тебя… почти нет радужки. Что ты увидел? – взволнованно спросила Пасифика.

- Это… – он попытался подобрать слова, но ничего не выходило, – Нечто… – она попыталась отойти, но Гидеон резко схватил её за руку, – Ничего… никому не говори… Пожалуйста…

Да, реплики Гидеона были сбивчивыми, но он сейчас старался оправиться от всего того шквала информации, что он только что получал по всем возможным каналам информации. У мозга сейчас просто банальная перегрузка, слишком много того, что он должен переработать.

Где-то внизу раздались голоса, это были Пайнсы, от этих звуков Гидеон скрутился. Подруга задумчиво на него посмотрела, а затем попыталась поднять на ноги, что, несмотря на дрожащие коленки Глифула, у неё всё-таки получилось. Путь он не запомнил, только смутные обрывки, как она буквально тащила его, стараясь не поднимать шума и оставаться незаметной.

Пришёл в себя, сильно дрожа, свернувшись в клубок на том диване, где спал последнее время. Пасифика сидела рядом и обеспокоенно смотрела на него, а как только он сумел подавить дрожь, то облегчённо вздохнула: